доме с ним, одетая в одежду, предназначенную для постели.
Прочищая горло, я приковываю взгляд к экрану телевизора; он практически ослепляет меня своими размерами, испуская так много света, что я щурюсь в его сторону. В комнате темно, но телевизор чертовски яркий.
Навожу пульт на телевизор, подняв руку в воздух.
Отдергиваю его назад, чтобы посмотреть на него сверху вниз, изучая кнопки. Это так отличается от моего, и я…
— Понятия не имею, как им пользоваться. На что мне нажать, если я хочу найти телегид?
— Нажимай «Телегид»?
Ясно.
Я просматриваю шоу, не находя ничего, что мне действительно нравится, затем нажимаю «Выход», возвращаясь к документальному фильму об автомобильных гонках, бросаю пульт на середину массивного дивана, между нами.
— Мы не обязаны это смотреть, — снова предлагает Эшли.
Я зеваю.
— Нет, правда, все в порядке. Я просто посижу здесь и отдохну. Я устала.
Устала, но не готова ко сну. Откидываю голову на подушки дивана и наблюдаю за историей, разворачивающейся на экране передо мной — документальный фильм, которым был так заинтересован Эшли, когда я ворвалась со своим дурацким пакетом моркови и дурацким арахисовым маслом, которые я больше не могу есть, потому что это слишком громко.
«Смирись с этим, Джорджия. Ему все равно».
Иначе он бы посмеялся надо мной за это.
Мне ненужно беспокоиться об этом парне, о том, как я выгляжу — он и так увидит, что по утрам я выгляжу хуже некуда.
Мне ненужно беспокоиться о походе в туалет — я могу какать в своей собственной ванной комнате, и ему не придется это нюхать.
Мне ненужно беспокоиться о том, что я слишком громко жую, или ем слишком много, или выгляжу не мило, потому что парень все равно не интересуется мной, а я им, и даже если бы заинтересовалась…
Соседи по комнате не встречаются с соседями по комнате.
Где-то должно быть такое правило…
Около одиннадцати часов звонит его телефон, и я почти ожидаю, что он проигнорирует, но вместо этого Эшли берет трубку, с улыбкой поднося телефон к уху.
— Привет, мама. Почему ты встала так рано?
Привет, мама.
Вау, этот акцент.
Я притворяюсь, что не подслушиваю, но это невозможно — парень в полутора метрах от меня.
— Что? Собираешься в тренировочный лагерь по фитнесу? — Он замолкает на несколько минут, медленно кивая головой. — Ты что, спятила? — Затем: — Прости, мам. Мне не следовало этого говорить. Я имел в виду, ты с ума сошла? — Еще одна пауза. — Тренировочный лагерь? С кем? — Его мать говорит на другом конце линии, а он слушает. — Угу. Да. — Снова тишина. — Помолвлен? Они вместе всего шесть месяцев. — Эшли замолкает. — Я знаю, но… шесть месяцев? Будь реалисткой.
Должно быть, она читает ему нотацию, потому что потом Эшли говорит:
— Я знаю, мам, когда ты знаешь, то знаешь, но ему двадцать четыре, черт возьми. В последний раз, когда я видел Альфи Лэнгли, он пьяный в стельку мочился с моста.
Наблюдать за ним забавно. Очевидно, Эшли изо всех сил старается контролировать свой тон и интонацию, когда болтает со своей матерью, и у него это фантастически получается; насколько могу судить, он выругался всего один раз и использовал термин «помочился», который кажется таким же оскорбительным, особенно если его мама такая чопорная, какой он ее изобразил.
Я ерзаю на диване и ставлю его шоу на паузу, чтобы он ничего не пропустил.
— Можешь продолжать смотреть, — шепчет он мне. — С кем я разговариваю? С соседом по комнате. — Пауза. — Да, теперь у меня есть постоялец. Я забыл тебе сказать?
Эшли оглядывается и игриво показывает мне язык, поддразнивая свою мать, корча гримасу и скосив глаза.
— Только сегодня. Мы смотрели телепрограмму, когда ты позвонила.
Телепрограмму.
«Господи, как же мне это нравится».
— Ее зовут Джорджия. — Пауза. — Да, она девушка. — Эшли закатывает глаза и смеется. — Нет, мы не будем делить спальню. В доме, который ты мне сняла, две спальни, помнишь? — Пауза. — Мы познакомились на вечеринке и оказались в одном классе. — Пауза. — Бизнес-класс. Да, я учусь. — Пауза. — Нет, я ни с кем не встречаюсь. — Он молчит, пока она говорит, поглядывая на меня, а я наблюдаю за ним. — Да, она такая.
Да, она такая…
Какая?
Сейчас он говорит обо мне, я ПРОСТО ЗНАЮ ЭТО. Что они ГОВОРЯТ?
Его мама только что спросила, симпатичная ли я?
Или милая?
Или забавная? О чем она могла его спросить?!
— Все не так, мам. Расслабься. — Он отводит телефон от уха и смотрит на экран. — Прошло пятнадцать минут, тебе разве не пора идти? Ты опоздаешь. — Пауза. — Я тоже тебя люблю, мама. Передавай привет папе и Джеку. — Он театрально закатывает глаза к потолку. — Да, и Кэролайн тоже. — Он прикрывает микрофон рукой и шепчет: — Но на самом деле нет. Кэролайн небольшого ума.
Сиська[14]?
Что это, черт возьми, за оскорбление такое?
Если бы я сделала глоток чего-то — воды, например, — это был бы момент, когда я выплюнула бы все это на пол.
Эшли забавный, смешнее, чем я думала.
Они с мамой болтают еще несколько мгновений, на его лице все время улыбка, ямочка на подбородке подмигивает мне — на самом деле насмехается надо мной.
Как я раньше не заметила ее? Борода была не такой уж густой.
Когда парень завершает звонок и кладет телефон, то посмеивается.
— Мама проводит тренировочный лагерь по фитнесу.
Я поняла это из своего подслушивания.
— Сколько сейчас времени дома?
— Около пяти утра. Она рано встала, хотя обычно спит до обеда.
— О-ла-ла.
Эшли кивает.
— Она настоящая принцесса, да и гнездо опустело.
Похоже, у нее было пустое гнездо большую часть жизни, учитывая, что Эшли отправили в школу-интернат, но я держу рот на замке по этому поводу.
Кроме того, он кажется достаточно хорошо приспособленным, и похоже, у них с матерью прекрасные отношения. Не думаю, что это первый раз, когда они разговаривают за последние двенадцать часов, с момента как я переехала.
— Как часто вы разговариваете?
Он обдумывает это.
— Несколько раз в неделю. Думаю, ей одиноко. — Эшли наклоняется и достает из пакета несколько морковок, отправляя одну в рот. — Мой брат Джек живет в Лондоне и нечасто бывает дома, а папа много работает. Приятно, что она присоединилась к тренировочному лагерю, а непросто к благотворительному клубу, где они собирают средства и хвастаются у кого больше ботокса.
Его жевание и близко не такое громкое, как мое, или, может быть, я просто слишком стесняюсь этого. В любом случае,