Кто-нибудь. Помогите. Добейте меня. Чтобы я не мучался… — взмолился я, лёжа распростёртым на полу, не в силах подняться и активировать хотя бы каплю собственной энергии.
А вот немилосердный, жёсткий и грубый ветер будто бы превратился в живое существо, что сдирало с обездвиженного меня мои костяные доспехи, оставляя в чём мать родила.
Опять. Который раз за эту тренировку.
— Ха-ха-ха-ха, малыш! Или правильнее говорить, крепыш? Давай, не разочаруй меня! А не то я получу то, что хочу… И никто тебя не спасёт.
Пришлось собраться с силами и в очередной раз сконцентрировать своё божественное сознание, пытаясь пробить им тот сдерживающий кокон силы Селесты, что оградил меня от этого мира, от Системы и от большей части моей мощи.
Грёбаная нимфоманка… Или очень талантливая актриса, что изучила мои принципы и превратила их в слабости? Как бы там ни было, чтобы не дать этой штормовой леди использовать меня, как непонятно кого, мне придётся превзойти себя… В конце концов я сам выбираю, с кем мне спать и делить постель, а не бегаю за каждой юбкой. Кто бы знал, что этот мой принцип мужика-охотника обернётся моим личным испытанием и мотиватором.
Глава 12
Ветер для неё — всего лишь инструмент. Ветер для неё подобен ребёнку, что беспрекословно слушается и выполняет все её приходи и приказы. Он везде и всюду. Он часть этого мира. И она повелевает им, приказывает ему, вкладывая в него безграничную мощь своей волю. И воля эта подобна закону.
Это сила потенциального Демиурга шторма. Однако, чего-то ей не хватает, чтобы стать на следующую ступень могущества. И нужно понять, что именно. Ибо я уже устал раз за разом чувствовать себя букашкой пред её грозной и могучей силой.
Там, куда падает её взгляд, сам воздух кипит и мечется, следуя указаниям своей повелительницы. Энергия божественности, словно намагниченная следует к ней и её божественному сознанию, игнорируя меня, мои стремления и мои приказы. Я не могу пробиться за ту невидимую грань, что она создала своей силой, отрезав меня от мира и даже от Системы. Всё, что у меня осталось, — это я сам и моё тело. Уверен, если Селеста кого-то, как и меня сейчас, отрежет и затем убьёт — этот кто-то не возродится. Ибо за незримой пеленой её силы он становится невидим для Системы, а значит, законы перерождения на него не распространяются.
Какая жуткая, ужасная и одновременно прекрасная женщина. Красота её — напускное. Действительно же красив лишь тот контроль, который она обеспечивает своими силами для своей стихии.
— Ладно…
— Что ладно, малыш? — захихикала она, стоило мне отступить и позволить божественному сознанию скрыться внутри самого себя.
Незачем просто так тужиться и тратить силы. Старая Завируха всё равно сильнее. А мне, чтобы хоть как-то с ней сравниться, предстоит ещё много лет практиковаться. И раз она обладает подобными силами и возможностями, чем-то похожим могут обладать и те, кто отчаянно желает видеть меня в гробу.
— Твоя взяла, грозовая леди. Сдаюсь, — я расслабился, прекратил упрямиться и восстанавливать свои защитные доспехи, попросту отдавшись во власть её стихии.
Без внутренней подпитки костные доспехи не удержались и пары секунд. Они резко сорвались с меня и отлетели в дальнюю стену. Я отменил трансформацию и впитал всё, что на мне ещё держалось, оставшись в чём мать родила. Селеста тут же ослабила поток ветра, дабы не убить своего ученика, подняла меня над землёй с распростёртыми объятьями и загадочно осмотрела с головы до ног.
Ха! И впервые этот взгляд не выражал той наигранной похоти. Скорее, то был взгляд учёного, что обследует тело животного. Ну уж нет, дорогуша, ты сама начала эту игру. И сейчас мы пойдём до конца.
— Вот и я пред тобой. И я весь твой. Делай со мной что хочешь.
— Даже так? Прямо всё-всё? — её взгляд вновь стал игривым, и Громовая женщина стала медленно приближаться ко мне, подлетая всё ближе и ближе. — Признаюсь, тело у тебя сложено неплохо, а вот типаж немного не мой. Слышала, ты можешь с лёгкостью изменять внешность?
— Да, моя богиня, — кивнул я ей, следя за каждым шагом наставницы.
Она, казалось, что-то почувствовала, и мне пришлось слегка изменить свой взгляд — задержаться на её роскошных формах, выпуклостях и изгибах тела, слегка приоткрыть рот и проглотить слюну.
Да и не такая уж проблема для Эволюциониста выделить в кровь гормонов, чтобы его дубина приветливо помахала леди, а не висела безрадостным слоником.
— Тогда, раз уж ты готов получить толику моей мудрости… Мы немного тебя… поменяем. Плечи сделаем пошире, руки чуточку длиннее, волосы… Отрасти-ка длинные золотистые волосы… Лицо оставь своё, оно мне и так нравится. На грудь добавь шрамов, а вот там… — и тут дамочка сосредоточилась на том самом месте, на котором и строился весь мой план.
Как я и думал — она зависла. Её сила ослабла, внимание, хоть и до сих пор фокусировалось на мне, упёрлось только в одну конкретную точку. Пора.
Миг — и моё божественное сознание стрелой несётся вперёд, продавливая и протыкая её кокон.
УДАЛОСЬ!
Сознание продолжало лететь прямо к Селесте, сразу сообразившей, что происходит. Секунда — и она стала ураганом, а безудержная сила прикрыла богиню от моей атаки. Но то было лишь начало.
Костный каркас, который я так долго продумывал в своей голове, выстрелил во все стороны и продолжил расти, окутывая всё пространство зала подобно паутине. Ветер был жесток и уничтожал мою конструкцию, а в самого меня отправилась сокрушающая атака, но… Поздно! Я уже успел переместить свою сущность, свою душу и разум в клона, позволяя уничтожить своё предыдущее тело.
А теперь вырастить несколько десятков клонов-болванов, так похожих на меня и готовых в любой момент стать основным телом. Каждый из них сейчас соединён со мной костной тканью, что защищала божественное сознание, позволяющее мне контролировать своих двойников. Разум, разогнанный до предела, управлял сразу десятью из них, и они пошли в бой, то призывая Пятихвостого стража, то бросая огненные заклинания, то активируя другие, не менее суровые и мощные магические атаки. Некоторые клоны попросту неслись вперёд, в самоубийственную атаку, истощая защиту Селесты.
Давай же, барышня, действуй! Разразись всей своей мощью! Смети всю эту костную паутину, на которой, как почки на деревьях, «распускаются» всё новые и новые клоны. Они слабее обычного, их тела и