Читать интересную книгу На графских развалинах - Вячеслав Жуков

Наклонившись к ее уху, он сказал тихо:

– Можете не объяснять, что Чернов старший пострадал из-за квартиры. Это мы знаем из материала по делу…

– Не буду, – согласно замотала головой баба Гора. Ей и самой не хотелось возвращаться мыслями к тем событиям. Нет, она не раскаивалась. Она просто жалела старика. О его сыночке старалась и вовсе не думать. Так получилось. А эти двое заставляют все вспомнить вновь.

– Теперь ответьте нам, только честно, – предупредительно произнес стоявший возле нее. – Чернов вам что-нибудь рассказывал о себе?

– Это было в самом начале, когда я только пришла к нему, представившись соцработником. Ему как видно было скучно одному. С соседями он не общался. А поболтать хотелось. Вот он и начал заливать, что до пенсии работал в другом городе заместителем директора крупного предприятия. Во, куда хватил. В обще-то, может и в самом деле работал. На вид он какой-то не такой уж потерянный, хотя и одинокий. Белая рубашка, галстук, – ответила Валька.

– А что потом он еще вам говорил?.. – нетерпеливо спросил стоявший возле нее, но посмотрел почему-то не на Вальку, а на своего сидящего напротив товарища.

– Потом ему было уже не до разговоров, – усмехнулась Валька. – Когда я предложила поставить ему подпись на доверенности на право распоряжаться его квартирой.

– Понятно, – задумчиво произнес тот, который стоял возле нее.

Валька баба Гора ругала себя за то, что связалась с этим задрюченным пенсионером. Мало того, что получила за него срок, так еще как выясняется эта история имеет продолжение.

– Вы у него в квартире, что-нибудь брали? – спросил вдруг тот, другой.

Баба Гора усмехнулась.

– Да чего у него было брать? Голь перекатная. Денег у него я не нашла. Хотя жил он так себе. Да и обстановка в квартире – старье. Чего у него можно взять. Ну взяла портсигар. Так, в качестве сувенира. Он красивый был, серебряный.

– Портсигар?

Оба приезжих как-то занервничали, это Валька поняла, глянув в их лица. Даже позлорадствовала про себя на этот счет. Не все ей волноваться. А то сидят тут паны барья, коньяк дорогой пьют да конфеты жрут.

– Где он тот портсигар?

Кажется еще немного и у них обоих потекли бы слюнки, так им видно хотелось заполучить эту штуковину. Но ожидания их оказались преждевременными. И это они поняли, когда Валька баба Гора сказала:

– Я его отдала одной своей знакомой.

– Там, в Москве?

Баба Гора кивнула.

– Ее фамилия и адрес? – немедленно потребовали от нее откровений.

Валька смекнула, что если сейчас назовет фамилию, возможно станет этим двоим не нужна. И все эти обещания скорой свободы, останутся всего лишь пустыми словами. И решила на этом сыграть.

– Черта с два вы ее найдете без меня, – сказала Валька.

– Искать ее будете вы. – Сказано это было так, что у бабы Горы не вызывало сомнения.

Выйдя в коридор, она в прямом смысле натолкнулась на стоявшего возле двери начальника оперчасти. Кажется, кум не прочь был подслушать, о чем шел в его отсутствии разговор с зэчкой. Он стоял так близко, что Валька баба Гора толкнула его дверью.

– Извините Пал Захарыч, – назвала она начальника оперчасти по имени отчеству. Тут на зоне многие его называли так. Хотя Захарыч был еще тот хмырь. И манера у него такая, казаться свойским мужиком.

Майор Захарыч потирал ушибленный лоб.

– Ничего, Валентина. Если вы там обо всем переговорили, иди к себе в барак, – сказал он. Никаких вопросов задавать не стал.

Валька не сомневалась, что это пока. Потом, когда гости уедут, он немедленно вызовет ее к себе в кабинет и будет допытываться, о чем шел разговор. И вот тогда, держись. Потому что шутки с кумом плохи. В дугу согнет неугодную зечку, если захочет.

Все то время, пока ему пришлось простоять в коридоре, майор Поречных провел в тягостных раздумьях, догадываясь, что одним разговором с заключенной дело не кончится. Не просто так его подпаивали коньяком и отстегнули пару штук баксов за возможность перетолковать с ней. И в этом он не ошибся.

Войдя в кабинет, он заметил, что теперь лица у московских гостей выражают крайнюю озабоченность.

– Что-то не так? – забеспокоился он, подозревая, что стерва Валька могла нагрубить добрым людям. Предложил тут же: – Вы только скажите, и она у меня до конца срока не доживет.

– Как раз этого делать не надо, – сказал один из гостей и добавил: – Она нам как раз нужна живой. Более того, она нам нужна там, в Москве.

Улыбка в раз исчезла с лица начальника оперчасти.

– Да, Пал Захарыч. Ты не ослышался. Она мне нужна там в Москве и как можно скорей.

– Я не могу, Михалыч, – назвал начальник оперчасти, разговаривавшего с ним человека по отчеству. Его он знал и довольно хорошо. А вот с приехавшим с ним человеком познакомился только что тут в кабинете. Но раз они вместе, значит, заодно и стало быть и ему тоже можно доверять. Поэтому майор Поречных ничего не скрывал.

– Да вы что, друзья мои? – попытался он возмутиться, скорее больше для вида. – Мне до пенсии остается полгода. Хотите, чтобы меня выгнали к чертовой матери? И что я тогда делать буду? Нет, Михалыч. Извини, друг мой. Это ж такая каша заварится. Шутка ли, побег.

Разговаривавший с ним человек с отчеством Михалыч, поднял стоящий на полу дипломат, открыл крышку и достал из него увесистую пачку долларов.

– Здесь пятьдесят тысяч, – сказал он. – Столько ты при своей зарплате можешь заработать лет за десять. Я же тебе предлагаю эти деньги за одного человека. Подумай, Пал Захарыч. Ну откажешь ты мне сейчас и она останется тут у вас. От этого в твоем кармане не прибавится. Но если через неделю она окажется на свободе, эти деньги твои. И знаешь, я даже не оставлю тебе задатка…

Майор Поречных изумился такой наглости. Ему предлагают сделку, от которой у него могут возникнуть самые не предсказуемые последствия и при этом не хотят оставить задатка. Это наглость.

Тот, кого начальник оперчасти величал Михалычем, улыбнулся.

– Я тебе оставляю все деньги сразу, – сказал он и добавил: – Но через неделю она должна быть по ту сторону колючей проволоки.

Опасаясь, что кто-нибудь из подчиненных может сюда войти, начальник оперчасти выдвинул из стола ящик, сунул в него пачку долларов, прикрыв сверху папкой с бумагами. Потом из стоящей на столе бутылки налил себе целый стакан коньяку, выпил и сказал:

– Будет.

Тот, кого он называл Михалычем, хлопнул его плечу, говоря:

– Вот это по-нашему. Узнаю старого друга, Захарыча.

* * *

В Москве Вальку бабу Гору поселили в двух комнатной квартире ранее принадлежавшей некой Житоревой Тамаре Павловне. Соответственно и паспорт вручили на эту же фамилию. Правда, несколько пришлось изменить внешность. Перво-наперво, Валька баба Гора перекрасила волосы из русых с ярко выраженной сединой в темно-коштановые. Второе, что ей было предложено делать ежедневно, это носить очки.

– Да зрение у меня вроде ничего. Не подводит еще, – попыталась заупрямиться баба Гора, не привычная к очкам, но Михалыч и слушать ничего не хотел.

– Это для твоего же блага, – сказал он. – С очками у тебя совсем другое лицо. Одень их и посмотри на себя в зеркало.

Баба Гора не стала перечить. А когда посмотрела на себя в зеркало, то просто удивилась. Оказывается, этот Михалыч очень даже неглупый человек. Теперь она лицом была поразительно не похожа на ту недавнюю коротко стриженную зечку женской колонии. Вот только рост. Но тут уж как говорится, чем наделила природа. Его никуда не денешь.

– По-моему, у тебя нет причины для беспокойства. Тебя такой никто не узнает, – заверил ее Михалыч и предупредил: – Если, конечно, будешь вести себя осторожней и никуда не влезать. Пару дней тебе на адаптацию. Обживись, осмотрись, а потом приступим к поискам твоей подруги, которой ты отдала портсигар.

Валька ответила согласием, хотя подумать тут было над чем. Вот дался им этот портсигар. И чего такого в нем особенного? Знала бы, что из-за него такое получится, ни за что не взяла бы его в руки. Пусть бы он остался у того мужлана. А с другой стороны, если б не этот портсигар, вряд ли она очутилась на свободе. Странно все это. И в первую очередь странным кажется Михалыч со своим приятелем. Приятель его выглядит представительным, но такой молчун. Уж слишком мало разговаривает. Все больше молчит, а сам ушами водит. Слушает, и молчит – подозрительный какой-то мужичок. Вальке он не понравился сразу, когда его увидела еще там на зоне, в кабинете кума. Однажды Валька слышала, как он говорил Михалычу:

– Не слишком ли много ты за нее заплатил?

Вальку это даже удивило. Вот, оказывается, как ей свобода далась. Стало безумно интересно, сколько за нее выторговали. Хотя какая ей разница. Она на свободе и этим своим освобождением обязана Михалучу. Классный он мужик. Не пожадничал.

– Нормально заплатил, – ответил Михалыч и добавил, чтобы развеять всякие сомнения: – А потом, не забывай, то ради чего мы ее вытащили с зоны, стоит намного больше. Все окупится во много раз больше.