душе. Но они себя заставили, заставишь и ты.
— Будто у нас нет других дел, кроме как истреблять братьев! Я потерял за этот месяц шестнадцать кимброгов. Шестнадцать! Слытишь?
— Весь мир тебя слышит, Артур.
— А все Урбан! Зачем он суется не в свое дело? Окажись он здесь, я бы... я бы... — Артур захлебнулся, не находя от возмущения слов.
— Преподнес бы ему его собственную голову на блюде? — с надеждой предположил Кай.
— И то мало было бы, — процедил Бедивер.
Мы сидели за столом в палатке Артура. Несмотря на поднятый полог, внутри было душно — заканчивался знойный, выматывающий день. Все устали и не наелись скудным ужином, так что настроение испортилось задолго до того, как разговор коснулся Урбана.
Вероятно, Артур был прав. Желание Урбана всех помирить только усиливало раздор. Честолюбивый епископ не обладал ни чутьем, ни талантом государственного мужа. Он не понимал, что за силы вступили в борьбу.
Для Урбана дело казалось простым: надо выбрать Верховного короля, который устроил бы всех. Если Артура не признают, власть над Британией должна достаться другому. Он не видел, как подрывает этим авторитет Артура. Не видел, что его стремление всех помирить затягивает войну.
Если бы церковь решительно встала на сторону Артура, смутьяны остались бы без поддержки. Более того, продолжать мятеж значило бы для них противостоять церкви. А так нерешительность Урбана давала надежду бунтовщикам. И война продолжалась.
Глава 12
Она началась весною, когда пал Моркант, — четыре года назад. Четыре года... Длись она и сто лет, мы были бы так же далеки от победы.
Цердик в стремлении отомстить за отца и алчный Идрис в надежде расширить унаследованные от Дунаута владения сплотили вокруг себя мятежных владык.
Они подняли возмущение против "Артуровой казны": подати на единую дружину Британии. "Он слишком много требует! — кричали они. — У него нет на это права! Если мы не заплатим, его люди нам отомстят. Он хуже любого сакса!"
Ложь, все ложь, но она давала им предлог объединиться против Артура, оправдывала их предательство. Более того, им удалось смутить таких людей, как Оуэн Виндду, Огриван и Райн, которые примкнули к мятежникам. Другие мелкие племенные вожди увидели здесь возможность расжиться награбленным добром и краденой славой.
Из друзей Артура только Кустеннин, Меуриг и Бан исправно снабжали его людьми и припасами. Горько, но даже возможные союзники — Мадок, Бедегран, Морганог и иже с ними — выжидали, кто возьмет верх. И все же мы кое-как держались благодаря бесстрашию Артура и щедрости его друзей.
Первый год дался нелегко. Борс с дружиной подоспел вовремя — если б не он, нас бы всех перебили. К осени второго года мы все до единого были уже закаленными бойцами. На третий год нам удалось перенести бои из владений Артура на земли Цердика. Теперь, в конце четвертого года, мы сражались чуть ли не через день. Да, мы выигрыш вали бои, но почти без отдыха и голодные, а это не всякий выдержит.
Если б не Борс, не знаю, что бы с нами было. Он поддерживал нас, пока мы осваивали воинское искусство. Вместе Артур и Борс вели *в бой последнюю надежду Британии, вместе спасали страну от неминуемого разгрома. И не раз, не два, а снова, снова и снова.
Мы не знали, сколько еще продержимся, но каждый день черпали силы во вчерашней победе и продолжали биться.
— Мы тесним их все лето, — сказал Артур. — Они должны сдаться. — Его мгновенный гнев прошел. Он вернулся к прежним мыслям, пытаясь определить, когда короли запросят пощады. — Еще год это длиться не может.
— Может и год, — заметил Бедивер. — Скоро осень. Они вернутся по домам собирать урожай и полагают, что мы сделаем то же самое. На зиму, как всегда, заключим перемирие.
— Ладно, пусть возвращаются к себе собирать урожай. Не будет им перемирия... — Он замолчал в задумчивости. Все мы, сидящие за столом, увидели, как вспыхнул свет в его голубых глазах — словно солнце из-за туч выглянуло.
— Что такое? — спросил Бедивер. — Что я такого сказал?
— Мы будем воевать с ними на их же собственных полях, — объявил Артур.
— Я не понимаю, чем это нам... — начал Кай, но Бедивер уже все понял.
Он увидел то же, что увидел Артур.
— Мы поскачем вперед!
— Сожжем их посевы!
— Пусть поголодают зиму, как голодаем мы!
Борс хлопнул ладонями по столу.
— Мне это по нраву!
Кай покачал головой.
— Все равно не вижу, чем это нам поможет.
Артур обнял Кая за мощные плечи.
— Если они потеряют свое драгоценное зерно, то на следующий год дважды подумают, прежде чем вновь затевать войну, — объяснил он. — Они вынуждены будут либо сдаться, либо закупать зерно в Галлии.
— А это дороговато, — промолвил Бедивер. — Только Цердик с его мошной может себе такое позволить.
— Да и он не очень-то после нынешнего года, — вставил Борс. Он хохотал и молотил кулаком по столу так, что звенели блюда и кубки. — Пусть Цердик поразмыслит об этом зимой, и весной его не очень-то потянет в драку.
— Славно сказано! — Артур одобрительно хлопнул себя по колену.
— Но я все равно не вижу, зачем нам голодать вместе с ними, — упорствовал Кай.
— Да? Ты можешь предложить что-то другое? — небрежно осведомился Бедивер.
Кай нахмурился.
— Не жечь урожай. Собрать его.
— Мы не землепашцы! — возразил Бедивер.
— Перековать мечи на орала? — хохотнул Борс.
Кай еще сильнее нахмурил лоб. Его зеленые глаза потемнели, как всегда, когда он подозревал, что над ним потешаются.
— Кай прав, — тихий голос Мерлина заставил умолкнуть смех. — Мы голодны. Жечь зерно — грех. Никто из нас не умрет, если его увидят с серпом в руках.
— Но мы не можем...
Радостный вопль Артура оборвав Бедивера на полуслове.
— Отлично! — Артур вскочил. — Дивно в своей простоте! Мы спасены!
Он замолотил Кая по спине, и тот, перестав хмуриться, недоверчиво улыбнулся.
— Мы соберем за них урожай... — начал Артур.
— И они позволят его унести? — Бедивер покачал головой. — Нет, пока хоть один из них способен держать копье.
— Мы соберем зерно, потому что они будут отбивать атаки злокозненного