Вернувшись в свою часть, Маркуца снова сел за штурвал боевого самолета. До конца года он совершил немало славных ратных дел, не только громил врага, но и доставлял из глубоких рейдов в тыл противника немало ценных сведений. Как и все ленинградские летчики, Павел Андреевич не щадил себя. В конце декабря 1941 г., несмотря на низкую облачность и сильный туман, он поднял свой СБ в воздух. Это был последний полет отважного летчика. С боевого задания Павел Андреевич не вернулся.
Последние шесть дней второй декады июля были характерны ожесточеннейшими воздушными схватками. Особенно жаркие бои кипели над плацдармами противника в районах Ивановского и Большого Сабска. Противник бросил сюда основные бомбардировочные и истребительные силы, в том числе известную 54-ю истребительную эскадру. Враг стремился задавить наши малочисленные войска, почти не имевшие танков, массой своей наземной и воздушной техники. Но ополченцы и курсанты, активно поддерживаемые ленинградскими летчиками, стояли насмерть.
В воздухе с рассвета дотемна гудели моторы и вспыхивали трассирующие пулеметные и пушечные очереди. Отдельные схватки быстро, по мере концентрации авиации с той или с другой стороны, переросли в затяжные бои, принявшие, в конце концов, характер подлинного воздушного сражения, длившегося шесть суток подряд. Вот тогда-то мы впервые по-настоящему и почувствовали промахи в нашей тактике и в управлении авиацией над полем боя.
В середине июля мы могли привлечь к активным действиям на юго-западе от Ленинграда не более 500 исправных машин всех типов. Соотношение сил в воздухе в районах боев было примерно 2:1 в пользу гитлеровцев. Все это: драматичность обстановки, качественное и количественное превосходство вражеской авиации, несоответствие некоторых весьма важных тактических и организационно-управленческих форм и методов наших ВВС требованиям современной войны - заставило нас перестраиваться на ходу и упорно искать нужное соответствие.
Поиски эти начались стихийно, вначале просто в силу внутренней потребности летчиков и командования в новом и предчувствия надвигавшейся большой беды. Но уже через две недели поиски эти стали строго целенаправленными. Мы настойчиво собирали авиацию в кулак. Ввиду ограниченности прав не трогали ее деление на фронтовую и армейскую, но, по существу, убирали все промежуточные звенья, все более и более концентрируя и подчиняя ее командованию ВВС фронта{103}. Фактически уже в июле войсковые соединения не имели собственной авиации. Значительным изменениям подвергся и порядок управления ВВС общевойсковых армий. Так, бомбардировочные силы ВВС 23-й армии мы полностью влили во фронтовую группу, а ее истребительную авиацию часто использовали для действий на юго-западе от Ленинграда. Только ВВС 14-й и 7-й армий ввиду их удаленности от Ленинграда и самостоятельности боевых задач оставались автономными и действовали по указанию Военных советов общевойсковых армий.
Велись поиски и в области тактики. Летчики все более и более убеждались в необходимости как можно быстрее отказаться от использования истребителей в плотных строях и в боевых порядках групп. Такое громоздкое построение чрезвычайно усложняло ведение воздушного боя, ухудшало маневренность машин и крайне затрудняло управление действиями летчиков. Такой принцип применения авиации в современных условиях оказался в противоречии с характером боя, стал тормозом на пути развития его тактики, сковывал действия и тактическое мышление пилотов, лишал их самостоятельности и инициативы в небе.
В результате настойчивых поисков в основу боевого порядка истребителей была положена "пара", состоявшая из ведущего и ведомого. Она заменила собой звено из трех машин. Из таких пар создавались боевые группы из четырех, шести и восьми самолетов. При необходимости пары в группе эшелонировались по высоте. Вскоре каждую такую группу мы стали делить на две - ударную и прикрывающую. Эти новшества упростили управление истребителями в бою и значительно повысили эффективность их действий{103}.
Кстати, командование Северо-Западного фронта уже в первые дни войны, убедившись в неправильности деления авиации на фронтовую и армейскую, вывело последнюю из подчинения командующих общевойсковыми армиями. Это дополнительное свидетельство того, что сложившаяся перед войной система многоступенчатого управления ВВС была ошибочной. К сожалению, из-за больших потерь авиации и общего тяжелого положения войск этого фронта проведенная реформа практического влияния на боевую работу летчиков уже оказать не смогла
Но все это как система сложилось позднее. В июле летчики только нащупывали новые пути. Однако уже тогда в действиях наших истребителей ясно вырисовывались основы будущей боевой тактики.
Все началось с "собачьих свалок". Так кто-то очень метко назвал воздушные бои, происходившие над вражескими плацдармами в районах Ивановского и Большого Сабска. В этих схватках, в которых часто с той и с другой стороны участвовало по нескольку десятков самолетов, машины так перемешивались, что совершенно невозможно было разобрать, где свои, а где чужие.
Но такой калейдоскоп был на руку противнику. Гитлеровские летчики сражались парами, на борту у каждого "мессершмитта" была приемнопередающая радиостанция, что позволяло немецким пилотам быстро ориентироваться в обстановке и подавать команды, а преимущество в скорости и вертикальном маневре - уходить от атак и создавать выгодные для себя ситуации. Требовались контрмеры, и советские летчики нашли их. В ходе этих боев возникли комбинированные группы, состоявшие из истребителей разных типов, и новая тактика ведения воздушного боя.
Воздушные бои, как правило, происходили на малых и средних высотах - до 3 тысяч метров над землей. Здесь Me-109 и в скорости, и в маневренности значительно превосходил наш основной новый истребитель МиГ-3, созданный специально для перехвата вражеских самолетов на большой высоте. И-16 и И-153, напротив, отлично чувствовали себя на малых и средних высотах. Неплохо вел себя на средней высоте и Як-1. Летчики, летавшие на "ишачках", "чайках" и "яках", быстро приметили это и изменили способ взаимодействия с "мигами" перестроились в нижний эшелон и оттуда повели атаки на "мессеров", выбивая их из-под хвостов тяжелых МиГ-3. Но успешно действовать звеньями (тремя самолетами) в такой обстановке было нельзя, и ленинградские летчики невольно стали переходить на ведение боя парами.
Особенно эффективен был новый боевой порядок в строю "пары в кругу". В таком строю хорошо было обороняться против численно превосходящего противника. Часто и всегда с успехом применяли ленинградские летчики это построение и при атаках больших групп вражеских бомбардировщиков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});