— Вот как! — Гаральд помрачнел еще больше. — Епископ Ванье не стал бы лично беспокоиться из-за такого мелкого преступления. Он поручил бы разобраться кому-нибудь из Дуук-тсарит. И каталист упорно стоит на этом невероятном объяснении?
— И будет упорствовать до самой смерти, ваша светлость. Я заметил еще кое-что любопытное в отношении этого каталиста, милорд.
— И что же?
— Он утратил веру, — негромко сказал Радисовик. — Он блуждает в потемках своей души один, без направляющей руки Бога. Такой человек — если он хранит некую тайну, как этот Сарьон, — будет цепляться за свою тайну из последних сил, потому что это единственное, что у него осталось. — Кардинал передернул плечами — он немного замерз в холодном лесу. — Но я не могу судить об этом наверняка. Может быть, Дууктсарит с их специальными методами смогли бы вытянуть из него...
— Нет! — твердо сказал Гаральд, непроизвольно оглянувшись на облаченных в черное колдунов, которые молча стояли неподалеку от костра. — Пусть такими вещами занимается Ванье и его ручной император Мерилона. Если будет на то воля Олмина, чтобы эта тайна стала нам известна, — мы ее узнаем. Если нет, значит, нам и не следует ее знать.
— Аминь, — пробормотал кардинал с явным облегчением.
— В конце концов, Олмин пожелал, чтобы мы вовремя узнали о предательстве Блалоха, — улыбнувшись, продолжил Гаральд.
— Хвала Творцу! — откликнулся кардинал. — И теперь, зная об этом предательстве, продолжим ли мы путь к чародеям, ваша светлость?
— Да, конечно. То есть если вы не против, кардинал, — поспешно добавил Гаральд.
Молодой принц привык действовать быстро и решительно и иногда забывал спросить совета у пожилого, более опытного кардинала. Это было одной из причин, побудившей короля, отца Гаральда, направить их в это путешествие вдвоем.
— Я полагаю, это будет мудрое решение, ваша светлость. Особенно сейчас, — сказал Радисовик, в свою очередь скрывая улыбку. — Чародеи наверняка в смятении из-за смерти своего предводителя. Каталист рассказал мне, что некоторые из них не желают участвовать в войне, но другие, и таких гораздо больше, выступают за войну. Наверняка теперь, когда предателя-колдуна больше нет, будет не сложно вмешаться, навести порядок и работать с ними честно.
— Да, я тоже так себе это представляю. — Гаральд улыбнулся. — В таком случае, я думаю, нам не имеет смысла торопиться?
Кардинал явно удивился.
— Нет, я не согласен с вами, ваша светлость. Мы должны появиться в поселении прежде, чем среди чародеев появится сильный предводитель.
— Как вы считаете, неделя задержки не сыграет особой роли?
— Н-нет, милорд, — сказал озадаченный кардинал. — Я думаю, нет.
— А каковы намерения наших гостей? Куда они направлялись?
— В Мерилон, ваша светлость, — сказал кардинал.
— Да, это имеет смысл, — сказал Гаральд, скорее самому себе, чем своему спутнику. — Джорам хочет обрести свое имя и свою судьбу. Это будет как нельзя лучше...
— Ваша светлость?
— Ничего особенного, я просто размышляю вслух. Надеюсь, вы не против, Радисовик, если мы проведем здесь еще неделю?
— А что вы намерены здесь делать, милорд? — спросил кардинал.
— Поработать учителем фехтования. Доброй ночи ваше святейшество.
Гаральд поклонился и пошел обратно в лагерь, к костру.
— Доброй ночи, ваша светлость, — пробормотал озадаченный кардинал, глядя вслед принцу.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ДЖОРАМ
Гаральд возвращался к костру, задумчиво склонив голову. Кардинал прошел дальше вдоль края поляны и вошел в шелковый шатер, появившийся возле теплых источников по повелению одного из Дуук-тсарит. Идя к костру, Гаральд заметил, что каталист внимательно следит за ними обоими — и за ним, и за кардиналом, время от времени поглядывая и на Джорама.
Юноша в конце концов уснул, по-прежнему сжимая в руке рукоять меча.
«Каталист любит его, это очевидно, — думал принц, глядя на Сарьона из-под полуопущенных век. — Какая же трудная, наверное, эта любовь. Она наверняка безответна. Радисовик прав — здесь явно скрыта какая-то тайна. И каталист не хочет, чтобы его тайна раскрылась. Однако юноша может рассказать гораздо больше, чем знает сам. И я обязательно кое-что выясню относительно этого Джорама».
— Нет, прошу вас, не надо вставать, отец, — сказал принц, подходя к каталисту. — Если не возражаете, я посижу немного с вами у костра — если вы, конечно, не собираетесь ложиться спать.
— Благодарю вас, ваша светлость, — ответил каталист и снова уселся на мягкую, ароматную траву, которая при помощи волшебства превратилась в роскошный толстый ковер, достойный любого королевского парка. — Я буду рад вашему обществу. Я... Я, знаете ли, иногда страдаю бессонницей. — Каталист устало улыбнулся. — Похоже, сегодня ночью как раз такой случай.
— Мне тоже иногда не сразу удается заснуть, — сказал принц, грациозно опускаясь на траву рядом с Сарьоном. — Мои Телдары советовали выпивать на ночь стакан вина.
В руке принца появился хрустальный бокал, наполненный рубиново-красной жидкостью, которая тепло мерцала в свете костра. Принц протянул бокал каталисту.
— Благодарю вас, ваша светлость, — пробормотал Сарьон, смущенный таким вниманием. — За ваше здоровье! — Он отхлебнул вина. Прекрасный, тонкий вкус напитка напомнил ему о придворной жизни в Мерилоне.
— Я хотел бы поговорить с вами о Джораме, отец, — сказал Гаральд, поудобнее устраиваясь на травяном ковре. Принц лег, опираясь на локоть, так чтобы смотреть прямо на каталиста и чтобы при этом его собственное лицо оказалось в тени.
— Вы прямолинейны, милорд, — сказал Сарьон и улыбнулся уголками рта.
— Да, мне иногда присущ такой недостаток, — согласился Гаральд и тоже улыбнулся, перебирая пальцами траву. — По крайней мере, так говорит мой отец. Он говорит, что я пугаю людей, напрыгивая на них, словно кот, в то время как следовало бы подкрасться незаметно, сзади, исподтишка.
— Я охотно расскажу вам то, что знаю об этом юноше, милорд, — сказал Сарьон и посмотрел на спящего по ту сторону костра Джорама. — О его детстве я узнал со слов других людей, но не вижу причины им не верить.
Каталист стал рассказывать о суровом, необычном воспитании, которое получил Джорам. Принц слушал как зачарованный, молча, внимательно и сосредоточенно.
— Нет никаких сомнений, что Анджа была безумна, ваша светлость, — со вздохом сказал Сарьон. — На ее долю выпало суровое, ужасное испытание. У нее на глазах человек, которого она любила...
— Отец Джорама, каталист? — уточнил принц.
— Э-э... да, милорд. — Сарьон закашлялся и вынужден был прочистить горло, прежде чем продолжить рассказ. — Каталист. Она видела, как его осудили на Превращение. Вы когда-нибудь видели такую казнь, ваше высочество? — Каталист посмотрел прямо в глаза принцу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});