приказали мыть все коридоры и лестницы, а утром продолжилось мытьё комнат девушек. И этим вечером снова было шоу. Мой ствол оказался настолько опухшим, что стал больше, чем клетка капкана, которая не позволяла ему ещё сильнее опухнуть. Помидорки тоже настолько опухли, что стали размером почти с кулак. А их лиловый цвет лишь раззадоривал девушек, они вставали в очередь, платили Марине деньги и снова и снова лупили меня в больное место. При этом несколько девушек, сменяясь, меня держали, чтобы я не падал. Приводили в сознание и ударами снова вырубали.
Утром в воскресенье я домывал полы в комнатах, где не успел помыть. А вечером Марина устроила очередное шоу- на сей раз розгами. То, что Марина говорила, чтобы секли меня либо по заду, либо в область паха, дало мне понять, что Тане я всё-таки ещё понадоблюсь. Помню, когда жил у Ольги и был в полубессознательном состоянии, пришла Таня и попросила меня бить только так. Ночью снова мыл полы в коридорах и на лестнице. Девушки, которые выходили ночью в туалет, следили, чтобы я не засыпал.
Утром переодел разорванные в клочья на коленках от ходьбы и в районе паха от ударов ногами и розгами чулки, одев свою верхнюю одежду, я попрощался с девушками, которые собирались в институт. Марина сказала, что передаст Тане, что вёл я себя хорошо, но мог бы ещё лучше. И расскажет, что иногда плохо слушался.
Опухшие ствол и помидорки при ходьбе причиняли жуткую боль. Девушки, которых я встречал в коридоре, смеялись над моей походкой и подкалывали язвительными замечаниями. Я же только благодарил их, говорил спасибо за уделённое на меня время.
Такси довезло меня до дома. Еле добравшись до кровати, я хотел отключиться. Ещё сильнее хотелось снять капкан, который усиливал боль, сжимая ствол. Пришлось выпить обезболивающее и снотворное. Наконец, я погрузился в сон, в котором оказался у ног Тани…
XXI С НОВЫМ ГОДОМ!
Телефонный звонок от Тани раздался, когда снег уже покрыл землю и приближался Новый год. За три месяца, что прошло после встречи с Мариной, мои раны полностью зажили. И часто посещали мысли, что она ничуть не лучше, чем Ольга с Евгенией.
Таня приказала тридцать первого декабря, то есть через два дня, в одиннадцать часов утра явиться к ней. Я пришёл, навёл порядок, вымыл пол, накрыл праздничный стол. Таня проверила капкан на моём стволе, но не сняла его, тем самым мои мучения продолжились.
— Сегодня ко мне народ придёт отмечать праздник. А завтра я тебя жду. Я позвоню и скажу во сколько тебе придти.
— С Наступающим Вас Новым годом, Величайшая Госпожа Татьяна Викторовна! Будьте счастливы и здоровы! — поздравил я Таню, припав к её ножкам, на которых были голубенькие носочки. Как же я соскучился по ним!
— Всё, пошёл вон! — приказала Таня и закрыла за мной дверь.
На часах было уже восемь часов вечера. Приближался праздник. Пить мне было нельзя- я не знал, во сколько позвонит Таня, поэтому взял бутылку вина, в двенадцать часов ночи выпил бокал за её здоровье, и в час уже лёг спать. Звонок раздался в два часа дня:
— Через час жду!
Ровно через час я стоял на коленях перед Таней и поздравлял её ещё раз с праздником. В дверном проёме появились Олеся и Света, а Таня ногой пнула меня, давая понять, что и их тоже следует поздравить.
— Здравствуйте, Великая Госпожа Светлана Викторовна! С Новым годом Вас! Будьте счастливы и здоровы! — я покрывал поцелуями её ноги. Затем тоже самое сделал с Олесей.
— Приступай к уборке! — приказала Таня, и они ушли в одну из комнат.
Я убрал со стола, перемыл всю посуду, подмёл в большой комнате, где до этого на столе стояли приборы на шесть человек, и вымыл пол. Затем вошёл в комнату, где сидели девушки и пили шампанское, и спросил разрешения убраться в комнате.
— Давай, убирайся. Только под диванами получше убирай, мало ли что! — разрешила Таня, а Света немного покраснела.
Я протёр везде пыль, и веником начал подметать пол. Дойдя до дивана я только собрался засунуть под него веник, как увидел там два использованных презерватива. Нужно отнести из в мусорное ведро, чтобы содержимое не испачкало пол, а то Таня накажет, подумал я и с отвращением взял их двумя пальцами за «кольцо».
— Что это? — закричала Олеся и засмеялась. А потом продолжила: — Двумя пальчиками? Ну-ка, положи сюда!
Она пальцем показала на центр комнаты. Я, всё так же, двумя пальцами, перенёс презервативы и положил, куда указала Олеся.
— К ногам! — приказала Олеся и встала так, что её пальцы ног почти упёрлись в резинки.
Только я хотел начать целовать ноги Олесе, как она подняла правую и с силой прижала моё лицо к резинкам. Было противно, но вырваться я не мог.
— Понял, как надо это переносить! — спросила Олеся, продолжая усиливать нажим на мою голову.
— Да, Великая Госпожа Олеся Антоновна! — с трудом произнёс я.
— Ну, давай! — она отпустила ногу, я взял резинки зубами за кольца и хотел уже отнести их на кухню и выкинуть, но Олеся остановила меня: — Стоять! Положи на место!
Я положил и стал ждать, что же будет дальше.
— Возьми всё-таки как раньше, руками! — вдруг произнесла она. Я и не ожидал такого поворота, думал, ещё что-нибудь такое выкинет, чтобы ещё сильнее меня унизить. Но, как оказалось, думы мои были в правильном направлении. Я стоял посреди комнаты, в руке держал две использованные резинки.
— Посмотрел на меня! — Олеся стояла прямо передо мной, в нескольких сантиметрах, и мне пришлось высоко поднять подбородок, чтобы посмотреть.
— Вот так! — похвалила она меня, а потом начала медленно растягивать слова, получая от произносимого удовольствие: — А теперь медленно открываешь рот… Молодец! Подносишь презерватив ко рту кольцом и выливаешь в свой мерзкий рот всё содержимое, выливаешь до капли!
— Но Великая Госпожа Олеся Антоновна, пожалуйста! — хотел я было начать умолять её о том, чтобы она не приказывала мне этого делать и посмотрел на Таню с надеждой, что она скажет, мол, хватит.
— Давай-давай! — вдруг сказала Таня, поддерживая Олесю.
— Слушаюсь, Величайшая Госпожа Татьяна Викторовна! — Тане я подчинялся беспрекословно, так как боялся потерять место у её ног.
— Быстрее! — приказала Олеся.
Я положил одну резинку на пол, вторую поднёс кольцом ко рту и закрыл глаза…
— Открыл глаза и смотри! А то мимо нальёшь! И рот широко раскрыл! Одной рукой держишь у рта, другой поднимаешь вверх! — строго приказала Олеся.
Пришлось открыть