В Москве во временное правительство входили в основном бояре, бывшие родственниками Михаила по линии отца: Ф. И. Мстиславский, Б. М. Лыков, И. Н. Романов, И. В. Голицын и другие. Они хотели потеснить родственников Марфы Ивановны, поэтому делали все возможное, чтобы в будущем отдалить мать от сына. Хоть царь требовал, чтобы мать разместили в палатах прежних цариц, в частности жены царя Василия Шуйского Марии Буйносовой, бояре приготовили для нее келью царицы-инокини Марфы Нагой в Вознесенском монастыре. Этим они как бы подчеркивали, что место монахини в обители и вмешиваться в государственные дела она не должна. Некоторые из членов правительства даже не хотели называть Марфу Ивановну Великой государыней и пытались именовать Великой старицей, но этот титул был отвергнут самим царем.
Марфа не стала спорить с боярами и даже прекратила с ними переписку, так как знала, что ее мнение и слово всегда будут для сына законом. Никакие боярские происки не смогут внести раскол в их отношения и заставить Михаила отдалиться от нее. Ведь вместе они пережили очень много бед, и именно она была главной воспитательницей и наставницей Михаила, поскольку волею судеб Филарет всегда находился далеко от дома, даже в Тушине и польском плену, и был занят не семейными, а государственными делами.
В Ярославле царь и его мать пробыли почти месяц. За это время к ним прибыло много представителей знати, воинских людей, дьяков и подьячих. Одни изъявляли желание служить только им, другие просили защиты от боярского произвола, третьи желали лично выразить верноподданнические чувства и предстать перед «светлыми очами» юного государя. В результате московское правительство буквально обезлюдело и с трудом справлялось с управленческими задачами. А Михаил отправлял в города новых воевод, рассылал сборщиков продовольствия и налогов и сумел даже помочь осажденному шведами Пскову. Каждый день приходили известия о том, что жители различных городов присягали ему.
Все это говорило о том, что страна готова служить первому Романову. Смутные времена и междоусобицы уходили в прошлое. Русские люди хотели мирной и спокойной жизни и возлагали большие надежды на юного царя Михаила, не запятнавшего себя связями ни с самозванцами, ни с поляками.
К середине апреля вокруг Михаила сплотилось несколько сотен человек, и теперь ему было не страшно въезжать в столицу. Поэтому 16 апреля все двинулись в путь, на этот раз — к Москве. Остановки делали лишь в Ростове, Переславле-Залесском, Троице-Сергиевом монастыре. Всюду новые государи посещали местные соборы, молились у гробов святых, почитали чудотворные иконы. В Троице-Сергиевом монастыре архимандрит Дионисий вновь благословил монарха и окропил святой водой окружавших его лиц. После этого Михаил вместе с матерью долго молился у гроба Сергия Радонежского, прося у святого защиту и покровительство.
Наконец 2 мая новый государь торжественно въехал в столицу. Все жители радостно его приветствовали. Марфа Ивановна, как того требовал обычай, ехала в закрытой карете, обитой темной материей. Ей нельзя было участвовать во всевозможных празднествах. Но она и не стремилась к этому. Восхождение сына на российский престол вызывало у нее большую тревогу. Всюду чудились враги и недруги, и казалось, что верных и надежных людей очень мало. Поэтому свободное время Великая государыня проводила в молитвах и просила Бога охранять Михаила от всяческих бед и невзгод.
В келье Марфы Нагой Великая государыня прожила совсем недолго. Уже в декабре 1613 года ей построили малую избушку из бревен. Стены в ней были обиты темно-вишневым сукном. 2 января отпраздновали новоселье, на которое Михаил Федорович подарил матери сорок соболей, стоивших 60 рублей. Со временем двери и оконца в избушке были для красоты обиты лазоревым сукном. В 1616 году к избушке пристроили новые помещения, и первая невеста царя, Мария Хлопова, подарила Марфе Ивановне две связки по сорок соболей.
На этом Великая государыня не прекратила строительные работы в монастыре. В 1617 году к главному собору был пристроен придел в честь Михаила Малеина, покровителя ее сына, затем придел в честь Федора, святого покровителя ее мужа. В 1624 году Марфа Ивановна переехала в более просторную избушку, имевшую шесть слюдяных окошек, изразцовую печь, окованные металлом двери и ставни. К избушке были пристроены сени, чулан и еще одна келья. Все здания соединялись с церковью Георгия, где старица любила молиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поскольку у Михаила не было жены, все обязанности царицы легли на плечи его матери. Ей помогали Мария Юрьевна Головина и казначей Марья. Официально Марфа Ивановна для своих нужд могла брать деньги из казны, а также отдавать различные распоряжения. Многие просители это вскоре осознали и стали бить ей челом о своих нуждах.
Псковичи даже попытались преподнести ей подарки: серебряный кубок, 10 аршин вишневого атласа, 9 аршин шелка, 40 куниц и 30 золотых. Но Марфа Ивановна согласилась взять только хлеб-соль, а остальное отправила в царскую казну.
Главной обязанностью Великой государыни стало восстановление царицыных мастерских и налаживание их работы, поскольку следовало в короткие сроки изготовить для Михаила Федоровича царские одежды.
В монастыре были построены светлицы для мастериц, куда и привезли сундуки с шелками, волоченым и пряденым золотом и серебром, жемчуг, парчу, иголки и булавки. Все они запирались на замки, ключи от которых были у Марфы Ивановны. Поначалу кружево и драгоценные камни спарывали со старой царской одежды. Но потом все необходимое стали закупать у купцов. Известно, к примеру, что в 1624 году было закуплено 6077 зерен жемчуга на сумму в 1557 рублей. Уже в 1614 году для царя изготовили красивую шубу, покрытую шелковой материей, ее украшало жемчужное кружево с 16 драгоценными камнями. Из тафты были сшиты красивые сорочки алого цвета. До этого Михаилу приходилось использовать нарядную одежду Богдана Бельского, которая хранилась в казне, белые и цветные сорочки из тафты, украшенные серебряным шитьем и жемчугом.
Не забывала Марфа Ивановна и о плененном Филарете. В 1614 году для него были изготовлены: бархатная шуба вишневого цвета на соболях, несколько рясок и шапок, праздничная мантия и будничная одежда. Приходилось заботиться и о себе, ведь старица была важным государственным лицом. Свою одежду она шила из черной тафты, а когда материи этого цвета на хватало, красили в черный цвет яркие ткани. В келье она ходила в ряске, на людях показывалась в опашне и шубе, подбитой горностаями.
По приказу царя для матери изготовили повозку, в которой окошечки были обиты соболями и имели черные занавески. В ней она ездила на богомолье в монастыри, находящиеся неподалеку от столицы.
Кроме женщин, ведавших финансовыми вопросами, при Марфе Ивановне находились крестовый дьяк, крестовый дьячок, псаломщик, стольник Федор Судимантов, бахарь (сказитель) Петрушка Макарьев, арап Давыд Иванов, дурка Манка и уродина Марфа. Со временем число шутов при ней увеличилось.
Благодаря мастерству и художественному вкусу Марфы Ивановны во время венчания на царство 11 июля 1613 года Михаил Федорович выглядел превосходно. Подданные с восхищением смотрели на молодого и красивого царя, и каждый был готов отдать за него жизнь. В этом отношении он выгодно отличался и от престарелых Бориса Годунова и Василия Шуйского, и от неказистых Лжедмитриев I и II.
Внешний облик всегда играл важную роль в жизни человека. Считалось, что у царей он должен быть величественным и благородным. Невысокие и невзрачные люди не могли сделать при дворе удачную карьеру, поскольку рындами, стольниками и кравчими всегда были статные молодцы. Даже при назначении воевод главных полков учитывался облик кандидата. Воины охотнее шли в бой за представительными людьми, обладавшими высоким ростом и могучим телосложением. Таким примером был М. В. Скопин-Шуйский, молодой богатырь, пользовавшийся всенародной любовью.
Перед Михаилом Федоровичем стояло много сложных задач. Следовало прежде всего обезопасить границы государства и по возможности вернуть утраченные в Смутное время территории. Еще весной 1613 года было отправлено несколько отрядов к Смоленску, но взять город не удалось. После этого начались переговоры о перемирии, которые постоянно осложнялись вооруженными столкновениями между послами. Были предприняты попытки освободить от шведов Новгород, но удалось лишь отогнать шведского короля Густава от Пскова. Это заставило обе стороны начать переговоры. Они закончились в 1617 году подписанием Столбовского мирного договора, по которому Швеция возвращала Новгород с окружающими его землями, но оставляла за собой все Балтийское побережье.