Читать интересную книгу Тринадцатый Император. Часть 2 - Никита Сомов

Однако, на этих реформах останавливать я не собирался. Социальные лифты, созданные еще Петром, его 'Табелью о рангах', изрядно засорились и работали с большим скрипом. Нужно было новое, вернее возрожденное старое, дворянство, способное взять на себя функцию проводника государственной политики и выполняющее роль моральной и интеллектуальной элиты. Так вместо морально устаревшей Табели о рангах вводилась новая практика продвижения по службе. Министерствам и департаментам правительства было разрешено нанимать на службу любого гражданина, вне зависимости от его послужного списка и чиновного ранга. Вы скажете, что тут такого? Неужели они раньше не могли этого делать? Так вот, нет, не могли!

Глава 12. Гражданская служба (продолжение).

1865 год середина марта

- Ваше Императорское Величество, - обратился ко мне тенью проникший в кабинет Сабуров. - Его превосходительство Константин Петрович прибыл на аудиенцию, - сказал секретарь и замер в ожидании. Вот как ему только удается? С одной стороны угодничает, с другой держит себя с достоинством. Я посмотрел на висящие над камином часы - было без одной минуты десять.

- Приглашай, - подтвердил аудиенцию я и встал поприветствовать своего бывшего преподавателя.

Мой учитель законоведения, сопровождавший меня в той памятной поездке, когда я появился в этом мире, стремительно вошел в кабинет. На нем был идеально подогнанный по фигуре темный мундир с двумя рядами золоченых пуговиц, серые брюки и начищенные до зеркального блеска черные как смоль туфли.

Константин Петрович Победоносцев являл собой яркий образец русского дворянства второй половины XIX века. Будучи в своей молодости ярым поклонником либеральных идей он переписывался с Герценом и даже публиковался в 'Колоколе' под псевдонимом. С возрастом, однако, взгляды Победоносцева кардинально переменились, он стал верным и последовательным сторонником монархии, обличая демократию и парламентаризм. Недавнее убийство наследника престола стало для него последней каплей, и он яростно выступил за самые жестокие меры против всех учавствовавших в мятеже и против поляков в частности. Если удастся расположить его к себе и завлечь идеей, то для воплощения моего замысла лучшей кандидатуры не отыскать. По крайней мере, я сколько не искал в дневнике-ноутбуке так никого более достойного ни нашел.

- Рад видеть вас в добром здравии, Ваше Императорское Величество, - склонил голову нетерпеливо вошедший Победоносцев. - Примите мои самые искренние соболезнования, - он склонил голову ещё ниже. - Вся Россия скорбит о великой потере постигшей всех нас.

- Тронут вашей заботой, Константин Петрович, - тепло принял соболезнования я. - Однако, боюсь, вы здорово преувеличиваете, говоря за всю Россию, - я помотал головой и скривился, как будто съел ломтик лимона. - Но прошу вас, присаживайтесь, - сопровождая свои слова жестом, я указал на стоящее напротив моего стола кресло. - Разговор нам предстоит долгий и мне кажется весьма интересный для нас обоих.

- Весьма заинтригован предстоящим разговором, Ваше Величество, - устраиваясь в кресле, вставил реплику он. - Получив ваше письмо, я с самым жарким нетерпением ждал времени аудиенции. Мне стоило немалого труда не прибыть во Дворец уже с раннего утра, - учтиво добавил Победоносцев, положив руки на подлокотники кресла.

- Пришло время удовлетворить ваше любопытство, Константин Петрович, - я выдержал небольшую паузу, собираясь с мыслями, после чего напористо издалека принялся рассказывать. - Константин Петрович, дело в том, что в сегодняшней России, многие считают своим правом, едва ли не долгом поучать государственных деятелей как следует обустроить нашу державу, не отдав на благо империи и капли сил. В то время как одни льют пот и кровь на государственной службе, другие лишь покрикивают с высоты своего постамента сидя в белых перчатках и поучают нас жизни, - зло выговорил я.

- Побороть эту ситуацию по мановению руки нет никакой возможности, да и не нужно, порой критики правы и замечают то, что не видят ушедшие с головой в работу исполнители. Однако, недавно меня посетила идея как воспользоваться желанием общества участвовать в политической жизни страны с большей пользой чем просто затыкать им рот, игнорировать или переругиваться с ними в газетах. Я думаю о создании новой структуры, быть может партии, если хотите, - Победоносцев непроизвольно наклонился ближе ко мне напряженно слушая.

- Я желаю создать организацию, некую гражданскую службу, которая примет в свои ряды многие горячие головы жаждущие послужить на благо России, - я выдержал паузу. - Но повернет их кипучую деятельность в нужное нам русло. Выпустим избыток пара в бурлящем котле нашего общества не в атмосферу, а на благое дело, - несмотря на веру в свои слова, меня не покидало ощущение чрезмерной пафосности. Но для Победоносцева, жителя XIX-го века, такие речи не казались чем-либо недостойным. Люди ещё не начали стыдиться возвышенных порывов.

- Не сразу, но спустя годы мы придем к тому, что граждан страны, хорошо понимающих нужды Империи и по заслугам имеющих право голоса, станет достаточно, чтобы игнорировать мнение разглагольствующих обывателей. С этого момента, тот, кто пожелает показать весомость своих слов, должен будет сделать это сначала делом и только потом словом. А дело в нашей огромной и неустроенной Империи всегда найдется. Четыре года службы в армии или флоте, семь-восемь лет преподавания в сельской глуши, строительства дорог или службы в другом спокойном, но нужном сейчас державе месте.

- Разумеется, право голоса будут предоставлены и для вышедшего в отставку чиновника или офицера, отслужившего установленный срок честно, - я подчеркнул голосом последнее слово. - Я вижу предназначение организации как некий кадровый резерв Империи, где каждому гражданину будет вменена обязанность являться по первому зову в случае нужды.

- Ну и, наконец, права, - я улыбнулся. - Право участвовать в активной политической жизни, право на голос в Земстве, право на свободу слова, наконец. Почему я не боюсь слышать этих господ, спросите вы? Да потому что если гражданская служба не сможет вложить нужных нам идеалов в головы этих людей, пропустив из через себя- грош ей цена, - я замолчал и, переводя дыхание, посмотрел на задумчивого Победоносцева. - Как вы верно уже догадались, создание этой организации я хочу поручить именно вам. Константин Петрович, не окажете мне помощь в этом необходимом державе деле?

Мой собеседник, хотя скорее уж слушатель моего монолога, откинулся на спинку кресла и посмотрел куда-то вдаль поверх моей головы. На его лице я читал тени бушующих в нем эмоций и откровенно сгорал от нетерпения. Ну, давай! Ну что ты ломаешься, как красна девица! Пауза слишком затянулась и мне уже даже начало казаться, что он не услышал последних слов, и я уже всерьез собирался повторить вопрос, как вдруг Победоносцев ожил.

- Ваше Императорское Величество, - он встал, глаза его горели, - я принимаю ваше великодушное предложение. Я настолько поражен размахом вашего замысла, что просто теряюсь. Быть может в этой службе и есть спасение России, - закончил он.

Ага. Ну да. Так прямо и сказал. Только что не прослезился. Хренушки! Помечтал про энтузиазм исполнителей и хватит - реальная жизнь вносит свои коррективы.

- Тем не менее, Ваше Императорское Величество, - склонив голову, продолжил Константин Петрович. - Вы не представляете, как тяжело мне это говорить, однако, боюсь, что я не сумею должным образом возглавить задуманное вами общество, - засранец даже прижал руку к сердцу, давая мне понять как же ему плохо. - Мне горько слышать, что вы более не возлагаете надежд на своих верных слуг - дворян из-за нескольких паршивых овец. Быть может, церковь поддержит ваш порыв, как верный союзник императорскому престолу уже не первый век.

Что ж идея, честно спионеренная у Хайнлайна, впечатлила Победоносцева весьма слабо. Ещё бы! В его понимании в сословном обществе дворяне - верная опора Государя и Империи, а Русская Православная Церковь незыблемый столб поддерживающий мою корону. Зачем нам ещё какая-то гражданская служба? Именно это спрашивал он меня самыми учтивыми словами.

Короче мой бывший учитель вежливо, но настойчиво отбрыкивался от той непонятной ноши, которую я захотел на него возложить добрый час. И, наверное, если бы не подъем верноподданнических чувств после недавнего покушения, мне вообще не удалось бы подрядить его на это дело. А так он все же дал себя уговорить и даже изволил изобразить заинтересованность. Первый раунд остался за мной.

Я позвонил в колокольчик и распорядился, явившемуся на вызов Сабурову, подать нам чаю - мы с Константином Павловичем совсем охрипли. К тому же моему бывшему учителю явно было нужно время, чтобы собраться с мыслями. Спустя десять минут, когда я допивал уже вторую кружку Победоносцев, снова ожил.