такое сталось…
Потом маяк перестал мигать, и зрение восстановилось.
Из потемневших по неведомой причине окон внутрь зала протянулись к Максиму бледно-цветные нити, похожие на лески, будто кто-то пытался поймать его сразу на огромное количество удочек. Видимо, организм совсем уже перестал сопротивляться перенапрягу.
Но останавливаться ни в коем случае было нельзя. Иначе смерть!
И сердце упрямо и бесперебойно продолжало гнать кровь по сосудам ног.
В какой-то момент на зеркальной стене между окнами возник большой дисплей проектора, отдаленно похожий на тот, что Максим использовал для демонстрации картинки во время «бэдламовских» концертов. Но лейбл на его панели оказался совершенно незнакомым. Или это память отказывает?..
Да нет, память в полнейшем порядке: на дисплее сменяют друг друга многочисленные дорожные знаки, указатели транспортных развязок, разноцветные вывески магазинов, схемы проезда… Это же дорога от Южноморска до аэропорта. Только утром сегодня проезжал, когда встречал Платона со товарищи. Так что на мозги жаловаться грех! Есть еще порох в пороховницах и ягоды в ягодицах…
Окружающее начало рваться, будто неведомые силы полосовали обтерханный и залапанный экран в древнем кинотеатре.
Максим продолжал мчаться по черной ленте тренажера, все ускоряющей и ускоряющей движение… Судорожно вытер физиономию неведомо откуда взявшимся синим махровым полотенцем. Полотенце сначала отсутствовало, он точно помнил, негде было спрятаться этому куску ткани, он возник на шее по ходу тренировки…
Максим, едва не задыхаясь, короткими глотками попил воды на бегу из бутылки, которой прежде тоже не было…
Сдаваться нельзя, он совершенно точно это понимал. Кто-то испытывает его на прочность и твердость характера – не зря же продолжают тянуться к нему эти разноцветные лески-нити…
Кто бы ни устроил эту проверку, у контролера наверняка есть право на нее. И если ты не выдержишь – тебе конец! Получится, что ты впустую угрохал уже потраченные силы. А потому обязан бежать. Секунда за секундой, минута за минутой, час за часом, день за днем… И ты бежишь, бежишь, бежишь… И вообще, работа никогда не пропадает зря.
Так говорила Настя-Фрейя. В этом давно убедился и он сам. Жизнь заставила… А посему вперед, на мины!
Максим уже чувствовал себя совершенно истощенным, но все еще не сдавался, продолжая автоматически переставлять ноги. И бежал, бежал, бежал…
Откуда-то донеслись голоса. Понять, что именно говорят, было невозможно, но голоса казались знакомыми. Ясно только, что они вовсе не просили его прекратить движение. И он продолжал бежать…
А потом словно холодная волна окатила его с ног до головы. Море в жаркий полдень…
И все-таки стало ясно, что это был всего-навсего сон.
Потому что кошмар закончился, и Максим проснулся.
* * *
Люсинда приняла окончательное решение.
Другого выхода нет.
Они не встречались со Светкой целых два дня – с того самого момента, как мимо пронесся черный лимузин с «бэдламовцами», увозящий всю компанию в неведомые дали, в счастливую красочную жизнь, в которой не было места грусти и несчастьям; в которой существовали красочные концерты и многочисленные телевизионные интервью; в которой парней ждали у подъезда их поклонницы и у всякой поклонницы была надежда.
И Светка тоже надеялась. Она встречалась с Бардом. Конечно, он старше ее, но тоже известный – пусть только в Предгорице – человек. И далеко не бедный. Светка хвасталась, что он собрался подарить ей машину, такую красную, быстроходную… как же ее?.. О! «Альфа ромео». Даже уже купил. Светка, правда, еще не видела подарок, потому что Бард обещал показать его только после того, как она окончит автошколу. Типа чтобы был мотив учиться. Старый хрен!
Но не дурак – Светка и правда училась. И уже каталась с инструктором по городу. И даже освоила разворот… как его?.. О! «В три приема». Семь потов с нее сошло, но инструктор сказал: «Годится».
А у Люсинды надежды не было. Леонардо Ди Каприо жил за океаном и даже не знал о ее существовании. Как-то она даже написала электронное письмо по адресу, который вроде бы принадлежал ему. Замучилась на английский переводить. Но ответа, естественно, не получила. То ли обманули и адрес был не его, то ли сам Лео внимания не обратил. К нему же, наверное, тысячи таких писем приходят…
В общем, выхода не было.
Однако ей требовалась поддержка.
Она не очень верила, что ее получит, но чем черт не шутит? И потому сегодня она позвонила Светке.
– Ой, Люсинда, – сразу затараторила та, – я тут вот что подумала, сегодня «на-найцы» в Предгорицу прилетают, а давай смотаемся в аэропорт, а то я Натаху позвала, а она, такая, типа я их не люблю, со всякими «Фаинами», а чего их не любить, поют, как и все, и красавчики, давай…
– Подожди, Света, – оборвала ее словесный понос Люсинда. – Я не хочу встречать «на-найцев». У меня есть другое предложение. Вот только, боюсь, оно тебе не понравится.
– Какое предложение? – В голосе Светки зазвучал неподдельный интерес.
– А ты приезжай ко мне. Вот и узнаешь. – Люсинда попыталась добавить в голос таинственности, но получилось плохо.
Тем не менее Светка размышляла всего несколько секунд:
– Класс, приеду, через час буду, у тебя новый парень?
Она всегда была любопытной.
– Нет, парень у меня старый. Приезжай!
– Буду. – Светка отключилась.
А Люсинда отправилась в ближайшую «Пятерочку».
За вином.
С вином все всегда решается проще. Это известно всем.
9. День четвертый
В окно номера лился утренний свет. Шторы не были задернуты.
Как это он вчера забыл про них? Видно, совсем затемно уже ложился.
Максим поднял голову и с некоторым удивлением обнаружил, что спит одетым на идеально заправленной постели. А ведь привычка раздеваться перед сном у него была доведена до автоматизма. Известно, что люди часто начинают опускаться именно с этого. Сперва улечься в кровать одетым. Потом перестать умываться по утрам. А затем, глядишь, и окончательно выпал из жизни. Ну нет, голубок!.. А ну-ка подъем!
Он попытался встать и невольно ойкнул от боли, мгновенно родившейся в правой икре. Полежал некоторое время, надеясь, что мышцу вот-вот отпустит. Однако боль не проходила. Помогая себе руками, он сел на кровати и принялся массировать ногу.
Вот же ж мерзость какая! Такого прежде не случалось. Уж что-что, а ноги у серфера натренированы будь здоров!
Отлежал, что ли? Или нежданно-негаданно нарисовались первые признаки приближающейся старости?
Кто-то говорил, что возрастные болячки так и приходят – как гром среди ясного неба.
С памятью тоже происходило что-то непонятное.
Нет, он хорошо помнил, что боролся во сне с беговым тренажером… А потом утирал