для посещения на следующем витке… — он прикусил губу, вовремя вспомнив, что она и правда — «в воду глядит!»
— Лучше этого не делать. Лучше делать, как вы намечали года три назад: найти место поближе к экватору с мягким морским климатом. Где вырастет всё, что посеете. Лет десять, пожалуй, ваш корабль ещё выдержит. И если вы надумаете выбрать такое место где-то поблизости, скажем, в Средней Азии, потом ваши потомки могут переселиться и ко мне. На Урал.
Помогу и им, чем смогу.
Вот это да! Она предлагает гостеприимство! А ведь её гостеприимство — дорогого стоит!
— Благодарю вас, леди. И от себя, и от всех наших людей. И от лица потомков. Возможно, мы или они — воспользуемся. Но… Простите всё же за нескромность: мало ли… Я уж немолод. До следующего витка могу и не… Кто вы? И как нам называть вас? В следующую встречу?
— Не бойтесь, командир. Вы — доживёте. — в голосе спокойная уверенность, — А насчёт того, кто я и как называть… Могу дать подсказку. Маленький намёк.
Я проследила, чтоб в погруженных книгах оказалась и «Малахитова шкатулка».
Почитайте, когда найдётся время.
А сейчас — доброго пути! Прощайте, командир.
— Благодарю, леди, ещё раз. И вам — счастливо оставаться!
Время, конечно, нашлось лишь через два дня.
Потому что погруженный впопыхах груз нужно было рассортировать, разместить так, чтобы не нарушалась центровка, занести в реестры, и т. д, и т. п…
Кархо обнаружил небольшой потрёпанный томик в бумажном переплёте между «Справочником слесаря-ремонтника газовых генераторов» и Учебником астрономии.
Так. «Малахитова шкатулка», Бажов. Уральские сказы. Хм.
Содержание: Каменный цветок. Серебряное копытце. Синюшкин колодец. Медной горы хозяйка.
Ну-ка…
Рука как-то сама собой потянулась, полистала.
Медной Горы Хозяйка.
«Пошли раз двое наших заводских траву смотреть…
5. Владычица вожделений.
— Да это просто чушь какая-то! Блин… Такого вообще не может быть!..
Джо, ероша полотенцем мокрую после душа шевелюру, подошёл посмотреть, на что это там напарник так возмущённо реагирует.
А занятно. Действительно, такого не бывает. Прямо мистика какая-то…
— Мать. У нас картинка идёт без искажений?
— Разумеется. Что видят камеры зонда, то и показывают экраны. Я ничего не обрабатывала. На центральном — обычная, в оптическом диапазоне. На левом — в рентгеновском. На правом — просвеченное гамма-сканнером.
— Ладно, ладно, верю. Нет — правда: я верю, что это — то, что торчит на планете. А не твой искусный монтаж, чтоб над нами поприкалываться. — Мать возмущённо фыркнула в динамик трансляции. Джо криво ухмыльнулся, — А теперь будь добра: пусть-ка зонд полетает в этих пустотах, и изучит повнимательней. Мне кажется, что это уж больно похоже на Жильё. Пусть и экзотическое. Не столкнуться бы опять с Проблемой Аборигенов.
Мать промолчала, на этот раз возмутился Пол:
— Джо, ты — что?! Ополоумел? Какие, на …, аборигены — без воздуха?! Ведь вершина, которая сейчас прямо под зондом, торчит от поверхности на добрых… э-э… — напарник поспешил приблизить взгляд к правой стороне центрального обзорного экрана, где Мать давала цифровую спецификацию, близоруко сощурившись, поскольку зрение в последний год стало явно сдавать, — Двенадцать миль! Вокруг — фактически космос! Минус сто, и атмосферное давление — всего тридцать девять миллиметров. Как на Марсе.
Тут и самый выносливый пингвин не выживет!
Джо наконец закончил вытирать несколько отросшую за последние пару месяцев, но, по сравнению с Половскими лохмами, всё равно — аккуратную, военным ёршиком, «причёску». Вежливо взял напарника за плечи, и вытащил из кресла капитана. Пересадил на соседнее — первого пилота. Сам опустил немаленький зад в кресло, сразу зажужжавшее сервомоторчиками, приспосабливаясь уже под его пятую точку. Но вот чтоб разглядеть цифры, ему пришлось отодвинуться подальше — они казались расплывчатыми.
Пол не упустил случая ехидно попенять:
— Задницу отрастил, а зрение село! «Дорогой, тебе нужны новые очки»!
Джо сердито глянул на напарника:
— Обязательно. Куплю. Как только отрежу тебе старые ноги, и продам какому-нибудь богатому старичку! А тебе поставлю на их место сталопластовые протезы.
— Это ещё поче!..
— Потому что — смотри, паршивец потеющий: твои чёртовы синие носки опять оставили пятно на верхней панели!..
Оно и верно: любимые синие носки Пола, которыми он так гордился за «натуральный хлопок!», и которые носил в комплекте с красными бермудами и кислотно-жёлтой майкой, явно линяли. И сейчас оставили неаккуратно синеющее пятно на центральной консоли пульта, куда Пол имел обыкновение закидывать ноги во время чтения своих книжонок на дежурстве.
«Дежурство», если честно, носило чисто символический характер: главный компьютер корабля, Мать, отлично справлялась и сама. Но надо же человеку чем-то заниматься в свободное от тренажёров, еды, и сна, которыми только и заполнен полёт во время межзвёздных прыжков, время!
Собственно, экипировка самого Джо состояла из шлёпок, трусов, и полотенца, которое он сейчас закинул на спинку кресла: на корабле было тепло. Мать старалась поддерживать не меньше двадцати трёх Цельсия, потому что иначе начинали мёрзнуть, прижимаясь друг к другу, жалобно попискивая, и нахохливаясь, попугайчики — любимцы Пола. Для корма и барахлишка которых в трюме была выделена целая полка.
Вообще-то к попугайчикам привязался и Джо: эти живые датчики нормального состояния атмосферы вносили некое душевное умиротворение, и непринуждённость домашнего уюта в казённо-механистическую обстановку корабля. Уж от шипения пневмозатворов, лязга манипуляторов, и рокота сервоприводов их звонкое бодрое чирикание отличалось сильно. Всё-таки иногда — единственные живые создания на сотни парсеков и миллиарды миль пустого пространства вокруг. А тонкая грань, что отделяет разум космонавта от Космической Шизы, иногда настолько тонка, что… Пусть их чирикают!
Но сейчас — не до расслабленной скуки полёта. Тут, на самой, можно сказать, границе исследованного людьми пространства, оказалась планета земного типа. И даже с кислородной атмосферой и приемлемой температурой.
Вот только…
Сканнеры Матери и результаты облётов зондов однозначно показывали: ни людей, ни сопутствующих обычно их цивилизации объектов, здесь нет. Ничто не озаряет по ночам поверхность так, чтоб видно было из самых пучин космоса: нет городов. Никакое зерно не выращивается: нет полей. И, разумеется, никаких признаков «упорядочивающих» просторы равнин, конструкций — типа ферм или ранчо. Чёртовы антилопы, зебры, и быки ходят по первозданно-девственным, не разделённым заборами и изгородями, просторам прерий, саванн, и северных степей, совершенно свободно.
Зато напрягает воображение и врождённый инстинкт самосохранения странное сооружение, возвышающееся прямо на экваторе, на втором по размеру континенте.
Гигантская, чудовищная пирамида. Состоящая из довольно правильных, небольших (Ну, сравнительно!) пирамидок, намеченных только рёбрами: всё пустотелое пространство внутри странной конструкции просматривается почти на всю неправдоподобно огромную глубину: до самой поверхности земли!
— Мать. Вот