Читать интересную книгу Компот из запретного плода - Дарья Донцова

– Что же он вам просто так денег не дает? – прищурилась я. – Отчего ваши драгоценности на продажу берет? Разве это красиво?

Евдокия нахмурилась.

– Мне милостыни не надо, слава богу, не нищая. У Сержа особых средств нет, и рад был бы мне вторую пенсию платить, но откуда ее взять? Впрочем, я просто так ничего не возьму. И огромное спасибо Сержу, что покупателей находит, время на меня тратит.

Я помолчала и осторожно спросила:

– Но я так поняла, что ваш золотой запас иссяк?

Евдокия кивнула.

– Увы, любой колодец имеет дно, последнее колечко сдала.

– Так откуда ожерелье?

Старушка сгорбилась.

– Некрасиво получилось. Но, пойми правильно, Мила растет, ей нужна хорошая одежда, еда, потом, девочка учится в институте, сама не зарабатывает. Вот… поэтому…

– Откуда ожерелье?

Евдокия повздыхала, поохала и наконец призналась:

– Нинель дала.

– Зачем? И как оно к ней попало?

– Ну… хорошо, расскажу, но ты, душенька, Сержу ни словечка. Нам перед ним стыдно будет, все нищета проклятая!

– Ладно, говорите.

Евдокия схватила край скатерти и, нервно заплетая бахрому в косички, начала:

– Мое золотишко исчерпалось, я приуныла и пошла к Нинель за советом.

На ум генеральше лезла всякая глупость. Может, продать большую квартиру, приобрести маленькую в спальном районе, а на полученную разницу ставить Милу на ноги? Или наняться нянькой в приличный дом?

Услыхав о планах подруги, Нинель покачала головой.

– Апартаменты – капитал, оставь их на крайний случай. В прислуги тебя никто не возьмет, возраст не тот, да и не справишься с обязанностями.

– Лифтершей сяду!

– Они гроши получают.

– В уборщицы наймусь.

– Не ерунди, – обозлилась Нинель, – найду выход!

Слегка повеселевшая Дуся поехала домой, она знала: Нинель Митрофановна сумеет придумать нечто замечательное, ведь лучшая подруга в сложной ситуации всегда приходила на помощь.

Так и вышло. Спустя неделю Нинель явилась к Бордюг и сказала:

– Серж знает, что ты все распродала?

– В общем, да, – кивнула Евдокия.

– Отнеси ему этот браслет, – велела Нинель.

– Какой красивый! – восхитилась Дуся.

– Верно, – согласилась Нинель, – жаль, не мой.

– А чей?

– Вот этого не скажу.

– Почему? – удивилась Евдокия. – Откуда он у тебя?

Нинель вытащила сигареты, закурила и, выпуская дым, сообщила:

– Серж ведь занимается продажей ювелирных изделий?

– Ну да, – подтвердила Дуся, – он мне очень помогал.

– И у него хорошая клиентура, – продолжила Нинель.

– Что ты говоришь! Значит, я не одна?

– Нет, конечно.

– Скажите, пожалуйста, – восхитилась Дуся, – экое доброе сердце у юноши!

– Доброта здесь ни при чем, – отрезала Никель, – Серж зарабатывает на комиссии.

– Это как?

– Берет колечко, продает за десять тысяч, а хозяйке отдает семь, остальное забирает себе.

– Не может быть!

– Почему? – пожала плечами Нинель.

– Это спекуляция!

– Дуся, – засмеялась подруга, – очнись, иные времена на дворе. Теперь это именуется коммерцией и весьма приветствуется. Сержу ведь жить надо.

– Он художник!

– Бог мой! Малюет никому не нужные картины.

– И скульптор!

– Еще хуже, – захихикала Нинель, – сними розовые очки. Сержик – торговец золотишком, делает он это тихо, не привлекая к себе внимания, боится нарваться на скандал, поэтому вещи на реализацию берет лишь у хороших знакомых либо по рекомендации. Думаешь, мало таких, как ты? На век Сержа хватит! Мы по бедности продаем, другие по богатству покупают.

– Он хороший мальчик!

– Конечно, никто с этим не спорит, – вздохнула Нинель, – но даже Иисус Христос, пока жил на земле, был вынужден приобретать хлеб и одежду. Если Серж станет рассчитывать лишь на свое творчество, он с голоду умрет. Неси ему браслет, скажи, желаешь получить за него тысячу долларов.

– И что?

– Украшение стоит чуть дороже, – принялась растолковывать Нинель суть операции малопонятливой подруге. – Серж вручит тебе штуку.

– Не поняла, какую штуку? – разинула рот Евдокия.

Нинель хмыкнула.

– Извини, оговорилась, доллары получишь, отдашь мне восемьсот.

– Но ты только что говорила про тысячу, – напомнила Дуся.

– Верно, двести тебе останутся, вот он, хороший заработок. Если в месяц ты три-четыре украшения пристроишь, уже здорово.

– Ничего не понимаю, – замотала головой Евдокия.

– Ох и тяжело с тобой, – укорила Нинель, – дело выеденного яйца не стоит! У меня полно знакомых, в отличие от тебя, общаюсь с самыми разными людьми, встречаются среди них некие дамочки, замужние. Получит такая фря от любовника сувенирчик и не знает, что с ним делать. Домой тащить опасно. Конечно, большинство богатых мужиков и не помнят своих подарков бабам, но попадаются чересчур внимательные. Они-то и могут спросить: «А это откуда?» И что ответить? Потом, многие люди разбогатели после долгих лет нищеты, они не забыли о лишениях и не разрешают супругам бесконтрольно тратить семейные деньги. А тем охота пошнырять по магазинам, не слыша упреков.

Нинель схватила чашку, залпом осушила ее и закончила:

– А тут я. Шалунья приносит мне браслет, дескать, купи, а я и говорю ей – пятьсот долларов. Штучка стоит почти в два раза дороже, но свиристелке никогда ее за истинную цену не сдать, вот и приходится соглашаться, пять сотен лучше, чем ничего.

Дальше – просто: несу тебе, ты отдаешь Сержу, он продает золото, и все довольны. Сержик получил профит, ты отщипнула крошку, я пылинку, дамочка имеет копеечки.

– Но отчего ты сама не хочешь относить Сержику драгоценности? – удивилась Дуся.

Нинель скривилась.

– Серж знает, что у меня ничего такого отродясь не было. Мой Федор, в отличие от твоего Ивана, добро в дом никогда не нес! Пока Иван Павлович пополнял кубышку на черный день, Федор Михайлович развлекался, он и сейчас загулять может, да чего я тебе рассказываю, знаешь все лучше меня! Серж очень осторожен, он с абы каким продавцом связываться не станет, а у тебя возьмет украшение без страха.

– Может, сами попытаемся торговлю начать? – предложила Дуся.

– Не получится.

– Почему?

– Где клиентов искать? У Сержа их много, есть постоянные, которые часто брильянты покупают. Нет, надо использовать Сержа, но так, чтобы он не догадался. В конце концов, мы для него много сделали! – стукнула кулаком по столу Нинель.

– Но я уже призналась: сундук пуст, – пыталась отбиться от сомнительного, на ее взгляд, предприятия Евдокия.

– Не страшно, – не сдавалась Нинель, – скажешь так: «Сержик, оставила кое-что совсем уж на черный день, вот он и настал!»

Евдокия замолчала.

– И вы пошли на поводу у подруги? – удивленно спросила я.

Кивок.

– Начали обманывать Сержа?

– Ну, это не ложь, – возмутилась Евдокия, – просто маленькая хитрость. Жить надо, кушать, Милу одевать, учить. Но Сержику правду рассказать никак не могу, он оскорбится до глубины души, и Нинель подведу. Кстати, никаких проблем у нас не было, пока ты, деточка, не появилась. Сделай одолжение, не выдавай меня, а?

– Хорошо, только дайте телефон Нинели, – потребовала я.

Обрадованная тем, что «невеста» собирается молчать, Евдокия, даже не поинтересовавшись, зачем мне понадобилась ее подружка, мгновенно назвала необходимый номер.

Я откланялась, еще раз поклялась свято хранить тайну и пошла к машине.

Ожидая, пока прогреется замерзший на улице «Пежо», я оперлась на руль и призадумалась. Пожалуй, не стоит прямо вот так, с бухты-барахты, наезжать на Нинель Митрофановну, нужно поразмыслить над ситуацией. Да еще эта вешалка, которую мы с Сержем еле впихнули в машину, сильно мешает мне. Значит, так, рулю в Ложкино, вытаскиваю горбунью, а потом тщательно разрабатываю план действий.

Глава 18

У ворот меня тормознул охранник. Очень удивившись, я опустила стекло.

– Толя, что случилось? Ты не узнал «Пежо»?

– Нет, Дарь Иванна, знаю вашу машину.

– Тогда в чем дело?

– Понимаете, – замямлил секъюрити, – дело такое, собак очень люблю… у меня их трое… да… целая стая!

– Хочешь, чтобы Машка сделала им прививку, – осенило меня, – без проблем, она по воскресеньям свободна. Насколько знаю, ты живешь в двух шагах отсюда, приводи псов, и дело с концом, а теперь открывай шлагбаум.

– Да не… не надо уколов.

– Говори живей, чего хочешь?

– Уж не обижайтесь.

– Не буду.

– Не побрезгуйте.

– Чем?!

Толя протянул пакет.

– Вот, небольшой подарок Бандюше, очень мне ваш пит по душе, такой славный.

Мой нос ощутил знакомый запах, исходящий от кулька.

– Что ты решил передать Банди? – удивилась я.

– Так, ерунда, полкило колбаски, ливерной, свежей. Только не ругайтесь, от души и чистого сердца, – покраснел страж ворот.

– Хорошо, – пожала я плечами и схватила кулек, непременно вручу Бандику «собачью радость», только непонятно, с какой стати Толя надумал подкармливать нашего пита.