Читать интересную книгу Мистика древних курганов - Яровой Евгений

Осторожно вынув колечко, я незаметно спрятал его в спичечный коробок, уже по весу поняв, что оно действительно из золота. Когда я вылез из ямы, ко мне сразу подошел дед Стефан. Увидев золото, он быстро спустился на мое место и начал перебирать руками землю в поисках второго кольца. Однако в яме его не оказалось. Тогда он начал проверять отвалы из погребения, но также безрезультатно. Самые тщательные поиски ни к чему не привели, и мы убедились, что золотое колечко было здесь единственным. Но все равно этот последний день раскопок оказался исключительно удачным. Когда я наконец объявил, что работы в селе закончены, местные жители тут же с энтузиазмом расстелили прямо на земле рушники, расставили на них съестное и кувшины с вином. Провожали нас с истинным молдавским гостеприимством. До сих пор помню, как с песнями мы возвращались на крыше кабины бульдозера в село в окружении немногочисленных, но самых стойких «поклонников археологии». Была глубокая ночь последнего дня работы экспедиции.

Уже на базе мы более внимательно рассмотрели этот невзрачный с виду виток золотой проволоки в полтора оборота. Он весил 0,85 грамма, и, как мы установили позже, золото было 750-й пробы. Этой находке оказалось более четырех тысяч лет, и она является одним из наиболее древних драгоценных украшений, найденных когда-либо в курганах Молдовы.

Однако главное значение раскопок у села Бурсучены оказалось не в открытии древнейшего золота. Гораздо больший научный интерес представило открытие основных энеолитических захоронений. Оказалось, что до массового проникновения в этот район кочевых пастушеских племен здесь уже существовало местное население с совершенно иной культурой, но использовавшее такой же курганный обряд погребения. Было в очередной раз подтверждено, что курганы в Восточной Европе появились не в эпоху ранней бронзы вместе с ямными племенами, а гораздо раньше.

Предварительная антропологическая экспертиза установила, что в центре курганной насыпи были одновременно погребены люди, связанные между собой родственными узами. Скорее всего, здесь были похоронены мать и пятеро ее детей. Что послужило причиной их смерти или гибели, навсегда останется загадкой. Мы можем только сказать, что эта семья принадлежала к одной из пока еще слабо изученных скотоводческо-земледельческих культур медно-каменного века. Именно с подобными памятниками и связано самое раннее курганное строительство в Восточной Европе. Одним из них и является курган у села Бурсучены. Он дал ценнейшие археологические материалы, которые позволят по-новому рассмотреть некоторые узловые вопросы эпохи энеолита — ранней бронзы — одной из наиболее загадочных страниц в древнейшей истории континента.

…В конце раскопок дед Софроний показал нам еще один небольшой курганчик: распаханная расплывшаяся насыпь все еще отчетливо возвышалась в покрытой осенним туманом долине реки Чугур. Он уже не рассказывал о турках и турецких военачальниках, ведь можно было опять ошибиться. Никто пока не может сказать, что хранит спрессованная веками одинокая насыпь этого кургана. Только интуиция осторожно подсказывает, что под ней скрываются аналогичные раскопанным захоронения и замечательные вещи медно-каменной эпохи… Прошли годы, нет уже когда-то единой страны, нет и денег на широкие научные исследования. Раскопок в этом районе теперь не предвидится, но мы все же надеемся когда-нибудь приехать в это старинное и гостеприимное село, чтобы хотя бы увидеть, сохранился ли этот памятник. Возможно, он еще цел, и с его помощью удастся ответить на многие актуальные научные вопросы. А пока каждый полевой сезон мы надеемся на новые раскопки, новые находки и открытия. Ждет нас и этот неказистый, с каждым годом все уменьшающийся в размерах курганчик. Дождется ли нас? Уже вряд ли…

ГЛАВА III

КРОВАВАЯ ЗАРЯ ПАТРИАРХАТА

Загадка древнего погребения

Как разбитые палатки

На распутии племен —

Вот курганы, вот загадки

Неразгаданных времен.

П. А. Вяземский, 1849

Подъезжал к Кишиневу со стороны Тирасполя, я всегда вспоминаю, что когда-то на западной окраине села Кетросы Ново-Аненского района стоял огромный курган. Тысячи лет он одиноко возвышался на этом месте и, может быть, простоял бы еще не одно столетие, если бы рядом не пролегла современная автомагистраль Кишинев — Одесса. Дорога реконструировалась, расширялась, и к середине 70-х годов прошлого столетия кургану уже не стало места рядом с шумным автомобильным потоком. Его судьба была решена, когда строители без специального разрешения стали брать землю из древней насыпи, разрушив ее наполовину. Если бы это произошло вдали от людских глаз, то, скорее всего, памятник без шума был бы полностью уничтожен. Но, к счастью, он находился рядом с главной трассой, и о случившемся сразу же стало известно в Академии наук. Решение было принято незамедлительно: дальнейшее разрушение кургана было остановлено, и встал вопрос о его исследовании в самые кратчайшие сроки.

Стояла ранняя осень, все опытные археологи находились в экспедициях, да и исследовать почти разрушенный памятник охотников не было. В тот год я только окончил Московский университет и решал непростые вопросы трудоустройства. Даже в те годы диплом самого престижного вуза страны совсем не гарантировал работу по специальности. После немалых усилий мне все же удалось устроиться рабочим по договору в одну из археологических экспедиций. Я уже втянулся в экспедиционные будни, когда неожиданно получил телеграмму. Внезапный вызов в дирекцию крайне удивил. Когда же узнал, что мне, временному рабочему, предлагают самостоятельные раскопки, дают машину, оборудование и разрешают набрать сотрудников, то страшно обрадовался и загорелся желанием отличиться.

Но энтузиазма значительно поубавилось, когда я прибыл на место предстоящих раскопок: курган стоял на перекрестке двух дорог, а с других сторон к нему вплотную примыкал виноградник. Для работы техники совершенно не было места. Кроме того, компетентные органы меня вполне благожелательно предупредили, что где-то в курганной насыпи проходят телефонные кабели очень серьезных учреждений, за сохранность которых я отвечаю не только карманом, но и головой. Было ясно, что никакой моей зарплаты за всю сознательную жизнь не хватит, если будет допущен их обрыв. Мне почему-то не хотелось ни лишаться своего более чем скромного заработка, ни тем более садиться в тюрьму, но отступать было уже поздно.

С тяжелым сердцем, проклиная дирекцию и своих более опытных и благоразумных коллег, я приступил к самостоятельным работам. Вопреки пессимистичным предчувствиям и прогнозам в бесперспективности этого памятника, все закончилось благополучно. Более того, раскопки оказались не напрасными: в кургане были найдены несколько древних захоронений и ряд редких находок различных периодов. Но, пожалуй, наиболее интересным и загадочным оказалось последнее погребение — погребение под номером восемь.

Раскопки еще только начинались, когда ко мне подошел высокий седой старик и рассказал поучительную историю.

— Когда село еще состояло из нескольких домов, на его окраине, недалеко от кургана, жил человек. В светлые погожие ночи из своего окна он часто видел, как часть курганной насыпи горела слабым мерцающим пламенем. Человек не сомневался, что «горело» спрятанное в кургане золото, и всю жизнь охотился за ним. Односельчанам он рассказывал, что часто видит во сне одного и того же бородатого мужчину, который держит в руках шапку с драгоценностями. Он не сомневался, что таким образом кто-то ему подсказывал, где искать сокровища. Но все попытки открыть клад заканчивались безрезультатно: только он подходил к насыпи, как пламя сразу же исчезало. Спрессованная же тысячелетиями земля с трудом поддавалась кирке и лопате, но была девственно чистой. Так он и умер, не от крыв клад, в существование которого верил всю свою жизнь. Золото не каждому дается в руки, — многозначительно закончил старик.

— А где же был огонь? — поинтересовался я.

— Вот здесь! — И старик уверенно ткнул посохом в южную полу кургана.

— А вы откуда знаете так точно?

— Этим человеком был мой дед!

Старик был совершенно серьезен, поэтому сотрудники экспедиции ехидно посмеялись над незадачливым кладоискателем уже после его ухода. Вскоре все забыли об этом странном визите, да и старик больше на кургане не появлялся. Но каково же было наше удивление, когда именно в том месте, где он показал, была открыта огромная погребальная яма с уступом. Ее перекрывали шесть непотревоженных и хорошо сохранившихся дубовых бревен, из чего следовало, что погребение не ограблено. Мы готовились к любым неожиданностям и особенно тщательно расчищали это захоронение. Удалось установить, что под бревнами находилась тростниковая циновка, на которой сохранились остатки затейливого орнамента, нанесенного красной и черной охрой. На уровне уступа она была закреплена по периметру множеством мелких колышков и перекрыта решеткой из жердей. Все это делалось для того, чтобы предохранить камеру от грунта насыпи и укрепить мощный дубовый настил. Наконец деревянное перекрытие было разобрано, и перед нами открылась центральная камера, частично заполненная просочившейся землей. С помощью ножей и кисточек началась ее осторожная расчистка.