Читать интересную книгу Звездное скопление - Алексей Герасимов

Я взял свой планшет и начал в очередной раз проглядывать досье на участников конференции.

Каракорум. Нойон Константин Денецкий, темник флота. Ну, с этим все понятно, встречались.

Кумаха. Азнакван Хачик Тоноян, наместник столичной системы. Вообще, человек не глупый, но имеет существенный недостаток: делит мнения на два вида — одно его, а другое право на существование не имеет. Вспыльчив. Не дипломат ни разу. Мндя, сдается мне, и мецамец Азарян, и весь их кумахский Азнавур сильно лоханулись отправляя на переговоры именно его.

Алезия… О, а этого блондина я знаю. Али Юсупов, из прокуратуры моей малой родины. Нынче наместник Арлета. Мужик хваткий и очень умный. Надо будет держать ухо востро.

Этрурия. Сенатор Максим Шейко, префект армии. Как-то мы с ним слабо в учебке пересекались. У меня сложилось впечатление, что мозги у него есть, и что за словом он в карман не лезет. А у нашей разведки о нем мнение не сложилось никакое. Нету у нас в Этрурии агентов. Тёмная, выходит, лошадка… Пи-ича-а-аль…

Пролистывая имеющуюся по поводу моих визави информацию, я пришел к выводу, что переговоры-то будут те ещё. Мало того, что Бизантий приглашен на них в качестве мальчика для битья, от которого будут, — это ежу понятно, — требовать отступиться от защиты Ахайи, так еще и состав высоких договаривающихся сторон: сволочь на сволочи, и сволочью погоняет. Это я и про себя, в том числе, если чо.

— Синклитик, выходим в нормальное пространство через полтора часа. — донесся из динамиков голос капитана.

— Благодарю. — ответил я, поднимаясь. — Как раз успею подготовиться.

Пускай визит и тайный, но вполне официальный, так что визажиста я с собой вынужден был взять, дабы, что называется, соответствовать. Нет, глазки я уже вполне профессионально могу и сам подводить, опыт-с, однако, начал сказываться, но мне предстояло поддерживать свою легенду, так что это лицо вполне ясной ориентации получило мою многострадальную тушку в свои загребущие лапки, и карт-бланш на испохабливание светлого облика синклитика Киндяшкова заодно.

Работу по изменению дизайна синклитика эта икона ЛГБТ-движухи начала со шмотья. На мой слабый взвяк о том, что ноги у меня малость кривоваты, отчего настолько обтягивающие штаны одевать на меня, вероятно, всё же не стоит, он, не моргнув глазом ответил: "Зато мускулистые, и попка аппетитная". Ну, по поводу того, что камзолопиджак синклитика длиннее, чем до пояса, после этой фразы спорить смысла уже не было — стиснул зубы, и молча одел. И шейный платок, закрепленный гламурной брошью, тоже на себя повязать дал.

На какие жертвы идти приходится — офигеть!

Зато с лицом этот Слава Космозайцев почти ничего и не делал. Глазки нарисовал в эдаком псевдоегипетском стиле, тон наложил, брови подвел (и, скотина такая, чуть подвыщипал), блеском по губам мазнул, и, в общем, всё. Потом минут пять что-то прикидывал, хмыкал себе под нос, и, в результате, изобразил из моих волос, чуточку уже отросших, нечто, сравнимое с последствиями ядерного взрыва. Довольно гламурного взрыва, надо сказать.

Управился со всем за какой-то час с небольшим — рука-то набитая. Хотя тут не руку бы надо набить, а морду. Разглядывая себя в ростовое зеркало, я пытался понять, чем тот педрила, который в нем отражается, вообще на меня похож? По всему выходило, что ничем.

А это недоразумение эволюции, стоя чуть в стороне, рассматривал меня с самым что ни на есть удовлетворенным видом.

— Маникюр бы подновить. — вздохнул наконец он. — Но, боюсь, хорошо сделать уже не успеем, только испортить все можем.

— Угу. — мрачно ответил я. — Вы — мастер, вам виднее.

— Надо же! — всплеснул руками визажист. — Неужто я сподобился услышать похвалу от вас? Мы так вам тягу к стилю все же привьём, похоже!

Ну, если это — стильно, то я предпочитаю быть безвкусным. Ибо себя в настоящий момент чувствую примерно так, как полотно импрессиониста, которое повесили напротив зеркала. То есть, дюже погано.

— Так, — бракованный экземпляр эволюции вида Homo обошел меня кругом, загадочно изогнул бровку, и чуть усмехнулся, — может еще член увеличим немного?

Я чуть не поперхнулся.

— Ты что, еще и доктор?

— Ну зачем вы так? — стилист обиженно надул губки, и извлек из ящика нечто, напоминающее хокейную раковину, в просторечии именуемую намудник. Только не обычную, а, гм, словно древнегреческий доспех, анатомическую.

— Этим можно опоясываться! — категорически заявил я, бочком отодвигаясь подальше. Синклит этому подлюке дал чрезвычайные полномочия по поводу моего облика, так что запихать это в штаны он может мне и просто приказать. — Мне же на переговоры, а не клеить кого-то!

— Да. — разочарованно вздохнул тот. — Это будет перебор. А если…

— Выход в обычное пространство через пять минут. — раздалось из динамика.

— Спасибо, капитан! — с искренним восторгом и благодарностью ответил я. — Иду на мостик!

Бегу просто! Пока визажуга еще чего не придумал!

***

Нет, зря я на стилиста ругаюсь — ради того, чтоб поглядеть на ошарашенные рожи членов конференции по Ахайе можно и не такое над собой дать сотворить.

Переговоры должны были проходить на орбитальной станции "Батыр-1". Не смотря на грозное название, это всего лишь самый крупный орбитальный терминал Каракорума, эдакий вокзал для космических путешественников. Вокруг него постоянно вертятся суда и суденышки, шныряют челноки, что-то на станцию (или с нее) выгружают, ну и тэ пэ. Жилой сектор имеется тоже, визовая служба, ну и несколько батарей самообороны — куда ж без них. Вавилон, мать его, нумер пять, только труба сильно пониже. Место, где несколько шикарных яхт, прибывших с очень малым интервалом, никакого особенного хипежа не вызовут.

Теоретически, могли бы и на планету пригласить, — пассажирские шатлы никто не отменял, — да видать, шпионов боятся, сыны звездных степей. Ая-я-яй, так не доверять собственным соседям…

Яхту я покинул завернувшись в темный плащ с капюшоном, в сопровождении всего одного лишь сотрудника местной таможни. В обществе этого молчаливого молодого мужчины быстро прошел в лифт, ведущий в VIP-сектор "Батыра-1", ему же, собственно, верхнюю одежду и сдал, когда добрались до комнаты совещаний. Таможенник на мой внешний вид и глазом не повел — и не такое, мол, видывали. А вот драгоценные коллеги из сопредельных держав… Хе-хе, это видеть было надо.

Выпученные глаза гёдара Юсупова, лихо заломленная, куда-то ближе к району затылка, правая бровь сенатора Шейко, отвисшая челюсть и ошалелый взгляд азнаквана Тонояна, и кислая, словно он питается исключительно недозревшими лимонами, физиономия нойона Денецкого (этот, похоже, чего-то в этом духе от меня все же ожидал) — прям картина Репина, "Вы нас не ждали, а мы приперлись".

— Всем здравия. — вежливо поприветствовал я участников конференции, и проследовал к единственному свободному, за круглым столом, креслу.

— Господа, счастлив всех познакомить с полномочным представителем Бизантия, синклитиком Андреем Киндяшковым. — представил меня окружающим, на правах хозяина, Денецкий.

А уж какое счастье у него при этом на морде было написано, ну прям несказанное!

— Все же зря собрались не на Роксане. — усмехнулся я. — Секретность, это хорошо, но у нас культурная программа просто замечательная.

Бросив на столешницу свой планшет я уселся, и подмигнул темнику.

— Верно, нойон?

Юсупов и Тоноян, между которыми я сидел, сделали явственно заметные попытки отодвинуть свои, насмерть прикрученные к полу кресла в сторону, а Костя ответил мне мрачным взглядом.

— Да и хозяин из меня хлебосольный. — невинным голосом закончил я.

— Никак не могу пожаловаться на ваше гостеприимство, синклитик. — через губу процедил Денецкий. — Однако мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать его.

— Да? Тогда, может быть, приступим к обсуждению темы нашей конференции? Какая она у нас, кстати?

— Дивуюча зухвалість бізантійська. — негромко хмыкнул Шейко.

— Вот как, сенатор? Наглость? — я мило улыбнулся в ответ. — А я-то полагал, что не менее потрясающая жадность четырех других государств нашего звездного скопления.

— И это в чем же она проявляется, уважаемый? — нахмурился Тоноян. — Помнится, это Бизантий влез в раздел Ахайи, хотя его никто туда не звал.

— Причем нагло, в ультимативной форме. — поддержал его Али.

— Так именно потому, что никто не позвал. — пожал плечами я. — И форма оттого именно такая. Думается, что мягкий дипломатический протест не отвечал бы интересам моей державы. И, положа руку на сердце, никак бы не повлиял на намерение Хурала, Сената, Азнавура и Логретты произвести раздел Ахайи. Или вы будете это оспаривать, господа?

Юсупов, которого до начала шоу я вообще и с щетиной-то не видел не разу, огладил свою аккуратную бородку (интересно, накладная, или местные кудесники отрастили?), намереваясь высказать что-то глубокомысленное, однако Хачик ринулся в наступление раньше: