не вспыхнула ли еще какая-нибудь болезнь. Вечерний "Фонарь" разрешил этот вопрос чуть позже двух часов. По Стрэнду пронесся мальчик с газетами на плечах.
"Чума вспыхнула, – кричал он, – два случая бубонной чумы в Лаймхаусе. Анализ доктора Лонгдейла. Специальный выпуск".
На парня набросились, и его газеты исчезли в мгновение ока. Он ошеломленно смотрел на груду серебра и медяков в своей грязной ладони.
Да, вот оно. Два случая бубонной чумы были обнаружены в людном уголке Лаймхауса, и доктор Лонгдейл был вызван для их подтверждения. Он не испытывал ни малейших колебаний. Возможно, если бы читатели "Фонаря" знали, что оба эти случая – беглецы с "Санта-Анны", панику можно было бы смягчить. Но никто не знал.
Одно только упоминание о чуме приводило в ужас. Несомненно, говорили люди, эти двое бедняг испили загрязненной воды и поплатились за это. Но ни одна болезнь не начинается так быстро, как эта, и в течение нескольких часов девять десятых толпы белолицых испили из того же источника. Человек поворачивался к другу и незнакомец к незнакомцу с одним и тем же страшным вопросом в глазах. В следующий раз может наступить очередь любого из них. Были и такие, кто лишь упрямо пожимал плечами, были и такие, кто крался в бары и рестораны и тайком просил бренди.
Улицы по-прежнему были заполнены людьми, ожидающими свежей информации. К этому времени в подаче воды в пострадавшие районы появилось что-то похожее на методику. Но, в конце концов, компании "Нью-Ривер" и "Кент" не могли сделать все. В крайнем случае, они могли поставлять не более 60 000 000 галлонов в день, а теперь их внезапно призвали обеспечить водой весь Лондон. Достаточное количество воды для питья и поддержания тела и души – это все, на что можно было рассчитывать.
В некоторых многолюдных районах, где были созданы крупные пивоварни и тому подобные предприятия, многое было сделано за счет частного предпринимательства. В Восточном и Южном Лондоне были десятки артезианских колодцев, и они сразу же были щедро отданы на нужды людей. Даже частные дома, в которых, как известно, имелись насосы, были осаждены, и в них разместились странники всех классов. Ситуация была достаточно плачевной, но было бы еще хуже, если бы началась настоящая паника.
Вскоре люди начали плотной массой тесниться вдоль Стрэнда и аллей, ведущих к Трафальгарской площади, где фонтаны у колонны Нельсона извергали высокие и чистые струи. В направлении площади, где плакаты возвещали о том, что здесь нет и намека на загрязнение, царила непрерывная суматоха. Люди прыгали и бесновались у фонтана, они дрались за воду, уносили ее с собой, чтобы снова потерять в давке, они наклонялись и подносили драгоценную жидкость к губам в ложбинке ладони.
Тем не менее, пока не было никаких признаков паники, не было зарегистрировано больше случаев заболевания. С наступлением ночи улицы очистились, и восстановилось что-то похожее на нормальное положение вещей.
IV
Действительно, казалось, что теперь серьезная катастрофа будет предотвращена. Всю ночь напролет пожарные и добровольцы занимались доставкой драгоценной жидкости в пострадавший от недостатка воды район. Но, включая частные и другие колодцы, доступный запас составлял немногим более 70000000 галлонов в день, и его нужно было разделить между 6000000 человек на площади около 30 квадратных миль.
И это, в конце концов, была лишь необходимая мера предосторожности. Компаниями "Нью-Ривер и Кент" было обеспечено 50000000 галлонов в день, но это был абсолютный максимум и намного превышал средний спрос.
Кроме того, засуха была продолжительной, и резервные резервуары были задействованы в полной мере. Через день-два норму придется сократить вдвое.
Опять же в больницах и домах с больными вода для бытовых нужд была абсолютно необходима. Тем временем десятки поездов на главной линии были остановлены, чтобы освободить место для поездов с цистернами, доставляющими воду из страны. Сотрудники Спринг Гарденс работали с нечеловеческими усилиями.
Всю ночь поток людей шел и шел между Трафальгарской площадью и другими доступными местами. Наступило утро, обещавшее еще один знойный день. Несколько человек туманно обратились к парламенту с просьбой что-нибудь предпринять. За два дня до этого Палата общин ожидала отставки в субботу, но теперь об этом уже не было и речи.
На улицах снова стало оживленно. То тут, то там попадались нарядно одетые мужчины с чумазыми подбородками и откровенно грязными физиономиями. Было странно видеть людей в хороших костюмах и безупречном белье, испачканных и покрытых вчерашней пылью. Дул постоянный ветер, так что через некоторое время пыль на улицах стала невыносимой. Воздух был наполнен мелким сухим порошком, который проникал в легкие и горло и вызывал мучительную жажду. Поливать дороги было невозможно, поэтому приходилось терпеть это зло.
У всех на устах был один вопрос: распространилась ли чума дальше. Власти были очень рады сообщить, что новых случаев заболевания не зарегистрировано. Это знание утешало, и Лондон вздохнул немного легче. Очевидно, принятые оперативные меры предотвратили опасность катастрофической эпидемии. Постепенно стало известно, кто именно пострадал. Это была ужасная цена, которую Лондону пришлось заплатить за гибель "Санта-Анны".
Но в конце концов, это была лишь искра для пороха. Причинами катастрофы стали исключительная безразличие и преступная беспечность. Спустя столетие знание о том, что Лондон получал воду из открытой реки, в которую многие города спускали свои сточные воды, будет восприниматься с чувством жалостливого удивления. Сейчас у нас есть простой, ничем не приукрашенный факт.
Желтая пресса использовала его по максимуму. "Красное знамя" указывало на коррупцию и безразличие со стороны правящих сил, "Красное знамя" также спрашивало, не является ли фактом то, что наши зарвавшиеся законодатели имеют свой собственный водопровод, и что в то время как простые люди получают крохи, наши законотворцы, как обычно, потягивают свой кофе, чай, виски и воду?
Это был обычный грубый выпад, который можно было ожидать от газеты такого типа, стрела в сторону авантюры. Но в кои-то веки это было правдой, учитывая, что у Палаты общин есть собственный источник воды, черпаемый из собственного колодца. Как правило, "Знамя" имело очень небольшой общественный вес, но вопрос попал в народные уста и стал крылатым словом. Человеку достаточно было без борьбы пройти мимо водоразборной трубы, чтобы его окрестили членом Палаты общин, то есть общественные нужды его совершенно не касались.
Пылающий, задыхающийся день продолжался. Люди начинали слабо понимать, что может означать водный голод. Все были чумазыми и усталыми; на востоке и западе можно было увидеть мрачные лица. С наступлением ночи то тут, то там вспыхивали небольшие