- Тебе же лучше, если это будешь не ты, - говорю в трубку, пробираясь в коридор. Не дай бог он начнет долбиться и разбудит мне племянников.
- Что не я? - нетерпеливо и крайне недовольно отзывается в трубке Антон.
Значит не он, тогда… щелчок замка… и...
- Привет, - губы сами собой складываются в “О”. - Аня?...
В семь тридцать утра, за руку с племянницей и пакетом булочек и кофе в другой захожу в здание нашего офиса. Мишка, держит Машу за другую руку, “чтобы точно не потерялась” - как он выразился.
Аня появилась у меня вчера не просто так и, в связи с ее приходом, у меня к Антону был всего один вопрос - какого черта? Когда не надо он говорит все, что ему вздумается, рубя словами, как топором, особо не задумываясь, а когда надо, рассусоливает и мямлит. Почему вчера было не сказать все прямо?
“Нам надо поговорить… это не может ждать неделю…”. Я даже не подумала, что это может касаться работы. Точнее я считала, что он хочет выдернуть меня туда раньше, потому что ему надо бегать по свадебным делам. Ну не дурак ли? Хорошо, что к моменту окончания разговора с Аней, успела подуспокоиться, а то ему бы пришлось много всего интересного о себе выслушать.
Поэтому с утра, как только ребятишки проснулись, накормила их завтраком и вызвала такси в офис - все таки я не супер-пупер тетя и рисковать ехать с ними на общественном транспорте я не стала.
По дороге разбудила Леську с гениальным вопросом, чем на несколько часов можно занять ее детей - увлекательным, долгим и тихим.
То, что сегодня будет “веселый” день, понимаю сразу, стоило войти в отдел. Все, без исключения были уже на работе, а смотря на Три Л сказала бы, что он и не уходили вовсе, что для них нонсенс.
Отдел сам на себя не похож. Антон уже с утра орет - взъерошенный, с горящими глазами, размахивает руками, как ветряная мельница - настолько неопрятным и откровенно помятым мне не приходилось видеть его никогда. Судя по недовольному виду, досталось и Арише. Думаете остальные сидели и испуганно вжимали головы в плечи? Как бы не так, остальные упорно пытались не заснуть - видимо ночка у всех была веселая.
- Что за шум, а драки нет? - приветствую всех, пропуская Мишу и Машу вперед.
Хоть убейте, но испортить настроение мне сегодня никто не сможет - может потому, что погода сегодня отличная или потому что с утра словила от племянников восхищенное “ты обалденная”, а может потому что могу помочь с тем, что случилось в офисе. Нет, не разрулить окончательно, но немного облегчить, так точно.
И нет, не потому, что я такая супер-герой, скорее потому, что мои глаза любят смотреть на написанное своей рукой, а не компьютером, а еще я забывчивая. Да, да, именно последнее качество сегодня очень поможет.
Все оказалось простым до безобразия - полетели два компа, мой и Антона, и все бы ничего, наши средничковые заказы смогли достать из общей базы, а вот чего не смогли достать - это заказы вип клиентов, с которыми работали только мы двое - больше ответственности, больше мороки, но и зарплата за них тоже больше. А позвонить клиенту, а зачастую это очень вредные клиенты, которые заплатили нам много денег, а значит могут и покапризничать, и сказать им “повторите ваш заказ”, ну такое себе.
В печатном виде за последнюю неделю ничего нет - випы, народ долгий и очень любящий вносить в документы изменения. И если первоначальные договора и сметы по заказам, есть в печатном виде, то измененные со всеми правками и дополнениями отпечатываются, как правило, уже в день подписания. Вот эти изменения и дополнения как раз таки оказались утеряны.
Причем здесь моя забывчивость? Для того, чтобы ничего не забыть, при звонке клиента “Юлечка, дорогая, а добавьте еще сотню вот этого, а вот это уберите и еще бла-бла-бла” - все “хочу” я не вбиваю сразу в документ, а записываю ручкой на листочек, и только потом вношу изменения. Зачем я это делаю? Не знаю, привычка, двойная работа, но сейчас она оказалась нужной. Таких записочек у меня гора, которая свалена в кучу, в самом нижнем ящике стола.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ты что здесь делаешь? А это что? - Антон отвлекается от своей тирады и смотрит с таким ужасом на детей, будто я привела по меньшей мере стадо диких обезьян. Хотя…
- Отвечаю по порядку - я здесь стою. А это не “что”, а “кто” - мои племянники, с которыми я сижу.
- У тебя есть племянники? - Антон смотрит на меня, как на восьмое чудо света.
- Да, Антон, ты не поверишь, но меня родила мама, родила меня от папы, а до меня они родили сестру, которая уже успела родить детей, моих племянников.
Мой внезапный, весело-язвительный спич впечатляет не только Антона, но и всех коллег. Смотрят на меня, потом на детей, и снова на меня, по кругу.
- Мы что, музейный экспонат? Чего все так на нас пялятся? - возмущается Миша, выводя всех глазеющих из ступора.
Действительно, чего это они…Детей никогда не видели?
- Миша, ты откуда такие слова знаешь? - я же должна быть взрослой, а он тут так выражается, надо пожурить, да? Очень этого не хочется, потому что солидарна с ним - еще как пялятся.
- Папа так говорил. - бурчит племянник. - Юля ты обещала, что тут будет весело.
Очень не по-детски обводит мрачным взглядом отдел.
- Конечно будет, - киваю, - смотри сколько дяденек и тетенек, и все к вашим услугам. Все они будут с вами играть, пока ваша тетя Юля сходит к своему начальству.
Указываю на офигевших от моей наглости сотрудников. Я даже с легкостью могу прочитать, как далеко они меня посылают в своих мыслях. Помятые, уставшие - все, чего им сейчас хочется, это спать. А тут я в наглую скидываю им двоих детей.
- А это, чтобы вам не так скучно было. - выдергиваю ящик, с упомянутыми записками, из своего стола и ставлю на стол Антона. - Развлекайтесь. - киваю коллегам. - Не шалите, - это уже племянникам.
И быстро вылетаю за дверь. С пакетом, где свежие булочки и кофе из пекарни, с расцветающими на душе цветами, к заветной двери…
Глава 24
Приемная пустая - ни секретаря, ни паломничества клиентов или сотрудников.
Пробираюсь на цыпочках к директорской двери и сама над собой посмеиваюсь - как жулик, ей богу.
Чего крадусь? Зачем? Но почему-то хочется пройти тихо и аккуратно подглядеть в щелку приоткрытой двери. Детское ребячество, видимо, заразно - подцепила от племянников их задор и заразительную веселость, но мне определенно нравится.
То, что открывается взору через щель в двери, катастрофически мало - ничего не видно. Тяну аккуратно за ручку и просовываю голову. Подавляю неуместный смешок и уже смелее открываю дверь.
“Святой дуэт” весь “при деле”. На диванчике, перед кофейным столиком, согнувшись в три погибели и подложив руки под щеку посапывает Давид. Перед ним, на столике, открытый ноутбук и море флэшек, проводов и еще бог знает чего.
Перевожу взгляд на директорский стол - за ним спит Саша - уткнулся лбом в лежащую на столе руку, а второй накрыв голову сверху. У него свои “атрибуты для сна” - куча папок и бумаг.
Ставлю один стакан кофе перед Давидом и иду к Саше. Уже не таясь и не стараясь вести себя тише. Уверена, они не захотят, чтобы их увидели в таком состоянии. Саша, что-то невнятно бурчит во сне, ероша волосы, а у меня само собой губы расплываются в улыбке.
Словно воришка, украдкой, провожу по ежику его волос от затылка и к шеи. От прикосновения, по мужской коже бегут мурашки. Мужчина передергивает плечами, но не просыпается.
Присаживаюсь на корточки и смотрю в лицо, которое шеф положил на бок. Снова протягиваю руку и мягко провожу по затянутому в плотную ткань рубашки плечу.
Раз, второй, третий…
- Доброе утро, Александр Игоревич.
Мужчина возится щекой по руке, будто стараясь устроиться поудобнее, а потом резко открывает глаза.
- Юля? - смотрит блестящими после сна глазами.
- Доброе утро, - шепчу, - пора вставать.
- Я еще сплю, да? - тоже шепчет, будто боится спугнуть момент. И я боюсь - момент, такой нежный, какой-то домашний и уютный, вот-вот испарится и появятся трудовые будни. А пока есть вот эта тонкая грань между сном и реальностью - все прекрасно, и совершенно не важно, чей это был сон.