Внимание маленького Вани привлекли два сгоревших вагона, стоящих в тупике с голыми, покорёженными огнём металлическими каркасами. Иван Иванович мельком взглянул на них и рассказал ужасную историю о несчастном случае, услышанную от Николая Тихоновича. По его словам, на перегоне внезапно загорелся вагон, в котором ехали милиционеры, охранявшие состав. Пламя перебросилось на соседний вагон и оба сгорели дотла. Милиционеры, видимо, крепко спали, наверно выпили и сгорели вместе с вагоном, так и не проснувшись. Труп одного из них даже вывалился через прогоревший пол, и пришлось собирать останки несчастного вдоль железнодорожной колеи по кускам. Не приведи, господи, никому такого конца!
Спустя некоторое время, пришёл проводник, принёс целый чайник кипятку и поставил его на столик. Потом сел напротив Ивана Ивановича и с нескрываемым интересом стал его разглядывать.
— Вот всё, чем могу отблагодарить тебя, добрый человек, за помощь, — сказал он душевно и, достав из кармана маленький свёрток, положил рядом с чайником. — Это вам настоящая заварка.
— Ну, что ж, спасибо и тебе, чай мы давно не пили, только кружка на всех одна, — ответил Иван.
— Да, конечно, я сейчас принесу еще, — заторопился проводник. Обернулся он быстро и, поставив на столик два стакана, сказал:
— Много я видел на своем веку людей, а вот такого силача встречаю впервые, дай бог тебе здоровья!
Проводник пожелал счастливого пути и ушел к себе, а путешественники, разделив остатки хлеба и сала, принялись пить, благоухающий давно забытым ароматом, чай.
Дорога до Луганска должна была занять дней десять, но Ивана это не тревожило. Он забрал у Дарьи все деньги и на больших станциях покупал в буфетах еду. По дороге выходили и подсаживались пассажиры, сменяя друг друга. В основном это были крестьяне, покинувшие родные места в поисках лучшей доли, реже попадались рабочие, вербовщики и жулье всех мастей. Люди быстро знакомились, изливали друг другу свои горести и тревоги, раскрывали перед случайными попутчиками свои души. Во всех этих рассказах чувствовалась тоска по дому, по оставленным женам и детишкам, тоска по прошлой жизни, хотя и не всегда радостной, но относительно спокойной и прогнозируемой. На третий день пути в конце вагона раздался истошный крик и рыдания зазевавшейся бабы, у которой стащили узелок с хлебом и вытащили последние гроши. Жулика поймали, долго били смертным боем и выбросили из поезда на полном ходу. На большой и шумной станции Дебальцево к Ивану подсел щупленький, шустрый паренек с копной черных вьющихся волос, большим носом и бегающими глазами. Он тут же завёл разговор и стал выяснять, кто они такие, куда едут и какие планы на будущее. Иван Иванович не терпел болтунов, сам в разговорах был всегда сдержанным, но новый попутчик так умело расположил его к себе, что через некоторое время был осведомлён о чаяниях и заботах своих попутчиков, едущих на работу в Донбасс. Себя он представил, как заместителя директора строящегося кирпичного завода, которому позарез нужны рабочие руки. Иван Иванович невольно стал выяснять условия жизни на заводе и новый знакомый рассказал, что всем рабочим дают жильё, хорошо платят, да и сама работа не очень тяжелая. Особенно его заинтересовало то, что для оформления необязательны документы, так как рабочих нанимают только на летний сезон. Новый знакомый наверняка знал, с кем имеет дело и специально заострил внимание на упрощённой схеме приёма на работу. Ночью, когда все спали, Иван принял решение поставить последнюю точку в приключениях и устраиваться работать на завод.
На следующий день поезд минул Алчевск с его дымящимися трубами металлургического завода и, скатившись под уклон, остановился на небольшой станции под необычным названием Славяносербск. Славяносербск был небольшой трехпутной станцией, ограниченной с двух сторон семафорами и будками стрелочников. Станцию украшало аккуратное каменное здание вокзала, окружённое высокими старинными акациями. Справа от вокзала тянулась вверх деревянная вышка с огромным керосиновым фонарем на самой макушке, а чуть дальше виднелась водонапорная башня для снабжения паровозов водой. Попутчик сказал, что приехали и, пока Иван Иванович прощался с проводником, помог выйти из вагона Дарье с детьми. Рассадив детей на широкой скамейке возле небольшого деревянного столика, служившего прилавком местным торговцам, Иван вместе с попутчиком пошли к поселку, раскинувшемуся по косогору. Их очень долго не было, и Дарья стала уже беспокоиться, но он пришел уже один и повёл всех через пути на противоположную сторону от вокзала.
В метрах пятидесяти от железнодорожных путей стоял длинный, добротно сделанный деревянный сарай, крытый толью, а впритык к нему была приделана небольшая времянка, сбитая из горбыля. Вот к ней и подвел своих спутников Иван Иванович. Дверь во времянку была не заперта, и они свободно, друг за другом, вошли в долгожданное пристанище. Внутри времянки оказался узкий коридор на всю её длину, из которого было сделано два входа, в разделённые тесом неравные помещения. В том, что побольше, стояло шесть голых деревянных топчанов. Больше ничего — ни стола, ни скамеек. В меньшем, картина была та же, но только топчанов было три. Указав на меньшее, Иван Иванович сказал, что пока жить придется здесь, а дальше будет видно. Все расселись по топчанам, не зная, что делать. Закурив, он рассказал, что был в конторе завода и разговаривал с директором завода. Директор, Лазарь Моисеевич Красников, показался ему умным, добрым и рассудительным человеком. Встретил хорошо и сказал, что рабочие нужны, и можно хоть завтра выходить на работу. При этом даже не заикнулся о документах и не спросил кто мы и откуда. В конце разговора спросил, не смог ли я съездить на родину и привезти еще несколько мужиков, на что я с охотой согласился.
— Ты, кум, уедешь, а как же мы? — испуганно спросила Дарья. Губы ее задрожали, и казалось, что она сейчас заплачет.
— А ты, Дарья, будешь работать, и ждать мужа. Я обещаю скоро вернуться и думаю, что вместе с Сергеем Егоровичем. Вся задача в том, чтобы он быстро нашелся. Надеюсь, что далеко не уехал. И пойми, я сделал для вас все что мог, а теперь работай и корми детей. Ты женщина молодая, здоровая, работы не боишься, так что не пропадешь, а там муж приедет и пусть сам думает о вас. Я же своих не видел больше года. Не знаю где они, что с ними, как они? Мне необходимо их найти и решать, как быть дальше.
— Конечно, кум, тебе обязательно надо их найти. А то они, не дай бог, думают, что тебя и в живых нет. И когда же ты думаешь ехать?
— Завтра и уеду. Директор мне сказал, что тут каждый день проходит пассажирский поезд Мариуполь — Миллерово, вот я с ними подамся. Переночую, и уеду, чего ждать? Да, вот еще, наш попутчик никакой не начальник, а вроде агента по снабжению. Начальников всего трое: директор, секретарь партячейки и счетовод. Думаю, что жить здесь можно. Поселок небольшой, жилых домов пятьдесят будет, завод и станция. Народу мало, а рабочие нужны. Поэтому надо устраиваться пока здесь, до лучших времен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});