Читать интересную книгу Земля лишних: Исход. Новая жизнь. За други своя. - Андрей Круз

— Было безопасно, — прокомментировал я его последнее утверждение как несостоятельное. — Mi Amor, открывай! Но пусть Раулито проверит сначала.

— Сейчас!

Протопали шаги нашего минера, затем наступила тишина. Потом донеслось пиликанье кодового замка, на котором набирали цифры, и затем я услышал звук сработавшего электромотора. Открылся, сразу ясно.

— Есть деньги и коробка с дисками! — крикнула из той комнаты Бонита.

— Маллиган, на каких дисках снят Бернстайн? — вновь ударил я по затылку лежащего Маллигана. — Я знаю, что вы с Хоффманом смотрели видео с его развлечениями.

— Они там все по конвертам разложены, на каждом надпись, — явно на что‑то надеясь, проговорил он. — Там написано «Наш друг из DEA».

— Где скрытая камера?

— Уже нигде, — быстро замотал он головой. — Родман сам приходил посмотреть в последнее время, и камеру он убрал, естественно. Она в вытяжку была вмонтирована. — Маллиган подбородком показал куда‑то вверх. На потолке была решетка вытяжки…

— Понял. Проверю. Встаем.

Я схватил Маллигана за шиворот и тащил его вверх, пока тот не встал на ноги. Поднявшись, охранник уставился на продолжающего шевелиться Бернстайна, который скреб ногами по бетонному полу. Самого его уже даже не трясло, а просто колотило.

— Он еще жив, — сказал Маллиган.

— Да, — подтвердил я. — Скоро умрет.

— А добить?

— Зачем? Пусть так, сам доходит, — пожал я плечами.

Маллиган ничего не ответил, но его затрясло еще сильнее. Я подтащил его к стене, припечатал к ней спиной и с силой упер ствол пистолета под челюсть, заставив его встать на носки ботинок.

— Катя, зайди! — крикнул я.

Послышались нетвердые шаги, в пыточную зашла Катя — бледная, с испариной на лбу, к которому прилипли прядки волос. Я спросил ее по‑русски, чтобы не понял Маллиган:

— Хочешь видеть сама?

— Да, — кивнула она, к моему удивлению, решительно.

— Тогда закрой дверь снова, — приказал я ей.

Не надо нам шума наружу, а дверь звуконепроницаемая. Катя излишне энергично кивнула, притянула дверь к себе, Щелкнув замком, затем отошла в угол и замерла, обхватив худые плечи руками. Пальцы у нее, к моему удивлению, не дрожали уже.

Я повернулся к застывшему в ужасе Маллигану, из последних сил старающемуся удержаться на носках ботинок — ствол пистолета глубоко врезался ему под подбородок. Наступила тишина, только слышалось мокрое хрипение и возня умирающего Бернстайна. Надо говорить что‑то в таких случаях, в назидание, но какое назидание может быть, если ему все равно конец? Что тут назидать? Я чуть отодвинулся, прикрылся ладонью и нажал на спуск. Звук выстрела частично заглушился мягкими тканями под челюстью, но из затылка вырвался фонтан крови, мозгов и мелких костей до самого потолка, а я прыжком отскочил назад, чтобы не попасть под водопад. Маллиган рухнул лицом в пол, демонстрируя отсутствующий затылок. Из огромной дыры торчали белые развороченные кости, затем на пол выпало что‑то кроваво‑скользкое. Я извлек кусачки для одноразовых наручников из футляра, перещелкнул их на запястьях убитого, убрал в карман.

Катя успела добежать до раковины, и ее вырвало туда. Я подошел сзади, похлопал по плечу:

— Тебе точно надо было смотреть?

Она утвердительно закивала.

— Выйдем отсюда, ты уже все увидела.

Я обнял ее за плечи и повлек к выходу, включив воду. Она чуть придержала меня, посмотрела на все никак не подыхающего палача.

— А этот живой еще.

— Скоро умрет, через пару минут, — тихо сказал я ей. — Не выживет, не беспокойся.

— А убить его если? — Она подняла на меня красные, словно от слез, глаза, хотя на самом деле не проронила ни слезинки.

— Пусть мучается, — ответил я ей. — Как его жертвы. Хорошо?

Она лишь кивнула, и я вывел ее из камеры пыток, притворив за собой дверь. Я повел ее за собой в архив, где у сейфа с сумками хозяйничала Бонита. Судя по всему, денег мы взяли немало. И целую кучу компакт‑дисков. Я быстро просмотрел их, нашел коробку с надписью «Наш друг из DEA», передал их Кате:

— Это тебе — помнишь, что с ними делать?

— Помню, — ответила она, забирая коробку.

— Тогда не потеряй, — сказал я ей. — А пистолет убери в кобуру: стрелять уже не в кого.

Она опять резко кивнула и начала запихивать дрожащей рукой «вальтер» в кобуру, даже не попадая в нее. Я аккуратно забрал у нее пистолет, поставил на предохранитель, вложил его ей в кобуру и застегнул ремешок. Так‑то лучше. Еще там стоял компьютер, из которого мы выдернули жесткий диск. Почитаем на досуге.

— Mi Amor, как мы с трофеями? — спросил я у Бониты.

— Очень много, не меньше двух миллионов, потом пересчитаем, — сказала она, показав на простенькую спортивную сумку, лежащую на столе.

При упоминании денег Катя проявила признаки жизни, даже бледность уменьшилась вроде как.

— Катя, двадцать пять процентов вам, не беспокойся, — сразу сказал я ей, чтобы предвосхитить вопрос.

— Спасибо.

— Не за что, — пожал я плечами. — Будь с Марией Пилар, помоги ей, а я проверю, как в той комнате.

Вновь резкий кивок. Я вышел в подвальный холл, выглянул на лестницу. Раулито стоял спиной ко мне, держа пистолет опущенным у бедра, — глушитель был уже снят. Все правильно, как я и сказал. Теперь, случись кому войти, мы — сотрудники Отдела, вызванные на преступление. Я тоже вытащил оружие из кобуры, свинтил с него глушитель, который при таких обстоятельствах выглядит подозрительно, и направился в пыточный подвал. А вдруг Бернстайн регенерировался и уже поджидает меня с палаческим топором? А вдруг Маллиган воскрес? И я не осмотрел подвал: вдруг там не только эти две девушки были? И хоть идти осматривать все это снова было мне как нож острый, но и так оставлять нельзя.

Маллиган не воскрес, и Бернстайн не регенерировался. Маллиган лежал в луже крови, вытекшей из развороченного черепа и вместе с текущей из шланга водой сливающейся в водосток в полу. Бернстайн почти умер, только еще скреб пальцами пол. Лужа крови вокруг него расплылась на половину ширины подвала и, если бы не наклон к стоку, залила бы все. У человека около семи литров крови, кажется, а это немало. Попробуйте вылить семь литровых пакетов молока на пол. Кровь перестает течь лишь после смерти, а Бернстайн был еще каким‑то чудом жив, мучился, и сердце его продолжало перекачивать кровь, выталкивая ее через страшные раны наружу.

Я обошел его по сухому, удерживая пистолет двумя руками, направив ствол в пол. Я был страшно непрофессионален, не осмотрев все сразу, но я просто не мог этого сделать. Не мог — и все тут, с того момента как заглянул в пластиковый мешок. Я на сам мешок сейчас старался не смотреть. Прошел до конца подвала, обходя пыточные станки, увешанные цепями, колодками, воротами, шипами, островерхие «кобылы» и еще дьявол знает какую мерзость. Все было пропитано застарелой кровью. В этом подвале все было пропитано муками и смертью. И в нем никого больше не было, никто не прятался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});