Я посчитал, что настало время раздачи слонов. За выдающиеся успехи (в приказе эта фраза была растянута на полстраницы) авиатору Михаилу Ефимовичу Полозову присваивалось внеочередное звание сержант и выдавалась премия в пять тысяч рублей. Лично от себя я подарил ему мотоцикл. Теперь бывший ефрейтор шастал в парадном мундире, по пышности напоминающем дембельский прикид времен моей юности, то есть везде эполеты, аксельбанты и прочая хрень. Следовало задуматься о специальных авиационных значках и медалях.
Гоша тоже довольно быстро освоил новую технику, просто потому, что почти не летал на «Святогорах». Один из «Тузиков» оснастили девятьсот двенадцатым «Ротаксом». Теперь это был личный аэроплан главнокомандующего Императорским военно-воздушным флотом. Этот самолет уже мог пролететь без посадки до тысячи километров, а с дополнительным баком вместо пассажира — и больше. Впрочем, летал он мало, потому что и бензин, и масло для него приходилось таскать через портал. Но второй химзавод уже получил лабораторную партию тетраэтилсвинца, и до промышленного производства этого антидетонатора оставалось немного.
Пора было думать о расширении имеющейся летной школы, где народ будет учиться на «Святогорах», и о создании новой, где будут уже настоящие самолеты. Эта должна находиться подальше от столиц, но в то же время не очень далеко от железной дороги и большого водоема; мы с Гошей рассматривали окрестности Царицына.
— Я припоминаю, наш свежеиспеченный сержант родом как раз оттуда, — предположил Гоша и послал вестового за Мишкой. Вскоре под окнами послышался треск мотоцикла, и искомый казачонок возник в дверях.
— Проходи, садись, чаю будешь? — сразу сбил его с парадного настроя Гоша. — И кстати, откуда ты родом?
— Из Иловли, ваше высочество, это в восьмидесяти верстах от Царицына.
— В отпуск не хочешь съездить? — осведомился я.
— Я что, плохо летаю? — забеспокоился Мишка.
— Наоборот, очень хорошо. Вот я себе представляю такую картину: геройский авиатор Полозов приехал на побывку в родные края. В мундире, с медалями… надо, кстати, срочно вручить пяток, на мотоцикле… — Казачонок начал на глазах надуваться от гордости. — С бумагами за личной подписью августейшего атамана всех Казачьих войск… — «Сбавь обороты, а то он сейчас лопнет», — шепнул Гоша, а я продолжал: — Как ты думаешь, это произведет впечатление?
— Думаю, произведет, — солидно сказал геройский авиатор, но не выдержал тона: — Ух! Да мне вся Иловля завидовать будет!
— Вот и замечательно. Ты в процессе отпуска распиши знакомым и незнакомым прелести службы в авиации. И присмотрись к своим сверстникам, кого можно к нам пригласить? Главное, чтобы хотели учиться. И в личный казачий авиаотряд его высочества попасть. И между делом, если будет время, съезди, приглядись к левому берегу Волги, где там можно летную школу строить. Примерно уже представляешь, что для этого надо. Большую школу, на пару сотен курсантов.
Глава 17
Решение об организации нового летного центра сразу потянуло за собой много проблем, главной из которых были горюче-смазочные материалы. Пока у нас летало несколько «Святогоров», вполне обходились покупкой трех — пяти бочек бензина в месяц, но теперь стало ясно, что без собственной нефти нам дальше никак нельзя. Вопрос, где брать, решился быстро — в Грозном. «До покупки Баку мы еще не доросли», — с сожалением констатировал Гоша. «Да и нефть там похуже», — согласился я. Оставался вопрос — как брать. Оказалось, что я прилично недооценивал высочество.
— Я тут прикинул, — сказал мне Гоша, — и вижу, что затевать нефтедобычу на каком-то незанятом месте мало того что дорого, так еще и довольно долго. К весне точно не успеем, значит, надо присосаться к чему-то готовому. Можно в принципе войти в долю.
— Нельзя, — сказал я. — Это нефть, а не фанера. Если возникнут разногласия с компаньоном…
— Вот-вот, и я тоже так думаю. Самым крупным и технически оснащенным нефтекомплексом в Грозном является компания Ахвердова. Но тут вот в чем дело: выкупить ее за реальную стоимость — это не меньше четырех миллионов, мы не можем. Нет у нас таких свободных средств. Так что, несмотря на возможные возражения с твоей стороны, я вынужден предложить не совсем этичные методы.
— Замочить все руководство и по подложному завещанию приобрести имущество? — с интересом спросил я.
— Как говорил один весьма неглупый человек, «Киса, я чту уголовный кодекс». У Ахвердова сейчас не то чтобы серьезные финансовые трудности, но недостаток оборотных средств ощущается. Мы с Машей уже прикинули, как это усугубить…
— Вот те раз, и чего же здесь неэтичного? — изумился я. — Вы же потом этого предпринимателя не без штанов оставите! И потом, вы в своем плане твое положение учли?
— Какое отношение оно имеет к нефтедобыче?
— Блин, да самое непосредственное. Является к какому-то средней паршивости заводчику сам великий князь, атаман и наследник престола и чисто по-атамански говорит: нравится мне твой прииск… а нефтезавод там есть? Вот, значит, и нефтезавод тоже. И перед тобой, уважаемый, два пути. Или продать мне все это за весьма символическую сумму, а в обмен получить мою полную поддержку в любых начинаниях, не идущих поперек моих интересов, для умного человека тут открываются такие возможности… Или упереться рогом в землю, ненадолго. Потому что надолго не получится. Вот только не знаю, нужно перед этим его финансовые трудности усугубить, и если да, то до какой степени.
— Это надо сначала лично о нем справки навести. Значит, пусть СБ срочно займется.
— Сделаем, — пометил я в склерознике. — И надо заранее где-то железнодорожные цистерны надыбать, а то вон к нам бензин приходил в бочках.
— Это я уже думал, — кивнул Гоша. — Но все же, возвращаясь назад, хотелось уточнить твои позиции. Ты считаешь, что нефтекомплекс должен стать полностью моим или допустимо участие старых владельцев в качестве акционеров?
— Может, мое мнение и неправильное, не экономист я, но мне кажется так. Участие в прибылях вполне даже допустимо. Участие в принятии стратегических решений — нет. Есть же какие-то акции, чьи владельцы не имеют права голоса? Вот их им и надо впарить.
— Прибыли-то будут хорошие, — заметил Гоша. — Поставка авиабензина казне да плюс еще ты мотоциклы уже почти до серии довел, а там и до автомобилей недалеко. Ты не думай, мне не жалко… я им, пожалуй, в качестве компенсации это и предложу. Правда, тут сразу Нобели со своей бакинской нефтью полезут конкурировать…
— А мы с Густавом так подберем степень сжатия движков, поставляемых армии и флоту, чтобы они на бакинском бензине детонировали, а на нашем — нет, — предложил я. — Ну а уж визг поднять о поставке недоброкачественной продукции — это дело техники.
— Ладно, кроме нефти есть еще один вопрос. Я, когда в последний раз был в твоем мире, много чего про технику скачал из Интернета и теперь читаю. Вот нашел очень интересный материал. — Гоша протянул мне флешку. — Вечером почитай, мне интересно твое мнение.
Вечером я почитал. Потом не поверил своим глазам и перечитал еще раз. После этого я некоторое время сидел и тупо соображал — что лучше, выдрать остатки волос на своей пустой башке или сразу начать колотиться ею о стену?
Представьте себе, что вы инженер по ремонту подвижного состава в каком-нибудь московском депо. Сможете ли вы, если вдруг понадобится, построить на собственные средства небольшую подводную лодку — минный заградитель? Это при том, что в Интернете полно соответствующих материалов, достать движки — совершенно не проблема, и сварочные аппараты продаются на каждом хозяйственном рынке. И чтоб эта лодка нормально плавала, хотя бы по Москве-реке, исправно доныривала до дна и оставляла там метровые железные шары? Не факт, что такое у вас получится, далеко не факт.
Железнодорожный техник Михаил Налетов сделал это в 1904 году. За восемь месяцев, причем в… осажденном Порт-Артуре!