— Детка, тебе не нужно стесняться своих чувств, — он шепчет, касаясь жарким дыханием, — Было бы наоборот очень странно, если бы ты не переживала. Если ты хочешь, мы поговорим, — он легко толкает меня обратно на диван и снова укладывает мои ноги себе на колени, — Кто Кирсанов по профессии?
— Адвокат…очень успешный… — я нехотя отвечаю и понимаю, что на самом деле не хочу говорить о бывшем женихе с Егором, — Мммм… — балдея, отзываюсь на манипуляции Морозова с моими пальцами и ступнями. Сначала он их разминает, в потом надевает носки.
— Это многое объясняет, — ехидно ухмыляется Егор, — И как вы сошлись?
— Наши родители очень давно дружат. Ты знаешь… — не зная куда деть глаза, я начинаю рассматривать собственные колени, — Мне всегда ставили его в пример. Это — как внушение. В какой-то момент ты начинаешь воспринимать чужие мысли за свои. Особенно когда подружки постоянно жалуются на своих парней…
— Да уж… — хмурится и едва заметно качает головой.
— Все-таки не хочу о нем говорить. И тебе неприятно… — я окончательно сникаю.
— Хм… Давай с тобой сразу договоримся, что ты будешь со мной честной, — костяшки мужских пальцев нежно скользят по моей щеке.
Я робко киваю, опускаюсь взглядом на свои ноги и не сдерживаю смешок.
— О! — хихикаю уже открыто, потому что на моих ногах красуются носки в фирменных цветах футбольной команды, — Про честность, — с ухмылкой стреляю в них глазами, — Когда ты собирался мне рассказать?
— Ты о чем? — он невинно округляет глаза, — Это тетя Вера связала. У матери в театре на гардеробе работает…
— О футболе, Егор, — перебиваю его сердито, — Ты же не только шарфы с носками носишь, демонстрируя любовь.
— Хм… Это сложно, Даш, — Егор откидывается на спинку дивана и приходится ладонями, ерша волосы.
— Конечно сложно! — я фыркаю, — Чем тебе врезали по голове в тот первый раз?
— Огнетушителем… — нехотя отвечает Морозов.
— Ну капец! — меня тихо взрывает, — Вы думаете, что нам работы мало? Или у вас просто здоровья и энергии дохрена? Так вы в ночную к нам работать приходите. Санитарами.
— Даш, остановись… — предупреждающе тяжелеет голос мужчины, и я осекаюсь, понимая, что вроде как и права, но отчитывать его не имею права…
— Извини… — выдыхаю, — Объясни мне, может, я пойму…
— Ну вот смотри, — он вглядывается в мои глаза, явно подбирая слова, — Мальчикам всегда нужна война в кокой-то вариации. Кто-то выбирает агрессивные профессии, кто-то увлечения. Ещё это способ выплеснуть энергию, если в обычной жизни ты мил и размерен. Среди наших парней есть преподы вузов, банкиры, борцы профессиональные и просто пацанье…
— А как же ущерб окружающим?
— Ну иногда это выходит из-под контроля и парней срывает в мясо… Что поделать…
— Вас же могут привлечь! — говорю и раздумываю, как бы мне сказать, что привлечь его жаждет именно мой отец. Решаю, что пока на столько вскрывать карты я не готова.
— Пока центр «Э» лично никого из наших не прессовал. Только «письма счастья» перед матчами рассылает, но так это и ультрас получают. Не только мы. А отделы полиции и так по-мелочи, случается, да.
— А чем вы с ними отличаетесь?
— С ультрас? Скажем так… Мы защищаем цвета футбольной команды за пределами стадиона, а они на стадионе. Фаэра, перформансы, кричалки, пробивание выездов — это все их вопросы. И их гораздо больше.
— Ясно… — коротко киваю и чтобы не задавать неудобные вопросы дальше, делаю вид, что меня привлёк сюжет фильма.
— Даш… — Егор не даёт паузе в разговоре затянуться, — А ты сама то хоть раз на стадионе была?
— Не-а, — жму плечами, — С кем мне ходить?
— А со мной?
Возвращаю взгляд на Морозова и вижу на его лице хитрую улыбку.
— Может быть, — чуть улыбаюсь ему в ответ.
— Тебе понравится, я обещаю. Энергетика просто бешеная. Даже моя мама оценила.
— Твоя мама тоже болельщица? — я чувствую, как мои брови от удивления ползут вверх.
— Ну это было лет пять назад. Она ключи потеряла от квартиры, а телефон на трибуне не слышно. Пришлось ей купить билет и найти меня, — глаза Егора прищуриваются, — А хочешь? Завтра сходим в театр?
— Ты хочешь познакомить меня с мамой? — я почему-то теряюсь и не знаю хочу я сама или нет, чтобы наши с Егором отношения перешли сразу в серьёзный формат.
— Почему нет? — он легко жмёт плечами, — Она классная. Вы подружитесь.
— Ну ещё мне нечего надеть, — я упрямо поджимаю губы, понимая, что просто ищу отговорки. А дружбу с мамой я вообще рассматриваю, как отдельное направление фантастики.
— А вот это сексуальное безобразие, что было на тебе сегодня вечером? — Егор осматривает комнату в поисках моего платья.
— Ну нет… — я отмахиваюсь, — Оно слишком открытое для театра.
— Ты, видимо, очень давно не была в театре, — неверяще качает головой Егор, — Или просто ты не хочешь идти?
— Хочу… — опускаются мои глаза.
— Тогда говори настоящую причину.
— Понимаешь… Если ты познакомишь меня с мамой, тогда мне придётся познакомить тебя со своими родителями. А они как бы… к свадьбе моей готовятся… — заканчиваю тихо, — Мы им ничего ещё не сказали.
— Так… Ясно… — Егор вздыхает, — Давай ты перестанешь беспокоится о чувствах окружающих. В том числе и моих. Я уже понял, что ты привыкла всегда считаться с кучей вводных, но раз уж ты тут, — он подтягивает меня ближе к себе, — Раз уж ты тут. Будь собой, — он нежно целует меня в нос и приподнимает мое лицо за подбородок, — И скажи чего хочешь.
— Хорошо… — не смея разорвать наш зрительный контакт, я киваю.
— Ты хочешь в театр?
— Хочу…
— А познакомиться с моей мамой?
— Скорее — да.
— А меня ты хочешь? — голос Егора становится вязким и хриплым. Мужские ладони скользят вниз по моей шее, плечам, груди. Когда пальцы слегка забираются под воротник халата и задевают соски, воздух в моих лёгких застревает, и вместо внятного ответа из моего рта вырывается стон.
— Да… — сдаваясь, выдыхаю ответ прямо Егору в губы.
— А ты знаешь? — он медленно стягивает с моих плеч халат и нагло пожирает глазами, открывающуюся грудь, — Что если девочку трахать, когда на ее ногах надеты носочки…. Она ярче кончает, — Егор развязывает пояс халата. Я остаюсь перед ним в одних трусиках и с горящими щеками.
—
Меня оглушает его возбуждающим «т-ра-хать». Это так пошло, аааа! Я чувствую, как кружится голова, и сладенько сжимаются интимные мышцы.
— Пойдём в спальню, детка, — он врезается в мои губы коротким влажным поцелуем и подхватывает за талию, заставляя встать на ноги. А дальше — не успеваю даже сообразить, как это происходит, но я оказываюсь перекинутой через плечо.
— Эй! — возбуждённо смеюсь и луплю Егора ладонями по спине, — Отпусти меня!
— Даже не подумаю… — я слышу его довольное рычание, и мою попу обжигает ощутимым ударом, — А ну не дергайся.
— Ай! — взвизгиваю от неожиданности и захлебываюсь возмущением, — Мне вообще-то больно!
На самом деле я вру. После шлепка кожа приятно саднит, а ощущение принадлежности Егору, как к своему мужчине, становится острее. И что-то мне подсказывает, что этот засранец это знает.
Морозов сваливает меня на кровать. Я резво пытаюсь выкрутиться и отползти, но тут же оказываюсь жестко схваченной за бёдра и поставленной в «догги». Мои трусики, скользят по ногам вниз, щекоча нежную кожу.
— Какая непослушная девочка, — голос Егора звучит с той самой хрипотцой, которой девочки готовы продать душу. Наглые мужские руки с силой сжимают, мнут, поглаживают и разводят в стороны мои ягодицы.
Сгорая от возбуждения и стыда, я падаю лицом на кровать, заглушая рвущиеся из горла стоны.
— О… мммм, — теряю последние способности к связным мыслям и речи, потому что мужчина неожиданно целует меня ТАМ! Нежно трахает языком и просто вылизывает, пощипывая губами за клитор. Боже! Боже! Стараюсь не кричать от безумных ощущений. Я точно ещё в реальности? Так хорошо бывает?