Читать интересную книгу Герои космодесанта - Грэм Макнилл

— Что же мы тогда удерживаем? — спросил он наконец, взглянув в усталые глаза сержанта.

— Вот зоны относительной безопасности…

В стену ударил снаряд, и чудовищной силы взрыв сотряс ремонтный цех, оборвав Хеллимана на полуслове. Прорвавшись сквозь пластек, огонь единым потоком устремился к сержанту. Огненная волна растопила пластек, и, затянутые в огненную воронку, куски расплавленной обшивки обращались в раскаленные брызги вокруг несчастного Хеллимана.

Отброшенный взрывом Танхаузе рухнул на спину и громко выругался от боли. Все же ему хватило духу выхватить табельный пистолет и выстрелом в голову избавить истошно вопящего сержанта от мучений.

В ушах у него еще гудело, когда Танхаузе вдруг увидел, как какая-то незнакомая фигура проворно вылезает из обугленной пробоины в пластеке. Это был человек… Во всяком случае, какое-то очень грубое подобие человека. Одет он был в рваные лохмотья, оставшиеся от формы зенитчика, а через коротко и неровно остриженные волосы проглядывала кожа черепа. Полные ненависти глаза остановились на Танхаузе, когда мерзкий тип оглядывал помещение, но не взгляд заставил верноподданного стратосийца замереть. Рот вторгшегося был зашит толстой черной проволокой, а лицо и шея покрыты сетью вздувшихся багрово-синих жил.

Сначала Танхаузе подумал, что мятежник безоружен, но затем он увидел гранату, которую тот сжимал в правой руке…

— Святой Император!..

Вскинув пистолет, он прострелил культисту голову. Еретик опрокинулся навзничь, и граната выпала у него из руки. Раздался мощный хлопок взрыва, и тело мятежника разлетелось на множество дымящихся кусков мяса.

Стальной верстак уберег Танхаузе от осколков, но времени на то, чтобы вознести Трону благодарность, у полковника не было. Сквозь густой дым и сыпящиеся сверху обломки он разглядел, что в зале появились еще трое мятежников и что рты у них зашиты, как и у первого. Двое из них держали в руках автоматы; у третьего был грубо сработанный тяжелый стаббер.

Выпустив серию неприцельных выстрелов, Танхаузе бросился на пол, благоразумно стараясь держаться за пуленепробиваемым стальным верстаком, — и вовремя, поскольку в следующее мгновение на здание обрушился свинцовый град. Наполнив воздух гневным ревом, обстрел буквально растерзал помещение, разрывая стены, калеча его списанную авиатехнику, а также прошивая шрапнелью полкового связиста Айкера, который так и встретил свою смерть, склонившись над передатчиком.

Встав на четвереньки, Танхаузе еще ближе подполз к спасительному верстаку и, прижавшись к нему спиной, вытащил из пистолета опустошенную обойму. Затем дрожащими пальцами он потянулся за новой.

«Всех все равно не перестрелять», — мелькнула мысль.

Клик-клик… — сквозь непрекращающийся грохот заградительного огня услышал вдруг Танхаузе — будто небольшой металлический предмет звякнул совсем рядом — и, повернувшись, увидел, как по полу, в метре от его ноги, катится граната. Инстинкт самосохранения взял верх, и, метнувшись к ней, полковник отпихнул гранату подальше. Она разорвалась секунду спустя: жар, шум, невыносимое давление ударной волны накрыли Танхаузе, который все же оказался достаточно близко, так что один из осколков шрапнели впился в его вытянутую ногу.

Лишь закусив губу, полковнику удалось удержать крик.

«Не доставлю этой мрази такого удовольствия», — подумал он.

Внезапно над головой у него сверкнул лазерный разряд, и стрельба тут же прекратилась.

— Полковник! — спустя несколько мгновений донесся до него с другой стороны верстака встревоженный голос.

— Я здесь… под столом! — прорычал Танхаузе и, бросив взгляд на торчащий из ноги зазубренный кусок металла, поморщился от боли.

Пятеро бойцов Стратосского авиакорпуса с еще не остывшими лазганами в руках выбежали к нему из-за верстака.

Танхаузе посмотрел на лычки первого подбежавшего к нему бойца:

— Сержант Руха? Вы поспели на удивление вовремя! Но не надлежало ли вам быть сейчас с полковником Йоном и вместе с Восемнадцатым оборонять границы Цирриона?

У второго бойца был с собой переносной вокс. Дробному ритму доносящихся с разных частот сообщений аккомпанировал грохот взрывов и приглушенный треск очередей — музыка, звучавшая сейчас по всему Нимбаросу.

— Полковник Йон убит, сэр! А Восемнадцатый уже оставил Циррион. Город в руках противника. Прежние укрепрайоны больше не гарантируют безопасности! — доложил ему Руха. — Мы пришли, чтобы эвакуировать вас отсюда!

Гримаса боли исказила лицо Танхаузе, когда двое бойцов помогли ему подняться на ноги.

— А что с Кумулоном? Он тоже пал? — спросил полковник, проходя мимо тел трех мертвых культистов и направляясь к задним дверям цеха.

Ответ сержанта прозвучал сухо и исчерпывающе:

— Мы потеряли их всех, сэр. Идет отступление по всем направлениям. Наши войска выходят за черту города и затем по небесному мосту выдвигаются в направлении Пилеона.

Как только они оказались на улицах города, шум развернувшегося здесь артиллерийского сражения многократно усилился. Танхаузе посмотрел наверх, на городской купол, и разглядел сквозь слой сверхпрочного пластека гряду штормовых облаков. Затем клубы быстро поднимающегося дыма заволокли обзор, и вид за пределами купола парящего города скрылся из виду. Поспешно отступая вместе с сержантом и его отрядом, Танхаузе улучил момент и оглянулся. Последствия полномасштабного отступления были очевидны. Ряды мятежников уже показались вдали. Сжимая в руках разнообразное оружие, в том числе и самодельное, они подступали к позициям имперцев. Их боевые кличи были похожи на придушенный вой, поскольку губы кричавших были зашиты проволокой, но эффект был куда более устрашающий, чем если бы они выкрикивали что-то осмысленное. Танхаузе и не надо было их слышать, чтобы понять, что противник предпринимает крупномасштабную атаку.

Проревевший у них над головой реактивный снаряд заставил Танхаузе и остальных бойцов припасть к земле. Снаряд ударил в стену депо маглева, и взрывная волна накрыла укрепленную огневую точку авиакорпуса. Предсмертные крики, которые донеслись из охваченного огнем дота, стали свидетельством гибели артиллерийского расчета из трех человек.

Руха резко изменил курс и, уводя Танхаузе и своих людей от разрушенного депо, устремился к боковой улице.

— Трон! Как это все могло произойти?! — спросил Танхаузе, когда Руха остановился посреди переулка, чтобы удостовериться, что впереди нет опасности. — Мы же отбросили их назад, верно?

— Они застали нас врасплох, — сказал Руха и бросился в глубь переулка, когда взрыв внезапно осветил главную улицу. — Расставили целую сеть мин-ловушек, чем обескровили наши части, а затем начали массированное наземное наступление. Используют передовую военную тактику. Нет никакой возможности вернуть эти города. Сначала нужно провести перегруппировку. Тогда, возможно, удастся отвоевать Нимбарос и Кумулон, но Циррион…

Эта незавершенная фраза сержанта сказала Танхаузе все, что ему было нужно знать о судьбе столицы.

— Что с губернатором Варкоффом?

— Он жив, сидит в своем бункере в Пилеоне. Это ближайший из всех небесных городов, которые находятся под нашим контролем. Туда мы сейчас и направляемся. Он официально ввел в силу протокол бедствия и отправил сообщение по всем астропатическим и общечастотным каналам Империума с экстренным призывом помощи.

— Не согласишься ли ты, солдат, кое-что для меня сделать? — спросил Танхаузе.

Полковник хромал по переулку и вдруг увидел, как очередной взрыв уничтожил статую первого стратосского губернатора, символ имперского правления и порядка. Рухнув на обожженную землю, памятник раскололся.

— Что именно сделать, сэр?

— Встать на колени и помолиться, — сказал Танхаузе. — Помолиться о чуде, будь оно неладно!..

За последние сорок лет его сон ничуть не изменился.

Сначала возникало лишь необъяснимое ощущение жара, а затем… Затем Дак'ир вновь оказывался во тьме раскаленных пещер Игнеи на Ноктюрне. В своем сне он был сначала лишь маленьким мальчиком, и, когда в этом враждебном для себя месте он касался неровной, ребристой стены пещеры, она больно царапала его нежную, совсем еще младенческую кожу. Прожилки минералов блестели в сиянии запруд из горячей лавы, подпитываемых рекой огня, которая была живительной кровью высящегося над ним вулкана. Затем Игнея начала темнеть, вместе с ней затухал свет огненной реки, и в густеющем сумраке перед ним проявлялось уже новое видение…

Обутый в сандалии, Дак'ир стоял на раскинувшемся перед ним плато Синдара, чью бурую, точно покрытую ржавчиной, поверхность ограничивала линия скальных тотемов. Вихри вулканического пепла гуляли внизу, по великой пустыне Погребального Сожжения, скрывая беспрестанно рыщущих среди скал чешуйчатых завротуров, в то время как сверху доносился какой-то гром, — будто гора Смертного Огня вот-вот должна была извергнуть из себя дым и пламя, которые закрыли бы все небо. Однако великая гора Ноктюрна спокойно дремала. Вместо вулканического извержения Дак'ир каждый раз наблюдал огненное извержение совсем иного рода — ослепительные струи маневровых дюз исполинского космического корабля, который медленно опускался на плато.