Она настороженно вглядывалась в твердые, непроницаемые черты, и полусонное сознание отметило, что покидавший палатку любовник желает продолжения не больше ее самой.
– Мы совершили ошибку, – бесстрастно проговорил он, – оба. Это не должно повториться.
Подобных слов она ожидала меньше всего и, когда он повернулся и быстро ушел из палатки в ночь, предположила, что это, должно быть, краткое извинение за случившееся. Губы ее дрогнули в молчаливом недоумении, и она поспешно смежила веки, так как в палатку вошел Гэвин и улегся на свой тюфячок у входа.
Глава 7
С восходом солнца палатки были свернуты, и воздух наполнился нескончаемым клубящимся гулом и грохотом, когда пять тысяч верховых рыцарей, наемников и оруженосцев выступили из долины, сопровождаемые тяжелыми повозками, поскрипывающими под грузом бомбард, мортир, боевых таранов, катапульт и прочих приспособлений, необходимых для осады и штурма.
Для Дженни, ехавшей верхом рядом с Бренной под надежной охраной скакавших с обеих сторон вооруженных рыцарей, мир превратился в нереальную мешанину из шума, пыли и внутреннего смятения. Теперь Бренна посылала Дженни ободряющие улыбки, а Дженни, всегда считавшая себя достаточно умной и рассудительной, обнаружила, что ищет – надеется отыскать и взглянуть на Ройса Уэстморленда!
Она видела его несколько раз проезжающим мимо, и он тоже казался ей незнакомцем. Громоздясь на гигантском вороном боевом коне, весь зловеще затянутый в черное, от высоких сапог до накинутого на мощные плечи плаща, развевающегося позади, он являл собой самую могучую и устрашающую фигуру, которую Дженни когда-либо видела, – смертоносный чужак, намерившийся уничтожить ее семью, ее клан, все, что ей дорого.
Ночью, лежа рядом с Бренной и неотрывно глядя на звезды, она пыталась не думать о жуткой осадной башне, отбрасывающей огромную тень через весь луг, о башне, которая скоро займет свое место перед древними стенами замка Меррик. Раньше, в долине, она замечала ее среди деревьев, но не могла с уверенностью судить, что это такое. А возможно, и попросту не желала получить подтверждение своим опасениям.
Теперь же почти ни о чем другом не могла думать и безнадежно цеплялась за предсказание Бренны насчет короля Иакова, который может прислать подкрепление, чтобы помочь ее клану в битве. И все-таки некая ничтожная доля рассудка отказывалась признавать, что битва состоится. Может быть, потому, что ей не до конца верилось, будто мужчина, который целовал и ласкал ее с такой пылкой нежностью, в самом деле способен обернуться противником и с холодной бесстрастностью уничтожить ее семью и ее клан. Какая-то нежная, наивная частица сердца Дженни восставала против того, что мужчина, который болтал и хохотал с ней ночью накануне, действительно способен на это.
А потом оказалось, что она не до конца верит и в происшедшее прошлой ночью. Прошлой ночью он был ласковым, притягательным, настойчивым любовником. Сегодня он стал незнакомцем, забывшим о ее существовании.
Ройс не забыл о ее существовании даже на второй день перехода. Воспоминания о ней, лежащей в его объятиях, о терпкой сладости поцелуев и неумелых ласках не давали ему заснуть две последующие ночи. Весь вчерашний день, разъезжая вдоль шеренг своих солдат, он искал возможности взглянуть на нее.
И сейчас, когда он скакал во главе своей армии, щурясь на солнце, чтобы определить время, ее музыкальный смех колокольчиком звенел в ушах. Он тряхнул головой, словно пытался отделаться от неотвязных мыслей, а она вдруг взглянула на него с манящей улыбкой в уголках губ.
Он никогда и не думал, чтобы наивная шотландская девчонка обладала таким вдохновением и отвагой. Ройс пытался объяснить свое растущее восхищение захваченной им пленницей просто-напросто результатом плотского желания, которое она пробудила в нем той ночью, но знал, что его обуревает нечто большее, чем похоть. В отличие от большинства женщин Дженнифер Меррик не испытывала ни отвращения, ни возбуждения при мысли о ласках и близости с ним, с мужчиной, само имя которого связывалось с опасностью и смертью. Застенчивого и страстного ответа он добился от нее той ночью не под угрозой страха; нет, его породила сначала нежность, потом желание. Явно знакомая со всеми ходившими о нем слухами, она все-таки отдалась его ласкам с невинным наслаждением. Вот почему он не может выкинуть ее из головы. А может быть, хмуро подумал он, она лишь обманывала себя, приняла его, невзирая на репутацию, за поистине доблестного, незапятнанного, галантного рыцаря своих грез? Это предположение оказалось столь неприятным, что Ройс сердито прогнал всякие мысли о Дженнифер и твердо решил позабыть ее.
В полдень, только успела Дженнифер опуститься на траву рядом с Бренной, чтобы разделить обычную порцию дичи и кусок черствого хлеба, как, подняв глаза, увидела направляющегося к ним Арика. Обутые в сапоги ноги замерли не более чем в ярде перед ней, и великан буркнул:
– Пошли.
Уже свыкшись с явной нерасположенностью гиганта-блондина употреблять больше слов, чем диктовалось крайней необходимостью, Дженни встала. Бренна последовала было ее примеру, но Арик махнул рукой:
– Не вы.
Держа Дженни за локоть, он повел ее вперед, мимо сотен солдат, тоже раскинувшихся на траве, чтобы съесть свой спартанский обед, потом повернул к роще рядом с дорогой и остановился на том месте, где под деревьями стояли на страже рыцари Ройса.
Сэр Годфри и сэр Юстас посторонились с каменным выражением на обычно приветливых лицах, а Арик подпихнул ее легким тычком, от чего она, споткнувшись, вылетела на небольшую поляну.
Ее захватчик сидел на земле, прислонившись широкими плечами к стволу дерева, согнув ноги в коленях, и молча смотрел на нее. День был теплый, он сбросил плащ и остался в простой коричневой тунике с длинными рукавами, в плотных коричневых рейтузах и сапогах. Он был совсем не похож на вчерашний дух смерти и разрушения, и Дженни пережила нелепую вспышку радости от того, что он не забыл о ней.
Гордость, однако, не позволила ей хоть как-нибудь проявить подобное чувство. Совершенно не представляя, как она должна себя вести и какие ощущения испытывать, она осталась на месте и даже смогла устремить на него ответный твердый взгляд, пока его задумчивое молчание не вывело наконец ее из себя. Постаравшись, чтобы тон вышел вежливым и уклончивым, спросила:
– Кажется, я вам нужна?
Почему-то вопрос ее зажег насмешливые искры в его глазах.
– Вы совершенно правы.
Взволнованная его странным насмешливым расположением духа, Дженни чуточку обождала и снова спросила:
– Зачем?
– Действительно, вот вопрос.