Читать интересную книгу Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Филипп Дэвидсон

Как и полагается у коммунистов, Зиап поспешно (23 января) собрал комиссию для расследования причин поражения. Пытаясь переложить вину с больной головы на здоровую, Зиап обвинил свои войска в недостатке боевого рвения и трусости‹8›, что, конечно, было совершеннейшей ложью. Вовсе не бойцы Вьетминя проиграли сражение под Винь-Еном, проиграл его сам Зиап. Во-первых, он недооценил эффективность поддержки авиации, тех преимуществ, которые заключает в себе возможность быстрой переброски подкреплений воздушным путем, а также роста потерь и страха – неминуемых следствий применения напалма. Допущенные им тактические просчеты и без того вели к поражению, однако исход битвы в пользу французов решили авиационная поддержка и применение напалма. При этом Зиап знал, что такое напалм и какое воздействие он оказывает, так как 22 декабря 1950 года французские ВВС уже использовали это средство против скоплений войск Вьетминя. Во-вторых, Зиап упустил несколько тактических возможностей. 14 – 15 января ему удалось разделить французские силы, заставить их пятиться к заболоченному озерцу. Если бы тогда им была проведена скоординированная решительная атака силами 308-й и 312-й дивизий, он вполне мог нанести поражение обеим мобильным группам французов и захватить Винь-Ен.

Третья ошибка Зиапа заключается в том, что 16 января он легко отдал противнику холмы к северу от Винь-Ена, которые его солдаты за день до того отбивали в ожесточенном сражении. Ему следовало приказать им окопаться на удобных для обороны позициях и вынудить французов отвоевывать их у него метр за метром. Сам Зиап никак не объясняет собственных промашек – он никогда и нигде не говорил и не писал о них. Очевидно, он решил увести войска с относительно открытых холмов под прикрытие джунглей, где вьетнамцы несли меньшие потери от действий неприятельской артиллерии и авиации. Вместе с тем хотя его отход на естественным образом защищенные позиции утром 16 января еще можно считать разумным шагом, то, принимая во внимание все те же факторы – огневую поддержку авиации и артиллерии, – массированная атака ближе к вечеру того же дня была не просто неразумной, а самоубийственной.

И наконец, Зиап не сумел правильно координировать действия двух своих пехотных дивизий. Он смог удачно распорядиться ими 13 января, когда 308-я дивизия взяла Бао-Чук, а 312-я устроила засаду 3-й мобильной группе. Вместе с тем в критический момент, когда 308-я предприняла развернутую атаку 17 января, вьетнамский командующий не ввел в дело 312-ю дивизию, хотя имел возможность выдвинуть ее с северо-запада и атаковать участок между занятыми французами высотами и Винь-Енем. Бездействие 312-й дивизии позволило противнику сосредоточить авиацию и артиллерию против 308-й дивизии. Затем 312-я начала свою атаку, но слишком поздно, когда потрепанная 308-я уже была не в состоянии ее поддержать. В итоге получилась классическая “атака по частям” – то, от чего предостерегают боевые уставы всех армий. Так что упрекать в поражении под Винь-Еном следовало не войска Вьетминя, а Зиапа, принявшего необоснованное решение и совершившего тактическую ошибку.

Ограниченный результат победы над Зиапом под Винь-Еном вынудил де Латтра поторопиться с проведением в жизнь своего стратегического плана, призванного увеличить наступательные возможности французских войск. Он немедленно приказал приступить к возведению вокруг дельты цепи укреплений, получившей название “линии де Латтра”. Эта оборонительная полоса протянулась от морского побережья севернее Хайфона на запад к Вьет-Три, а оттуда шла на юго-восток и снова упиралась в море возле Фат-Дьема. “Линия” состояла преимущественно из небольших укрепленных позиций пехоты, сооруженных таким образом, чтобы защитники каждой из них могли поддерживать своих соседей. К середине лета 1951 -го французы завершили строительство шестисот подобных постов, и еще столько же было сдано до конца года.

Вопрос о военной значимости этой тонкой линии укреплений является спорным. Для ее обороны требовалось двадцать пехотных батальонов (свыше двух пехотных дивизий), но при этом она не могла предотвратить просачивания в дельту партизан Вьетминя. “Линия” не очень мешала проходить внутрь периметра даже сравнительно крупным частям Главных сил. Позднее Анри Наварр, один из преемников де Латтра на посту главнокомандующего, назвал ее “чем-то вроде линии Мажино”‹9›. Она оправдала бы свое предназначение, если бы французам удалось со временем организовать ее оборону силами вьетнамских войск. В этом заключалась часть плана де Латтра, и французский главнокомандующий нажимал на Бао-Дая, с тем чтобы тот поспешил с созданием и обучением Национальной вьетнамской армии. Де Латтр даже основал военное училище для подготовки вьетнамских офицеров и в июле 1951-го потребовал от Бао-Дая начать мобилизацию. К сожалению, идея создания боеспособной Национальной вьетнамской армии так толком и не осуществилась.

Согласно стратегическому замыслу де Латтра, строительство “линии” и формирование Национальной вьетнамской армии затевалось с одной единственной целью – высвободить как можно больше французских войск для активного противодействия силам Зиапа, пытающимся проникнуть в дельту, а впоследствии для того, чтобы развернуть планомерное наступление на Вьетминь. Во многом именно из-за того, что Национальная вьетнамская армия так и не стала тем, на что рассчитывал де Латтр, ни ему, ни кому-либо из его преемников на посту главнокомандующего не удалось увеличить наступательную мощь французов в регионе до такой степени, чтобы те оказались способными сокрушить армию Зиапа.

Пока де Латтр строил блокгаузы и принуждал вьетнамское правительство Бао-Дая поспешить с формированием национальной армии, Зиап изучал причины поражения под Винь-Еном и планировал новую операцию, целью которой оставался захват Тонкинской дельты. Он передвинул свои базы снабжения в восточном направлении, заново укомплектовал 308-ю и 312-ю дивизии и к концу марта был готов возобновить активные действия. В ночь с 23 на 24 марта Зиап начал вторую фазу своего Всеобщего контрнаступления, избрав ее объектом небольшую деревушку Мао-Ке, расположенную на северо-восточном участке оборонительного рубежа французов. Эту боевую операцию он назвал кампанией “Хонг Хоа Там” в честь лидера вьетнамского сопротивления, сражавшегося с французами в начале двадцатого века именно в окрестностях Мао-Ке. Выбор Мао-Ке был удачен с нескольких точек зрения. Располагалась она всего в тридцати километрах к северу от Хайфона, ключевого пункта французской “линии жизни” в дельте. Потеря Хайфона или даже создание серьезной угрозы ему могло вынудить противника покинуть дельту. Кроме того, местность позволяла коммунистам скрытно подобраться к Мао-Ке из Вьет-Бака. Туда вело много троп и дорог, по которым вьетнамские носильщики могли бы осуществлять снабжение своих войск из баз Вьетминя во Вьет-Баке и Китае, расположенных достаточно близко от места предстоящей операции. Небольшой гарнизон Мао-Ке состоял из 400 вьетнамцев и африканцев, сломить сопротивление которых, как рассчитывал Зиап, будет несложно. Существовало всего одно соображение, говорившее не в пользу Мао-Ке, однако до поры до времени оно оставалось скрытым для Зиапа.

Он поручил проведение атаки свежей 316-й дивизии, а также выдвинул в район Мао-Ке частично восстановленные 308-ю и 312-ю дивизии, с тем чтобы они могли поддержать необстрелянную 316-ю и развить ее успех. Зиап отдал приказ 304-й дивизии (которую он передислоцировал из Вьет-Бака на позиции к юго-западу от дельты) и 320-й дивизии, находившейся южнее дельты, предпринять отвлекающие атаки и оттянуть на себя резервы французов.

Между ночью с 23 на 24 марта, ставшей началом атаки, и 26 марта вьетминьцам в ходе упорных боев удалось овладеть всеми французскими аванпостами за исключением одного – угольной шахты, где держали оборону девяносто пять воинов-партизан из местного племени то{42}. Как и в Винь-Ене, на начальной стадии операция развивалась вполне удовлетворительно для Зиапа. 26 марта Зиап развернул 316-ю дивизию для решающего штурма. Вот тут и сделался вдруг очевидным негативный момент, не учтенный вьетнамским главнокомандующим при выборе Мао-Ке. Три эсминца и два десантных судна французского военно-морского флота поднялись вверх по течению реки Да-Бак и открыли сильный орудийный огонь по скоплению живой силы 316-й дивизии. Этот обстрел с кораблей, а также налет авиации привели к огромным потерям среди личного состава 316-й и сорвали ее атаку еще до того, как она началась. 27 марта Зиап перегруппировал 316-ю для новой атаки.

Де Латтр на первой стадии наступления противника к Мао-Ке реагировал медленно и осторожно. Даже 26 марта он все еще полагал, что активизация сил Зиапа у Мао-Ке может быть лишь диверсией. Де Латтра беспокоило, что ему никак не удается установить местонахождение 308-й и 312-й дивизий Вьетминя. Он не знал, что им отведена роль поддержки 316-й при Мао-Ке, и опасался их внезапного удара на каком-нибудь участке обороны с северной стороны периметра. Вследствие этого 26 марта де Латтр, наряду с морскими судами, послал к Мао-Ке только один батальон парашютистов и несколько артиллерийских батарей. Рано утром 27 марта, в 4.00 перегруппированная 316-я дивизия со всей яростью бросилась в атаку на бойцов то, оборонявших угольную шахту. Схватка была ожесточенной, но защитникам удалось продержаться до утра, когда в дело вступили французские самолеты, обрушившие на головы коммунистов бомбы и напалм. В 14.00 27 марта французский парашютный батальон выдвинулся из деревушки Мао-Ке, чтобы выручить подразделение, защищавшее шахту, но вскоре натолкнулся на мощный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь противника. Весь остаток дня парашютисты были буквально прижаты к земле и лишь ночью смогли вернуться обратно в Мао-Ке.