– А как поживает кузен Магнус? – спросил Йен.
– Откуда мне знать? – сердито бросил герцог. – Он вечно в разъездах по делам королевы. И зачастую инкогнито, представьте себе.
– Ты можешь только гордиться, – сказал Черный Джек, – что воспитал в нем такую преданность королеве.
– Хотелось бы еще хотя бы капельку преданности мне, – фыркнул герцог в ответ на эти слова. – Инверари нужен наследник, а малышка Хантли уже достаточно выросла. И чего бы мне это ни стоило, я увижу Магнуса женатым на ней. А после того как она родит двух или трех ребят, он может проваливать хоть к самому дьяволу.
Черный Джек хмыкнул.
– Надо признать, что мой сын в этом отношении вполне сознает свой долг. Ты не поверишь, сколько времени он проводит в постели с женой.
Лицо Йена покраснело от смущения, а Перси залился громким смехом.
Пришел черед и герцогу хмыкнуть.
– Я уже забыл, что такое быть женатым на красотке. Должно быть, стареем, Черный Джек. Кстати, о старости, у меня печальные новости о нашем родственнике, Бредалбейне. Колин недавно заболел и умер. Ты поедешь со мной выразить наше соболезнование?
– Да, и Йен тоже поедет. – Черный Джек повернулся к младшему сыну. – Ну как, Перси, ты сможешь управиться тут без нас две недели? Я бы не хотел, вернувшись, найти фамильное гнездо разоренным и опустевшим.
Теперь Перси, в свою очередь, покраснел от смущения, а Йен расхохотался от души.
– Надолго ты уезжаешь? – спросила Бригитта, потянувшись к Йену, когда он лег в постель рядом с ней.
Он нежно поцеловал ее.
– Не больше чем на две недели, дорогая.
– Я буду скучать по тебе.
– Особенно в постели?
– Больше всего в постели.
С этими словами Бригитта толкнула его на спину и легла сверху, чувственно прижимаясь своей мягкой плотью к крепкому, сильному телу воина. Потом она приподнялась и медленно, дразняще уселась на него верхом.
Стон наслаждения вырвался из горла Йена. Его тело вытянулось, словно струна.
– Нет. Не смогу больше этого выдержать, – хрипло прошептал он и, перевернув ее на спину, мощно вонзился в самую глубь ее плоти.
– Подари мне сына, – задыхаясь, проговорил Йен.
– Да, – выдохнула Бригитта, и в тот же миг сладостное содрогание одновременно охватило обоих.
Леди Антония проснулась рано и, торопливо одевшись, тут же ринулась вниз по лестнице в большой зал. Йен должен был уехать на рассвете, и она надеялась, что Бригитта проспит его отъезд, дав ей возможность побыть с ним несколько минут наедине. Ей нужно любым способом уговорить Йена расстаться с Бригиттой, пока та еще не зачала ребенка от него. Неужто ей так и не удастся вновь разжечь те пылкие чувства, которые он некогда питал к ней? Все-таки еще можно стать со временем графиней Данридж… Ну нет, ничто на свете не остановит ее, даже если придется задушить эту дерзкую рыжую англичанку собственными руками!
Задержавшись ненадолго в дверях большого зала, леди Антония оглянулась, прекрасно понимая, что представляет собой весьма эффектное зрелище. Раннее вставание ничуть не испортило ее красоту, а некоторая сонливость лишь придала соблазнительную томность ее взгляду.
В зале было полно народу, но Йен сидел один за главным столом. Улыбнувшись, Антония присела рядом.
– Доброе утро, – весело приветствовала его она.
– Доброе, – не глядя на нее, бросил он.
– Бри тебя не провожает?
– Она сейчас спустится. – Йен искоса взглянул на нее. – А тебя-то что привело сюда в столь ранний час?
– Я должна поговорить с тобой. – Взгляд Антонии сделался умоляющим. – Это срочно.
Йен вопросительно поднял бровь.
– Я слушаю.
Антония поколебалась, окинув взглядом заполненный народом зал.
– Ну не здесь же, Йен. Пойдем куда-нибудь, где мы будем одни.
Йен несколько мгновений внимательно смотрел на нее, потом поднялся с места.
– Можно к отцу в кабинет, – нехотя согласился он.
Антония вошла первой. Зная ее повадки, Йен оставил дверь приоткрытой и встал у самого порога. Повернувшись к нему лицом, Антония вдруг увидела Хитреца, трусившего мимо по коридору в направлении выхода в сад, и поняла, что вслед за ним сейчас появится и Бригитта.
– Я люблю тебя! – громко воскликнула она.
И прежде чем Йен успел промолвить хоть слово, Антония бросилась к нему на шею и впилась в его рот страстным поцелуем. От неожиданности Йен никак не среагировал. Он стоял оцепенев, не отвечая на поцелуй, но Бригитта видела всю эту сцену именно так, как хотелось Антонии. Словно тысяча кинжалов вонзились в ее сердце, и она в отчаянии бросилась вслед за своим лисенком.
Опомнившись, Йен резко оттолкнул Антонию.
– Прекрати немедленно, ты совсем обезумела, – прорычал он.
– Но было время, когда ты любил меня.
– Да, но я был молод и глуп, – голосом, полным презрения, возразил Йен. – А тебе очень хотелось стать графиней. То, что было, прошло. Я люблю только свою жену. Запомни это наконец!
И с этими словами он резко повернулся и вышел из кабинета.
Как только Антония осталась одна, умоляющее выражение на ее лице тут же исчезло, и по губам пробежала коварная улыбка. «Ничего, когда эта англичанка исчезнет, а уж я об этом позабочусь, – подумала она, – я сумею женить на себе Йена и стану графиней Данридж. А если будут какие затруднения, напишу, пожалуй, своему брату. Финлей всегда давал мне хорошие советы».
Йен нашел Бригитту в саду. Подойдя сзади, он положил руки ей на плечи и, наклонившись, прошептал прямо в ухо:
– Я искал тебя. Но что с тобой? – спросил он, увидев слезы у нее на щеках, когда она повернулась.
– Ничего.
– Не лги мне.
– Я… я чувствую себя одиноко.
– Я вернусь через две недели, ну же, будь умницей, – сказал он и, похлопав ее по животу, усмехнулся. – А может, у тебя там малыш, что ты сделалась такой плаксивой?
– Нет, – мотнула головой она.
– А хорошо бы. Мы осчастливили бы этим Черного Джека. – Сказав это, Йен наклонил голову и нежно поцеловал ее. – Я люблю тебя, Бри.
Бригитта печально улыбнулась, глядя вслед уходящему мужу. Постояв еще минуту, она медленно пошла по саду, надеясь, что свежий утренний воздух развеет ее печаль.
Йен целовал Антонию. Эта мысль сверлила ее мозг, мучая и терзая. «Что же мне делать?» – в растерянности спрашивала себя она. Так и не найдя ответа, Бригитта присела на одиноко стоящую скамью. «Я люблю его, – думала она, – но не собираюсь делить его ни с кем, и меньше всего с Антонией. Что же мне делать?» – в отчаянии спрашивала она себя снова и снова.
Увидев свою соперницу, сидящую с убитым видом в самом дальнем уголке сада, леди Антония возликовала. «Вид у этой англичанки отнюдь не счастливый, – радостно подумала она. – Ловко же я воспользовалась так вовремя подвернувшейся возможностью! Убедить Йена расстаться с ней было бы трудно, но теперь…»