«В эту пору Габриэль было как никогда одиноко. Ее связь с герцогом Вестминстерским закончилась, а Пьер Реверди был слишком поглощен своими проблемами и сомнениями, чтобы на его внимание можно было рассчитывать. Требовался новый любовник, чтобы заполнить пустоту, которую она переносила все с большим трудом. Тем временем и Ириб находил все меньше взаимопонимания с Мейбл – по-прежнему страстно любя мужа, она после долгих лет терпения более не могла выносить его неверность. Ну а Габриэль, находившаяся в зените славы, была в глазах Ириба еще очень красивой; к тому же она баснословно богата, что тоже не следует сбрасывать со счетов».
Вкус к роскоши всегда побуждал Ириба искать пути заработка где только возможно. Даже его браки и любовные связи заключались в расчете на хорошую финансовую подпитку. Почуяв новые возможности для своего всестороннего таланта, он в 1919 году отправляется за океан, между делом разводится с супругой Жанной, открывает магазин на Пятой авеню в Нью-Йорке, и тот же год женится на соблазнительной красотке и богатой наследнице Мейбл Хоган. Он обосновывается в Голливуде, становится художественным консультантом у Сесиля Б. де Милля. «Жемчужный наряд, который он создает для Глории Свенсон в картине «Мужчина и женщина», сделал ему имя – и он сотрудничает с постановщиком в дюжине картин». Охваченный страстью к кинематографу, он создает декорации к фильмам.
Вацлав Нижинский в танце. Художник Поль Ириб
Симпатичный прощелыга, вытягивавший деньги из своих жен и многочисленных любовниц, наконец обратил внимание на богатую женщину Коко Шанель. К тому же Мейбл Хоган, желая положить конец, под давлением семьи решила потребовать развода, прежде чем будет разорена окончательно. Но пока Мейбл ничего не знала о француженке, та сняла для встреч с жиголо усадьбу «Ла Жербьер», находившуюся невдалеке от Парижа. И даже более – чтобы поразить воображение молодого любовника, Шанель приобретает еще замок Мениль-Гийом с тремястами пятьюдесятью гектарами земли.
Человек, пользовавшийся благами жизни благодаря Коко, как-то всерьез ей заявил:
– Не пойму, зачем вам столько комнат? Для чего все эти предметы? Одни убытки! И на что вам вся эта домашняя прислуга? Вы кормите всех на убой. Я, пожалуй, пожил бы рядом с вами, если бы вы умели довольствоваться меньшим! Терпеть не могу бесполезных людей, пустых расходов на роскошь и сложных человеческих созданий!
Она пошла ему навстречу и поселилась в «скромных» номерах отеля «Риц», заняв там комнаты с видом на Вандомскую площадь. Теперь она могла созерцать из окон ту самую Вандомскую колонну, в разрушении которой полвека назад участвовал отец Поля Ириба.
…Казалось бы странным, но в 1933 году «Свидетель» снова появился в киосках, наполненный сатирическими статьями и рисунками Поля Ириба. Лишком деятельный, он же стал во главе «Журнала спорта и мира». «Восьмилетнее пребывание за океаном открыло ему, сколько велика его привязанность к родной стране. Но эта привязанность сделалась навязчивой – он постоянно представлял Францию в образе прекрасной Марианны во фригийском колпаке, без конца терзаемой и преследуемой чужеземцами – а то и соотечественниками. Иные из его рисунков показывали Францию изможденной, но трогательной и достойно держащейся перед трибуналом, членами которого были не кто иные, как Муссолини, Рузвельт, Гитлер и тогдашний британский премьер Рэмси Макдональд. На другой карикатуре, названной «Могильщик», Даладье забрасывает комьями земли тело Марианны, лежащей на дне глубокой ямы…»
«Никто не молод после сорока лет, но мы можем быть неотразимыми в любом возрасте»
* * *
Не выходя из роли верной подруги с подленьким характером, Мися растрезвонила всем «по секрету», что Коко наконец-то выходит замуж. Претендент был один – Поль Ириб.
«Ее любовь к нему была неподдельной – ибо уже весною 1934 года она отказывается от особняка, где ей так уютно жилось, рассчитывает прислугу – включая Жозефа, верой и правдой прослужившего ей шестнадцать лет, – оставив только горничную. Взамен она находит близ рю Камбон маленький семейный пансион, где нанимает две комнаты. Единственная роскошь – поскольку в этом скромном жилище не было ванной комнаты, она распоряжается ее устроить. Коко поселяется здесь со своими любимыми книгами, единственной ширмой от Короманделя, двумя каминными стульчиками и несколькими коврами».
В бурно пролетевших 1934 – 1935 годах Габриэль часто проводила выходные дни вместе с Ирибом у его сестры и племянниц в Барбизоне. Ириб, занимаясь руководством журналами и оформлением декоров, сочинял рекламные слоганы. Тогда как Габриэль, хоть и нечасто, выезжает в свет, участвует в целом фейерверке празднеств, которые охватили высшее французское общество в 30-е годы. Костюмированные балы и балы-маскарады шли своей чередой… страна, находившаяся на грани военной катастрофы, спешила вершить свой «пир во время чумы».
Коко – то ли в силу распространяемых в обществе сплетен, то ли в силу возраста и душевного дискомфорта – начала всерьез задумывалась о браке со своим возлюбленным. Его странности, его любовь к наживе и благосклонность к молоденьким женщинам не пугали Коко. Может, правы были ее друзья, считавшие его «демоном, который ее околдовал».
«Красивое платье может красиво выглядеть на вешалке, но это ничего не значит. О платье надо судить, когда оно на женщине, когда женщина двигает руками, ногами, изгибает талию»
…Закончилось средиземноморское лето. В знойный сентябрь 1935 года парочка пребывала на отдыхе в Рокебрюне. Днем Поль находился на теннисном корте со своими партнерами по игре. В какой-то момент появилась Коко, улыбаясь всем в этой тесной компании. Он сделал шаг навстречу ей, и… тут страшная боль молниеносно пронзила его грудь. Мужчина схватился за сердце и растянулся на земле. Все бросились на помощь.
Попытки привести Поля в чувство оказались безуспешными. Когда подъехала карета «Скорой помощи» и увезла его в клинику в Ментону, он был уже мертв. Коко вновь – в который уж раз – осталась одна-одинешенька.
Такая неожиданная, мгновенная смерть любимого человека – восторженного, веселого, циничного, ироничного, пытливого – погрузила Коко в страшную депрессию. Она даже лишилась дара речи. Единственным выходом из создавшейся ситуации друзья посчитали звонок к Мисе. Та мгновенно примчалась, и оставалась возле подруги долгие дни.
Но не только задушевная подруга вытащила Коко из прострации душевного опустошения. Тайна ее выживания кроется в простых словах, сказанных Коко своему близкому знакомому Раймону Массаро:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});