Читать интересную книгу И на вражьей земле... - Олег Шушаков

С самим собой он разобрался. Убедился, что пули не боится. И успокоился. И даже как-то вырос… Или выпрямился. Так или иначе, к нему вернулась уверенность в себе, а это для командира самое главное!

Получив полк, Куцепалов вообще воспрянул. Это не было понижением после бригады. Потому что полк был большой. А на бригаде он был врио. И вообще если честно, лучше командовать полком, чем гонять балду при штабе…

И тут грянуло Баян-Цаганское побоище!

Вечером второго июля ударная группа двадцать третьей пехотной дивизии Квантунской армии под командованием генерал-майора Койчи Кобаяси навела понтонный мост, переправилась на западный берег Халхин-Гола и начала окапываться. К утру японцам удалось подготовить развитую систему противотанковой обороны.

Жуков очень оперативно отреагировал на самурайский рывок. В военном деле – это важнее всего. Он отреагировал по-жуковски, быстро и решительно!

И не важно, что небо Баян-Цагана почернело от дыма сгоревших БТ.

Только за один день третьего июля было потеряно семьдесят семь танков и тридцать семь бронеавтомобилей, не считая восьми штук монгольских.

Светлая память героям, павшим в боях за свободу и независимость МНР!..

Может быть, если бы батальоны одиннадцатой танковой бригады пятьдесят седьмого особого корпуса вводились в бой не разрозненно, с ходу, а одним кулаком, и не сами по себе, а при поддержке пехоты, потери были бы меньше. Может быть… Но история не терпит сослагательного наклонения. Так это было! А японцев отогнали обратно за реку. И это главное!

Авиация не осталась в стороне от происходящих событий. Косяки скоростных бомбардировщиков сто пятидесятого и тридцать восьмого бомбардировочных авиаполков под прикрытием истребителей потянулись в сторону Баян-Цагана, огнедышащего, словно внезапно проснувшийся вулкан. За два дня они вывалили на гору шесть тысяч авиабомб, перемешав японские позиции с землей. В ходе воздушных боев самураи потеряли одиннадцать истребителей. Но и советские пилоты заплатили кровавую дань прожорливому Аресу. Было сбито десять СБ и один И-16.

Жуков к боевым потерям относился спокойно. Если задача выполнена, то потери оправданы. А если не выполнена, то собственная голова с плеч! И тогда не все ли равно, сколько полегло бойцов в кровавом бою! Рискуя своей жизнью, он получал право и чужие не жалеть. Задача перед ним была поставлена ясная. И он выполнит ее любой ценой. Впрочем, ненужных, в его понимании, потерь Жуков, как рачительный хозяин, избегал. Война – предприятие очень дорогостоящее! И не стоит пускать по ветру драгоценные ресурсы без всякого толку! Они могут еще пригодиться…

В этот длинный, полный событий день Владимир сбил своего пятого самурая. И по всем понятиям стал настоящим асом!

С самого рассвета со стороны Халхин-Гола раздавался непрерывный гул. Громыхало и бубухало, как в грозу. С четырех часов утра эскадрильи СБ одна за другой потянулись к горе Баян-Цаган и к переправам через реку.

Майор Кравченко крутанул рукоятку полевого телефона и связался с полковником Гусевым:

– Разрешите сходить в гости, товарищ полковник! Тут совсем недалеко, сто шагов… И знакомые давно ждут!

– Разрешаю! Желаю удачи!

В шесть утра все пять эскадрилий двадцать второго авиаполка одна за другой поднялись в воздух и в полном составе двинулись в Маньчжурию. Они шли двумя эшелонами. Один – ведущий, другой – прикрывающий. Семьдесят восемь самолетов!

За звеном управления, с командиром во главе, двумя девятками в клиньях звеньев летела «пушечная» эскадрилья капитана Степанова.

Владимир, как всегда, шел правым ведомым у комзвена Пьянкова. Больше он его в бою не терял. То ли Александр стал поспокойнее, то ли Владимир набрался опыта. Но от командирского хвоста он уже не отрывался.

План был таков – четыре эскадрильи производят штурмовку самурайского аэродрома, а одна остается наверху на тот случай, если противник вызовет помощь.

Увидев стоянки со стоящими в один ряд, как на смотру, серебристыми самолетами с красными кругами на крыльях, Кравченко покачал крыльями. «Делай, как я!» И перешел в атаку. Вслед за ним опустили носы и вошли в пике остальные. Рев моторов, грохот пушек и пулеметов разорвал утреннюю зыбкую тишину.

Один вражеский истребитель попытался взлететь, но угодил под прицельную очередь младшего лейтенанта Пономарева. Пушечные снаряды практически отпилили ему крыло. Самурая крутануло, и он врезался в землю. И тут же рванули баки.

Когда Владимир, сделав боевой разворот, пошел на второй заход, его крестник огромным сигнальным костром, указывал направление атаки.

Сделав три захода и отведя душу, как следует, полк ушел домой…

Пока шла заправка машин горючим и боезапасом, поступил приказ вылететь в район горы Баян-Цаган. Сначала вылетело три эскадрильи. А затем было приказано поднять и остальные. Владимир был во второй группе и в воздушном бою не участвовал, потому что Кравченко, увидев, что над Баян-Цаганом справляются и без них, решил проштурмовать еще один самурайский аэродром, что и проделал с большим блеском.

Во время обеда снова взлетела красная ракета, и летчики прямо из-за стола разбежались по машинам. К аэродрому стремительно приближались вражеские самолеты. Коварные самураи нанесли ответный визит прямо в обед, надеясь, советские пилоты, набив желудки красной икрой, разлягутся в теньке и заснут. Но этот расчет не оправдался.

Младший лейтенант Пономарев шел в лобовую атаку. Длится такая атака секунды, но отнимает годы жизни. Или саму жизнь…

Самурай открыл огонь первым. Пулеметная трасса выгнулась вниз, чуть-чуть не дотянувшись до Пономаревского «ишачка». Он пригнулся к прицелу, укрывшись за широким лбом своего ястребка, и нажал на гашетку. Один из его снарядов врезался прямо в двигатель самурая, выбив пламя из-под капота. Винт у него сразу остановился.

Владимир отвернул от клюнувшего носом японского истребителя и сделал боевой разворот. Он быстро догнал планирующего врага и ударил по нему из всех стволов. От самурая полетела труха и куски обшивки. Эти пушки были просто чудо как хороши! Снарядов бы побольше! Впрочем, и одной очереди хватило… Серебристая машина качнулась и посыпалась вниз, беспорядочно крутясь и переворачиваясь.

Это был его пятый сбитый лично! И второй за сегодняшний день.

А всего в этот день младший лейтенант Пономарев сделал семь боевых вылетов. Когда он приземлился в очередной раз, в голове гудело, во рту пересохло, руки повисли. Подняться и вылезти из кабины, попросту не было сил. Владимир героическим усилием воли все-таки заставил себя это сделать и тут же свалился на траву, откинув в стороны ноющие руки…

Майор Кравченко тоже устал. Но все-таки обошел стоянки. И не зря! На одной из них он увидел изрешеченный «ишачок». Обошел его со всех сторон, прищурился как бы прицеливаясь, а потом приказал собрать возле поврежденной машины летчиков.

– Прошу всех поближе, – сказал он, когда все собрались. Посмотрел на них строго, а потом улыбнулся. – Ну, во первых строках, я должен вам передать благодарность от командования и наземных войск за отличное прикрытие поля боя! Наступление самураев остановлено. В том числе и благодаря вашим штурмовым ударам по переправам! В воздухе и на земле уничтожено более тридцати самолетов противника! Наши потери – всего один истребитель.

Летчики заулыбались, довольные. Но у Кравченко было что сказать не только во-первых, но и во-вторых:

– А теперь обратите внимание сюда, – улыбка соскользнула с лица комполка. Он показал на дырявый «ишачок». – Этот самолет тоже мог бы сейчас догорать в степи… Шестьдесят две пробоины! А некоторые этим еще и гордятся! – он строго взглянул на летчика Проценко, хозяина злополучного истребителя. – Считают эти дырки доказательством храбрости. А вы взгляните на входные и выходные отверстия… О чем они говорят? Самурай дал две длинные очереди сзади. Стало быть, этот горе-пилот зевнул! Проглядел противника! А по глупости погибнуть – честь невелика.

Летчики потупились… Прав Кравченко. Чем тут хвалиться?

– Анализ потерь говорит, что в большинстве случаев истребителей бьют на зевках. Благодарите Поликарпова, что он сделал такой самолет, который и пули не берут! – Майор обошел самолет. – Смотрите, плоскости и фюзеляж как решето, а стоит заклеить дырки, и машина снова готова в бой! Если бы так досталось самураю, от него бы и мокрого места не осталось, хоть он и металлический, а наш «ишачок» деревянный. При таком мощном вооружении, которое имеют «пушечные» И-шестнадцатые, вам придется частенько летать на штурмовки, действовать возле земли… Все вы знаете, что у японских истребителей при лучшей маневренности скорость у земли немного меньше. Но не настолько, чтобы уйти от огня зашедшего в хвост самурая, если лететь по прямой! Поэтому за несколько секунд он успеет всадить в вас весь свой боекомплект. Вывод. Надо и на малой высоте, хотя это и нелегко, сочетать скорость и маневр!