Выждав для верности секунд тридцать, Творец решился уже накинуть ошейник на пса, но так и не довелось Ему. Он понял, почему продолжало беситься благородное животное. Там где недавно бурлила вода, вновь стало неспокойно. Что-то темное покинуло глубину и безвольно уперлось в воздушную преграду.
Творец снова схватился за бороду.
То был человек.
* * *
Дано было простому Озеру узреть ликование Создателя.
Эта бурная реакция чем-то неуловимо напоминала беспорядочные кувырки Робинзона увидевшего спичку корабельной мачты на горизонте. Творец кричал и смеялся, да сыпал словами, которые сотрясали Сад. Вышли животные, прилетели птицы, что бы узнать, чему рад их любимый Отец.
— Человек! Че-ло-век!
Как должен быть честен, как справедлив и кроток!
— Пес! Тащи его!
Пока послушный зверь, отфыркиваясь, греб к телу, Создатель вспомнил, что может вызволить праведника из озера полу-движением мизинца. Прекратив прыгать и жестикулировать, он вознесся вверх и, собственно, полу-шевельнул мизинцем. Пес обиженно проводил взглядом клин пенящейся воды, который несся к берегу, как спортивная лодка.
Взметнулся песок.
Творец заметался. Он сорвал с себя маск-халат и сотворил выходную тогу, белую как молоко. Приняв торжественный и просветленный вид, он воссиял и медленно приблизился к праведнику.
Тот был мужчиной, чему Создатель вовсе не удивился. В одной из книг, прибывающих из Неизвестности, он вычитал, что женщины — вместилище греха и похоти. Это утверждение вполне коррелировало с его личным опытом.
Мужчина, согнувшись от резкого торможения, лежал, заметно испаряясь. Его необычная одежда, покрытая зелеными и бурыми пятнами, побелела от песка. Волосы были короткие, светлые. Костистое лицо осунулось.
Он был совершенно незнаком Творцу. Немыслимо.
Человек вздрогнул и хрипло задышал, по-щенячьи неловко шевеля руками. Он приподнял голову, но тут же обмяк от слабости.
Может быть, это снова глум Неизвестности, — озадачено подумал Создатель. Отчего я не знаю его? Ведь ни разу не слышал его молитв, не знаю как он жил.
Но ликование глушило все. Даже величие таяло: хотелось обнять этого неизвестного святого в солдатском камуфляже.
— Встань, — было сказано ласково.
Человек закашлялся, сплевывая воду.
— Где я? — едва слышно спросил он.
— В Саду Благоденствия. В Очаге Покоя. Встань.
— Я не могу.
— Можешь. Возьми Силы От Этого Места. Оно Даст Тебе Безвозмездно. Сколько Хочешь. Ибо Ты Жил Честно.
Кряхтя и постанывая, человек подтянул ноги и встал на карачки. Пес вдруг зарычал. Весьма недоброжелательно. Творец показал ему кулак и цикнул, показав в сторону жилища. Поджав хвост, униженное животное тявкнуло и снова зарычало, глядя на прибывшего.
— Тише, — вполголоса произнес Создатель. — Не Пугай Его.
Пес заскулил.
— Хватит.
— Гав!
— Оставь Нас!
Унося попранные чувства, пес убежал в заросли, расталкивая любопытных зверей и пугая птиц.
Человек, тем временем, озирался по сторонам, разгибаясь как примятая травинка. Вид у него был ошалелый. Казалось, что он сейчас прыгнет обратно в озеро. Особенно ему не понравился вид приблизившихся львов и прочих тяжеловесных хищников. Впрочем, из воды за ним внимательно наблюдали крокодилы.
— «Ого», — словно бы говорили они. — «Похоже дело действительно нешуточное. Не разинуть ли нам свои безобразные пасти в честь этого?»
Человек отшатнулся.
— Это точно Сад?
— Да. Как Твое Имя? Я Не Узнаю Тебя.
— Мое имя Никас Аркас. А ты…
— Да.
Эту новость нужно было переварить. Творец терпеливо ждал.
— Значит, я мертв.
— Ты Жив. Отныне и Навсегда.
Никас Аркас ничего не ответил. Он уже сидел на песке, разведя согнутые колени, и тупо глядел на крохотного рачка. Рачок, в свою очередь, глядел на человека. Через минуту он уполз.
Тогда Создатель сказал:
— Я…
— Мне нужно подумать, — скорбно перебил Никас Аркас. — Могу я побыть один? Пожалуйста?
На это Творец не рассчитывал. У такого события просто обязана присутствовать торжественная часть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Позволь, я поброжу по Саду…
— Нет! То Есть… Не сейчас. Сперва Примешь От Меня Приглашение.
Никас Аркас нехотя согласился.
Он шел вслед за сияющей фигурой, рассказывая о своей жизни. Как сладко было слушать его, после столетий блеяния козы-проматери. Человек был воистину святым. Жизнеописание его было прозрачными чернилами нанесено на белейшую бумагу. А сколько мук он пережил, сколько невзгод перенес, ведь как много испытаний выдержал.
— Почему же я не знал про тебя? — счастливо спрашивал Творец.
— Так вышло, — скромно отвечал Никас.
Долой шалаш! Дворец из невесомого камня. Облагородить зверей! Просто свинья, недоверчиво вертя пятаком, терлась о плетень радужной шерстью.
Плетень! И его долой!
Свинья в ужасе удрала в огород, и скрылась там, среди зреющего гороха. А вот огород можно оставить. В конце концов, горох действительно почти поспел. Он не помешает атмосфере торжественности.
Итак, внеземное блаженство. Никас Аркас отведал его во дворце. Собственно, блаженство состояло из мягкой софы и вазы с фруктами. Но человек таял от счастья. Он с удовольствием продолжил свой рассказ и до самой ночи они с Создателем беседовали на всевозможные темы. До того эрудированным был этот Аркас.
Создатель слушал и грезил о большем. Представлялись ему поля, засиженные праведными мудрецами, и леса, неспокойные от прогулок философов.
Слушая сладкоголосого новосела, все больше забывался он. А потом уснул.
Наутро человека во дворце не оказалось. Обыскивая окрестности, Создатель чувствовал, что рубеж пройден. Неизвестность ударила ниже пояса. Ничего подлее этого, нельзя было придумать. Дать надежду и долгожданное облегчение, чтобы потом сразу же хлестнуть по щеке.
Праведника нигде не было. Он охмурил хозяина Сада и бежал.
Зачем?
Всеведущий направился к Неправильной яблоне, чтобы проверить свои подозрения. Неизвестность очевидно была прислужницей Змея. А что нужно Змею?
Не хватало ровно одного яблока.
На щербатой коре было вырезано: «Хочешь яблоко назад — приди и возьми». Рядом валялись камуфляжные брюки, китель и ботинки. Все это было оставлено, что бы у Творца не оставалось сомнений. Его надули. Разбили сердце и обокрали.
В этот раз обошлось без молний. Без сияния. Без перевоплощений.
Просто свинья жадно выхватывала из горы овощей самое вкусное и сгрызала это, ревниво поглядывая на остальных зверей. Особенно на козу-проматерь, которую выпустили из загона. Недалеко от этой свалки, Создатель срезал бороду кремниевым орудием. Лицо Его было безучастным, взгляд — сумрачным. Покончив с этим, Он взъерошил оставшуюся щетину и взялся за копье. Проверил остроту наконечника. Тоже каменного.
У Неизвестности впрок не займешь. Это, вне всякого сомнения, вражеская территория. Одной всесильности там может быть недостаточно.
Ближе к вечеру на берег Озера пришла одинокая фигура в броне из дубленых шкур. Она села на валун и принялась ждать, крепко сжимая отесанное древко копья. Сад затих. Чувствуя неладное, звери окружили своего Отца, не решаясь подойти ближе. Даже верный Пес тоскливо выл в стороне.
Создатель поднялся в полный рост и тихо Сказал:
— Я Ухожу. Я Не Могу Поступить Иначе. Я должен Узнать, Что Там. В Неизвестности. Простите Меня. Я Сделаю Все, Чтобы Вернутся.
Звери ошеломленно зашептались на своих языках.
Творец сел.
Оставалось только дождаться, когда появится новая каверна. В которой варятся неописуемые цвета. И ждет пугающая кавалькада чуждого.
* * *
Альфа взобрался выше по холму желтоватой шкуры.
— Сориентируемся же. Друг мой, знаешь ли ты, что нам нужно?
Никас отрицательно мыкнул.
— Нам нужна голова, — каблуки образа вязли в шкуре, издавая чавкающий звук. — Не с задницей же разговаривать!