В любом случае, этот первый достоверный подсчет домохозяйств в королевстве свидетельствует о прогрессе, достигнутом королевской администрацией, которая теперь располагала финансовыми и людскими ресурсами для проведения такого исследования. Это также позволило королю составить более точное представление о своем королевстве, которое он знал довольно плохо. Объезд королем своих владений не касалась всех французских регионов в равной степени, и Карл был единственным сыном Филиппа IV, предпринявшим длительное путешествие на юг Франции.
Путешествие в Лангедок
Несмотря на масштабную реконструкцию, проведенную его отцом во дворце Сите, Карл IV, как и два его брата, большую часть своего времени проводил за пределами Парижа. Парадоксально, но город становился все менее посещаемым королями со времен правления Филиппа Августа, даже когда утверждалась его роль как столицы Франции. Сравнение маршрутов передвижения последних трех Капетингов в конечном итоге показывают, что места их более или менее постоянного пребывания сосредоточены в ограниченном районе, в основном в Иль-де-Франс[281]. Таким образом, Карл IV проживал в Венсене, где почти постоянно находился Людовик X, покинувший Иль-де-Франс только для своей коронации и похода во Фландрию. Как и его предшественники, Карл делил свое время между Иль-де-Франс, Нормандией, Орлеаном и Гатине[282]. Он также часто посещал аббатства, основанные членами королевской семьи: например, Руалье или Пуасси, основанные его отцом[283]; или Мобюиссон, цистерцианское аббатство, также известное как аббатство Нотр-Дам-ла-Руаяль, основанное в 1241 году недалеко от Понтуаза матерью Людовика Святого, Бланкой Кастильской[284].
Когда, Карл решил совершить путешествие на юг королевства, в Лангедок[285], он прежде всего преследовал политические цели, чтобы подтвердить королевскую власть в регионе, удаленном от столицы. Ведь только что гасконский сеньор Журден де Лиль был повешен в Париже за свои поборы с населения и, прежде всего, с королевских чиновников. Прибытие короля на юг было назначено на январь 1324 года, поэтому сенешаля Тулузы попросили заняться подготовкой к его приему с сентября 1323 года.
Как и все крупные королевские поездки, эта поездка также имела ярко выраженный показной характер. Путешествие также означало демонстрацию силы власти короля и образовала внушительный караван. Иногда королю и королеве приходилось ехать отдельно, потому что не было достаточно широкой дороги, чтобы пропустить весь караван. Камергеры сопровождали короля лично, а слуги составляли основную часть каравана. Некоторые ехали верхом на лошадях, а другие путешествовали со своими вещами и снаряжением на двуколках и телегах[286]. Кроме того, использовались вьючные животные — лошади, мулы, и ослы, — которые перевозили провизию, вино, хлеб, а также личные вещи путешественников. Гардероб, гобелены, часть мебели, драгоценности, посуда, книги, литургические украшения из часовни упаковывались в сундуки. Короли и королевы могли воспользоваться каретой или поехать верхом, если хотели передвигаться быстрее. Короля постоянно сопровождал эскорт рыцарей, восседавших на своих конях. Другие принцы и вельможи могли ехать как впереди так и позади короля, сопровождать его или иногда присоединялись к нему на привале. Они тоже путешествовали со своей свитой, в которой могло быть до ста человек. Каждую свиту знатного человека можно было узнать по гербу, который носили на ливреях слуги и лошади на попонах. Как средство коммуникации, королевские путешествия отражали аристократический образ жизни, который узаконивал королевскую власть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Маршрут путешествия определялся рельефом местности: даже если существовали официальные дороги, отмеченные вехами, за пределами городов это были лишь проселки, оставленные в естественном состоянии, редко поддерживаемые местными общинами, которые за них отвечали. В большинстве случаев относительно ровная и сухая земля позволяла людям ездить где угодно, если они не наносили вреда полям с посевами. Дневные переходы обычно составляли около тридцати километров, но могли достигать и пятидесяти[287]. Проезд короля и его двора был настоящим зрелищем для местного населения, которое, несомненно, было поражено пышностью процессии, но это было и тяжелым бременем, так как во время своих путешествий король имел право на ночлег и право реквизировать все необходимое в регионах, через которые он проезжал — если только общины не были освобождены от этого королевской привилегией. Таким образом, проезд короля был для селений через которые он проезжал наказанием по сравнению с местами его регулярного пребывания, где прибытие монарха и его двора было, наоборот, делом прибыльным. Трактиры в городе, принимающем короля, и в прилегающих районах ,наполнялись людьми, а королевский двор был также отличным рынком сбыта для продуктов сельского хозяйства и ремесел.
Карл отправился на юг из Нормандии, в августе 1323 года. В конце путешествия, длившегося несколько месяцев, в ходе которого он проехал через Ле-Ман, Анжер, Тур, через свой бывший апанаж, теперь присоединенный к домену, а также через Лимож, Брив, Каор и Монтобан, он прибыл в Тулузу, 13 января 1324 года. Король оставался там до 16 февраля. А на обратном пути произошла трагедия: карета королевы Мари Люксембург попала в аварию недалеко от Исудёна, в провинции Берри. Из-за этого у королевы начались преждевременные роды. Королева, которой было всего 20 лет, умерла через несколько дней после рождения мертвого ребенка (мальчика), едва успев принять причастие и была похоронена в Монтаржи, в церкви доминиканцев[288].
Таким образом, за исключением этого большого путешествия в Лангедок, передвижения Карла, как и его предшественников, были ограничены небольшой территорией и не касались всех королевских земель. Поэтому следует сделать вывод, что короли династии Капетингов, в частности Людовик, Филипп и Карл, мало знали о своем королевстве, обширной и разнообразной территории, как в языковом (в северной Франции говорили на языке ойль тогда как в южной на языке ок), так и в экономическом и демографическом отношении. Эти путешествия, хотя и были полезны с политической точки зрения, не позволяли королю лучше узнать свое королевство, а в отсутствие карт он не мог даже ориентироваться во время поездки. Что касается земель, которые он пересекал, то в лучшем случае он мог видеть окружающее только на километр по обе стороны от дороги[289]. Этой поездкой на юг Франции Карл продемонстрировал твердое желание установить контроль над всей территорией своего королевства. Однако он дорого заплатил за эту политическую акцию, так как в возрасте 30 лет остался вдовцом без наследников.
Конец эпохи
Последний из Капетингов
Трудно сказать, тяжело ли повлияла на Карла смерть Марии, с которой он прожил менее двух лет. Возможно, ему было особенно жаль сына, которого она носила. В любом случае, король должен был обеспечить себе престолонаследие и, следовательно, как можно скорее вступить в новый брак. Времени на сложные брачные переговоры не было, поэтому он остановил свой выбор на Жанне д'Эврё, своей кузине, дочери Людовика д'Эврё, на которой он смог жениться благодаря разрешению, выданному Папой Иоанном XXII. Это был посмертный успех дяди Карла, который, хотя и был более скромным, чем его брат (Карл де Валуа), преданно служил династии Капетингов до самой своей смерти в 1319 году. Жанна принесла в качестве приданого кастелянство Бри-Конте-Робер, которое она унаследовала от своей матери. Брак состоялся 5 июля 1324 года, а через год, 21 июля 1325 года, у супругов родился первый ребенок. Молодой король, конечно, не был очень счастлив от рождения этого ребенка, так как это была дочь Жанна, которая умерла в возрасте трех лет. Однако, похоже, он был привязан к своей новой королеве, которая была коронована в Сент-Шапель 11 мая 1326 года. Для нее Карл заказал великолепный часослов, иллюминированный Жаном Пюселем[290], по которой королева могла следить за литургией канонических часов.