Читать интересную книгу Прогулки по допетровской Москве - Мария Беседина

Работы начались в 1499 г. и закончились уже после смерти Ивана III, в 1508 г. по этой ли причине или по какой-то другой, по замысел не был воплощен в точности — многие каменные здания были дополнены деревянными надстройками и пристройками. От дворца Ивана III до наших дней сохранилось двухэтажное каменное строение, служащее основанием Теремного дворца. До постройки Теремного дворца (XVII в.) это здание было надстроено деревянными хоромами, которые назывались Постельными — там были спальни и другие личные помещения великого князя и его супруги. Под ними, на втором этаже каменной постройки, был устроен домовый храм во имя Рождества Богородицы, рядом с которым находился небольшой зал, в котором великая княгиня принимала гостей. Этот зал называли Западной палатой — из-за его географического ориентирования, а иногда — несколько непривычно для современного слуха — палатой Задней, так как им заканчивались жилые помещения Постельных хором.

В Постельных хоромах имелся отдельный вход — Постельное крыльцо, которое соединялось с Красным крыльцом Святых сеней. Кроме того, с Постельного крыльца был дополнительный спуск на великокняжеский двор. Если бы мы с вами смогли перенестись на 500 лет назад и сойти по его ступеням, перед нами предстал бы еще один утраченный памятник древнерусского зодчества — уже упоминавшийся храм во имя Спаса, что на Бору. Когда в XIV в. Иван Калита обновил его, заменив деревянное строение каменным, он построил при храме и монастырь, тоже называвшийся Спасским. Во время пожара 1488 г. монастырские здания сильно пострадали. Восстанавливая находившийся под покровительством великих князей монастырь, Иван III выстроил для него новый комплекс зданий, но не в Кремле, а на левом берегу Москвы-реки, неподалеку от приписанной к великокняжескому дворцу Таганской слободы. Этот, ставший самостоятельным и получивший название Новоспасского, монастырь можно увидеть и сегодня.

А храм Спаса на Бору остался в Кремле. Он сильно пострадал при пожаре 1547 г. и во время восстановления был реконструирован. Однако храм сохранил свой древний облик и мог бы радовать нас по сей день, если бы это здание, одно из старейших в Кремле, не было, как вы помните, уничтожено в 1933 г.

Но вернемся лучше в те времена, когда о подобном кощунстве еще не помышляли… Как вы могли узнать из этой книги, созданный стараниями Ивана III дворец был практически полностью уничтожен пожаром 1547 г. Это был год венчания Ивана Васильевича Грозного на царство — впервые за историю Руси ей управлял не великий князь, а самодержавный государь. И этот же год был отмечен страшным социальным взрывом. До того, как семнадцатилетний Иван Васильевич взял бразды правления в свои руки, государством заправляли бояре, заботившиеся не столько о благе страны, сколько о личной выгоде. Не забывали они и о сведении старых счетов, порожденных соперничеством знатных семейств. Как известно, Василий III, умирая, провозгласил своего сына наследником «великокняжеского стола», когда будущему Грозному было всего 3 года. Обязанности регента при малыше стала исполнять его мать Елена Глинская, тоже оставившая свой след в истории Москвы. Это была мудрая и решительная правительница, однако мораль того времени не допускала, чтобы женщина самостоятельно управляла государством. Елене Глинской взялись «помогать» ее братья, каждый из которых втайне мечтал сам захватить власть. Нашлись и другие претенденты на престол — братья покойного Василия, удельные князья Андрей из Старицы и Юрий из Дмитрова. Однако князья Глинские не желали мириться с конкурентами и расправились с ними. А вскоре, в 1538 г., скоропостижно скончалась Елена Глинская. Ходили упорные слухи, что великую княгиню отравили. Более того, возникла даже легенда, что яд ее заставили принять силой, и маленький Иван якобы оказался свидетелем расправы над матерью.

Подлинные причины смерти княгини Елены окончательно не установлены до сих пор, как не известны и настоящие виновники преступления (если считать, что оно все же имело место). Однако сразу после ее кончины Минских оттеснили от власти представители боярского рода Шуйских, первым делом расправившиеся с советниками покойной Елены. Но Шуйские тоже не смогли закрепиться на престоле — вскоре их сменили князья Бельские. Начался настоящий калейдоскоп узурпаторов: Бельских сменили Воронцовы, затем на политической арене снова появились Шуйские, а в 1654 г. снова вынырнул род Елинских… Каждый из этих захватов власти сопровождался расправой с противниками, более или менее кровавой. Вместе со своими господами страдал и «подлый люд» (простолюдины) — разорение боярских «дворов» и загородных усадеб было неотделимо от грабежа и зверских расправ с наиболее доверенными слугами опальных бояр. Для феодальных усобиц требовались деньги, и, стремясь удержаться у власти, очередной узурпатор первым делом в прямом смысле выколачивал из населения все новые и новые налоги.

В такой сложной и тяжелой для страны ситуации и состоялась коронация Ивана IV. Он первым из московских великих князей венчался на царство в январе 1547 г. — как вы уже знаете, это знаменательное событие состоялось в Успенском соборе Московского Кремля. А в феврале царь всея Руси Иван IV снова стал участником торжественной церемонии — то была его собственная свадьба с дочерью московского боярина Анастасией Захарьиной. По меркам того времени это был чрезвычайно значимый шаг. Дело в том, что на Руси человек с момента женитьбы считался совершеннолетним, в каком возрасте он ни вступил бы в брак Отныне Иван IV получал право самостоятельно управлять государством.

21 июня сразу в нескольких местах города вспыхнули пожары, и вскоре Москва запылала, как огромный костер. Горел Кремль. Деревянные строения царского дворца превратились в пепел, более того — обгорели и рассыпались многие каменные элементы архитектурного комплекса. Оставшись без крова, царь был вынужден переехать в сельцо Воробьево. Там, на другом берегу реки Москвы, над крутыми откосами Воробьевых гор, стоял загородный дворец, выстроенный Василием III — отец Ивана IV проводил там летние месяцы.

Восстание продолжалось. Горожане растерзали одного из князей Глинских Юрия, а дворы остальных представителей этого рода разграбили. Не прекращались пожары. Начались волнения в других русских городах… Через несколько дней толпы горожан повалили в Воробьево. Они несли петиции с требованиями прекратить боярское своеволие, а заодно — и дать народу налоговые послабления. Иван IV выехал навстречу восставшим и сумел убедить их вернуться в Москву. Через несколько дней восстание было подавлено: вместе с ненавистными царю узурпаторами-боярами были казнены и те из горожан, которых сочли зачинщиками и наиболее активными участниками бунта. Так началось правление Ивана Васильевича, прозванного Грозным — борясь с феодальной раздробленностью и боярским своеволием, он залил кровью всю Россию…

Царь Иван и царица Анастасия с немногими верными им боярами жили в Воробьеве до тех пор, пока в Кремле на пепелище великокняжеских палат не был построен новый дворец. Уцелевшие от огня строения (в том числе Грановитая палата и каменное двухэтажное основание Постельных палат) были отремонтированы и включены в новый дворцовый комплекс, воссоздававшийся, однако, по прежнему плану. А в 1560 г. Иван Грозный повелел выстроить в Кремле еще один дворец. Его поставили на «Зарубе», располагавшемся, как вы помните, под обрывом «Верха» (верхней площадки Боровицкого холма). Этот новый дворец стал резиденцией царских сыновей — Ивана и Федора (сына царицы Анастасии, впоследствии — царя Федора Иоанновича). С северной стороны от дворца царевичей был построен храм Сретения, а за ней разместились ворота во внутреннее пространство великокняжеского двора, объединявшего оба дворца. Стена этого дворца перегораживала Боровицкую улицу Кремля (идущую вверх по горе от ворот Боровицкой башни). Устроенные в стене внутренние ворота назывались Колымажными. Дело в том, что этикет того времени требовал, чтобы низшие по званию люди, приезжая к более знатным, оставляли свои экипажи у ворот (или спешивались с коней) и добирались до крыльца пешком. И вот посещавшие царя бояре оставляли свои «колымаги» (кареты) у ворог и пускались в пешее путешествие по обширному пространству двора. У Колымажных ворот всегда можно было увидеть несколько ждущих своих владельцев экипажей.

На башне Колымажных ворот был укреплен государственный герб, и это давало повод называть их также Гербовыми воротами.

Восстановленный при Иване Грозном дворец не переставали украшать и отделывать. При Федоре Иоанновиче интерьеры Грановитой и Средней палат были заново расписаны и отделаны сусальным золотом. Тогда же выстроили еще одну палату, ставшую парадным залом для жены царя Федора, Ирины — сестры Бориса Годунова. Ее убранство было таким же роскошным, как в Золотой, и ее назвали Малой Золотой палатой.