Ари Лиана, пристально на неё глядя.
— Хорошо! — просто улыбнулась та, — уж не знаю, прав Руди или нет, и что я буду думать и чувствовать потом, но сейчас мне очень легко и спокойно.
— Мне кажется, или мы обсуждаем какую-то ерунду? — спросила вдруг Женя, — это всё немного странно. Может ситуация вокруг слишком быстро меняется и я не успеваю перестроиться, но это всё как-то абсурдно. Мне кажется, что мы должны говорить о чём-то другом, а не обсуждать то, что кто-то умер слишком лёгкой смертью!… Извините! — добавила она, повернулась и ушла.
— Да, нервы не железные, — вздохнул Руди, — я думал, что она маленько покрепче.
— Она крепкая, — сказала Лиана, — ты даже не представляешь насколько! Но, возможно, просто очень устала. Не сегодня и не в этой миссии, а вообще. Она с детства тащила очень большой груз ответственности. Забрав её с собой, я этот груз хотела с неё снять, но она тут же нашла себе новый. Хотя, может быть как раз по этому грузу она и скучает. Нужно вернуть её на Левиафан, он тоже скучает по своему капитану.
— Она капитан? — удивилась Ари, — а так и не скажешь, такая скромная милая девушка… впрочем, чему я удивляюсь?
— Вас вернуть на то место, откуда я вас забрал для полёта на станцию? — спросил Призрак.
— Было бы хорошо, — сказала Лиана, — а то некоторых там ждут беременные жёны, не стоит их заставлять нервничать лишние часы и дни. Летим туда!
— Ой, — сказал Призрак, и свет внутри корабля погас.
Вместе с этим наступила гробовая тишина, и стало понятно, что до этого корабль был наполнен пусть и не громкими, но разнообразными звуками работающих систем. Даже тогда, когда казалось, что они находятся в полной тишине. Сейчас тишина была, поистине, оглушающей.
— Ну, мы пока живы, уже хорошо! — раздался в этой тишине оптимистичный голос Руди, — но всё-таки интересно, что это был за «Ой»?
Ему никто не ответил.
— Да, хотелось бы всё-таки знать что происходит, — сказал Игорь, — не похоже на рядовой сбой со светом.
— На такой технике вообще сбоев быть не должно! — сказал Ваня, — признаюсь, у меня очень плохие предчувствия!
Вдалеке что-то зашипело, все начали прислушиваться к этому звуку, пытаясь понять, это хороший знак или наоборот, плохой.
— Прошу прощения, — раздался металлический, лишённый всякой тембральной окраски и эмоциональности голос, — возникли проблемы!
— Призрак, это ты? — спросила Лиана, — тебя не узнать.
— Это я, — ответил Призрак, — почти все системы отключились, я подсоединил питание от резервных аккумуляторов, которые для этого не предназначены. Все мои источники питания повышибало, и у меня тревожные предчувствия, что они вообще умерли. Речевой модуль, не самая важная система, чтобы тратить на неё лишнюю энергию.
— Что случилось? — спросила Лиана, — всё плохо?
— Очень плохо, — сказал Призрак, — если говорить по-простому, то нас подбили.
— Но не до конца, потому что мы всё ещё живы, — заметил Руди.
— Или нет? — раздался испуганный голос Ари.
— Живы! — ответил непривычный металлический голос Призрака, — нас накрыло электромагнитным импульсом. Многие системы очень сильно пострадали.
— Но как они узнали где мы? Я думала, что тебя невозможно отследить? — сказала Лиана.
— Они и не отследили. Я не ожидал такого, но они использовали оружие последнего шанса. Импульс пошёл во все стороны от станции. Ударили по площадям. Если поблизости были какие-либо ещё корабли, а они были, то им выжгли всю начинку. Да и в верхних ярусах станции без повреждений не обошлось.
— Но у тебя кое-что осталось, да? — спросил Ваня.
— Кое-что осталось, — согласился Призрак, — я же передовая разработка, и защищён лучше остальных. И если бы мы встретили импульс не кормой, а носом, то повреждений было бы меньше. Всё равно бы были, но не такие. Если бы я предвидел, что они могут использовать такое оружие, то пятился бы задом до плотных слоёв атмосферы. Но получилось, что получилось!
Весь этот разговор продолжался в полной темноте.
— У нас есть шансы выжить? — спросил Серафим.
— Есть, — ответил Призрак, — но не стопроцентные.
— А какие? — спросил Серафим.
— Варианта дальнейших действий всего два, — начал Призрак.
— Так какие шансы? — опять спросил Серафим, поняв, что Призрак меняет тему.
— Остаться на орбите, или попытаться приземлиться на планету, — сказал Призрак, продолжая игнорировать вопрос Серафима.
— Серафим, зря стараешься, если он не хочет говорить, то не скажет, — сказал Спас.
— А ведь это я его освободил, — грустно сказал Серафим, — и вот она благодарность.
— Благодарность не всегда выражается в исполнении сиюминутных желаний. Ответ на твой вопрос будет носить деструктивный характер для сложившейся ситуации, — сказал Призрак.
— В смысле? — не понял Серафим.
— Он имеет ввиду, что шансы маленькие и если он их озвучит, то мы можем пасть духом. А это никому и ничем не поможет, — сказал Спас.
— Верно, — сказал Призрак, — касательно вариантов. Остаться на орбите более безопасно в ближайшей перспективе, но почти верная гибель в среднесрочной. Когда закончатся и так скудные ресурсы, которые нечем будет восполнить, все на борту умрут. И тогда уже опуститься на планету будет невозможно. Но если попробовать приземлиться сейчас, риск разбиться очень велик, но если это получится, то выживание практически гарантированно… по крайней мере для вас.
— Мне кажется, что тут думать особо не о чем, нужно садиться, — сказал Руди.
— Предвидя такой выбор, я не стал ждать, пока вы всё обдумаете и начал снижаться. Опускаться будем по нисходящей траектории, поэтому медленно и долго. И только в конце я использую все имеющиеся ресурсы, чтобы суметь приземлиться, — сказал Призрак.
— И куда мы рухнем, надеюсь не в воду? — спросил Руди, — а то в таком случае все усилия будут напрасны.
— Нет, — ответил Призрак, — но в той части планеты, куда мы должны попасть, есть только одно обитаемое место. Я целюсь в него, потому что только там возможно будет раздобыть блоки для восстановления моих систем, хотя бы частичного.
— И что же это за место? — спросила Лиана, заранее чувствуя неладное.