Читать интересную книгу Жаворонок Теклы (СИ) - Семенова Людмила

Работа очень увлекла Айвара, и он уже думал о том, чтобы пойти на курсы сестринского дела и получить сертификат. Мысли о грядущей свадьбе немного отошли на второй план, хотя он, конечно, не забывал о невесте, постоянно ей звонил и делился новостями.

Нерина в это время с виду вела себя спокойно, но инцидент на даче не шел у нее из головы. Они подали заявление и получили маленький листок бумаги с узорным обрезом, на котором изящными буквами было написано приглашение на церемонию. По вечерам девушка часто вынимала его из своей сумочки и раз за разом рассматривала, стараясь пробудить в себе эмоции, которые положено испытывать невесте на пороге новой жизни.

Покупка свадебного платья прошла быстро, без метаний по магазинам, бесконечных примерок и часов раздумья, что же выбрать из белоснежного великолепия, напоминающего витрину с зефиром. Нерина сразу отвергла белое и, вопреки лекциям матери и шуткам Оли, предпочла бледно-голубое платье без лишнего декора, кроме скромной кружевной отделки на воротничке и рукавах. Его дополняли прелестные перчатки-митенки из такого же кружева и белая лента для волос.

Кроме того, Айвар в день подачи заявления подарил ей кулон из эмали зеленовато-синего цвета, схожего с северным сиянием, который прекрасно оттенял лаконичность наряда. Все это очень шло к светлой коже сливочного оттенка и иссиня-черным волосам Нерины, а также сочеталось с «парадным» узорным пиджаком Айвара, и покупать специальный костюм жениху не пришлось.

Также девушка настояла на скромном торжестве в более узком кругу, чем планировалось прежде, и Айвар в этом был с ней солидарен. Если мать попрание традиций расстроило, то Андрей Петрович был заметно удовлетворен.

Вначале тяжелые мысли одолевали Нерину только вдали от жениха, но постепенно душевный раздор стал выплескиваться наружу. Однажды они с Айваром пошли в кафе вместе с Митей и Олей, и там он заговорил о том, как отмечают свадьбы в Аддис-Абебе и эфиопских деревнях. Его рассказы были совершенно безобидными, но Нерина посередине его речи вдруг поднялась и отправилась в дамскую комнату. Она пробормотала что-то так невнятно, что никто и не разобрал.

Айвар растерянно поглядел на ребят. Оля вздохнула, а Митя, положив ладонь поверх его рукава, мрачно сказал:

— Ты не видишь, что она не хочет, чтобы ты напоминал ей об Эфиопии?

Парень спросил, как-то беспомощно усмехнувшись:

— То есть, я должен сделать вид, что никогда там не жил?

— Ну да, — невозмутимо кивнул Митя, — а в идеале вообще сойтись на том, что познакомились вы в Интернете или в уютном питерском клубе одиноких сердец. Ладно, Нери всегда была с заскоками, а сейчас у нее к тому же предсвадебный мандраж, так что не кисни.

Однако «не киснуть», а точнее не замечать перемен в поведении невесты уже не получалось. Конечно, Айвар чувствовал, что его прошлое тяготит Нерину, и это уже понемногу выливалось в конфликты — не так давно она решила изучить его страницу в социальной сети, где он изредка обменивался поздравлениями со знакомыми русскими девушками, в том числе с Ларой. Ни о каких дальнейших контактах речь, конечно, не шла, но он считал, что начать игнорировать их просто некрасиво. Нерина почему-то заинтересовалась именно страницей Лары и нашла там фотографии из Эфиопии, в том числе со знакомой ей самой улицы. Поняв, что к чему, она вызвала жениха на серьезный разговор и настоятельно попросила заблокировать «этих людей». Айвар ласково, но твердо заверил ее, что не намерен встречаться с ними, однако привык быть культурным и благодарным и в плохие, и в хорошие времена.

Но все чаще он дома у Даниэля уединялся на балконе, курил и размышлял: хочет ли он сам, как требует Нерина, вычеркнуть из жизни целые годы и пласты знаний, чувств, поисков мира и лада с собой? И что придет взамен? Он очень смутно воображал их будущий семейный быт, хотя какое-то подобие этого опыта они все же получили. Родители, когда Андрей Петрович взял отпуск, перебрались на дачу, и Нерина стала приглашать Айвара на городскую квартиру в выходные. Но это место все больше его угнетало, особенно комната невесты, которая казалась ему похожей на пещеру, — матовые голубые обои напоминали болезненную синюшность, деревянная рулонная штора на окне будто перекрывала воздух, от искусственного пламени в настольной лампе болели глаза. А когда Нерина поведала ему, что в школьные годы баловалась гаданием перед зеркалом, Айвару стал чудиться запах горелого воска.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Наводила тоску и пустая кухня: Нерина очень своеобразно уяснила советы матери, запомнив, что при мужчине не стоит есть самой, но не научившись ни готовить, ни планировать меню, ни закупать продукты. Коротая время в городе одна, девушка покупала йогурты, фрукты, сок и зеленый чай, и к приезду Айвара совсем не учитывала, что молодому сильному мужчине этого явно будет недостаточно. Иногда она могла заказать суши или китайскую еду, но Айвар уже к вечеру снова чувствовал себя голодным и после пары таких визитов стал привозить с собой продукты, причем Нерина от них не отказывалась. Он подумывал о том, не стоит ли намекнуть, что ему не жаль денег на еду для обоих, но по меньшей мере странно принимать так гостя, тем более жениха. И неужели ей самой не хочется порадовать и себя, и своего мужчину простыми блинчиками с вареньем или горячими бутербродами на завтрак, когда это недорого, быстро и приятно?

Но Айвар от природы был очень деликатен и сказал себе, что все это, в конце концов, несложно потерпеть. Была еще одна проблема, которую он счел более серьезной, — в их близости стало происходить что-то совсем странное. Ему казалось, что уже не он, а Нерина выполняет не особо приятную обязанность, предоставляя ему свое тело для банальных манипуляций и будто надеясь поскорее с этим закончить. Со временем это уже не столько обижало, сколько тревожило Айвара: что если дело не только в комплексах, но и чисто гинекологических проблемах, вроде серьезного воспаления? Но когда он пытался объясниться с ней, девушка будто его не слышала, настаивая, что суть секса состоит в мужской разрядке и женщина служит только как инструмент для нее. Если цель достигнута, то о чем беспокоиться и к чему лишние детали?

— Нери, но все-таки почему я один стараюсь? — спросил он однажды с досадой. — Тебе что-то неприятно? Или больно? Так ты скажи! Не надо отмалчиваться, будто это нужно только мне и я отвлекаю тебя от более важных дел!

Нерина впервые за время их безмятежного общения вспыхнула и парировала:

— Да что за выдумки из журналов, Айвар? Да, это в основном нужно мужчине, поэтому логично, что он и должен стараться. Для женщин это житейская необходимость, если только они не страдают бешенством матки. Но я-то, слава богу, нормальный человек, и странно, что ты этого не ценишь. Если женщина лезет на стенку от желания, это значит, что она готова лечь под всякого! Какая из нее после этого жена и мать?

— Что ты говоришь! — усмехнулся Айвар. — Желание делать приятно близкому человеку — это, по-твоему, тоже болезнь?

— А много ты сам об этом знаешь? — бросила в ответ девушка.

Не ответив и впервые почувствовав нечто похожее на злость, Айвар отвернулся и пошел к двери в коридор. Тут девушка опомнилась и бросилась ему на шею:

— Ну не сердись, Айвар, я знаю, что у меня плохой характер, но не надо ссориться!

Она растерянно посмотрела на него и ее глаза вдруг наполнились слезами, словно у провинившегося ребенка. Его гнев тут же развеялся, уступив место жалости и неловкости.

— Все хорошо, Нери, успокойся, — мягко заговорил он, погладил ее по волосам и поцеловал в затылок, — я сам иногда болтаю не дело, так что ты меня тоже извини. Нет у тебя сейчас настроения, ну и ладно, давай займемся чем-нибудь другим.

Айвар поставил на кухне чайник, достал из холодильника мороженое, которое принес с утра, и присел к столу в невеселых раздумьях. Стоящая в эти дни городская жара усугубляла мутное настроение: за все годы жизни в Африке он так и не привык к зною, который пеленой висел меж домов, впитывая многообразные запахи людских будней. Здесь, у окна, было немного легче, и Айвар старался привести мысли в порядок, напоминал себе об уютных беседах с Нериной в эфиопских кофейнях, о поездке в деревню, где она показалась такой наивной, доброй и беззащитной, о ее трогательной боязни перед близостью. Тогда ему вроде и не надо было ничего другого, и в голову не приходило, что Нерина не та женщина, которая может разбудить в нем настоящую чувственность.