Читать интересную книгу Цена Империи - Александр Мазин

Дошло, блин! Агилмунд подумал немного, посопел, потом сложил ладони рупором:

– Одохар!

Хрен там! Доблестный рикс (Коршунов отлично его видел) с несколькими «сопровождающими» добивал группку прижавшихся к склону римлян.

– Одохар-р!!!

Куда там!

Зато услышал Травстила.

Жрец-кузнец держался неподалеку от рикса, но уже не дрался, наблюдал. И теперь оглянулся…

– Травстиле кричи! – скорректировал родича Коршунов.

– Угу. Травстила! Ромляне! Близко! Много!!! – надрывая глотку, заревел Агилмунд.

Кузнец кивнул и степенно (мать его так!) направился к Одохару, который как раз разобрался с той кучкой римлян и озирался, высматривая, кого бы еще порешить.

Травстила похлопал рикса по плечу, показал на Агилмунда, сказал что-то…

Коршунов прильнул к монокуляру. Бородатое, заляпанное кровью (наверняка чужой) лицо рикса гревтунгов утратило азартное выражение. Он закричал, созывая своих… поздно!

Римляне уже выкатились из-за поворота… и покатились дальше, гоня перед собой разрозненные кучки готов, подминая тех, кто сопротивлялся…

Надо отдать должное Одохару: он не полез нахрапом на превосходящие численно и организационно силы противника. А может, сработал пример Скулди: опытный герул, едва увидев наступающих римлян, моментально скомандовал отход…

Разумеется, отойти успели не все. Да не все и захотели отойти. Иные отморозки в одиночку бросались на строй легионеров… и отправлялись прямиком в Валхаллу. К Доннару и Вотану. И лишь немногим удавалось прихватить с собой врага: римляне работали весьма профессионально. Коршунов не мог не восхититься, глядя, как их отряд спускается к пристани, словно некое многорукое-многоногое чудовище, слаженно, несуетливо и деловито уничтожая всех, кто оказывается у него на дороге.

Но и готы с герулами тоже даром времени не теряли. В считанные минуты раздербанили топорами ближайшие сараи, покидали обломки кучей и, укрывшись за импровизированной и довольно чахлой баррикадой (за спиной – невысокий парапет, полукругом выдающийся в сторону моря), встретили наступающего противника градом копий, дротиков и всего, что попадалось под руку.

Коршунов ожидал, что римляне ответят тем же или попытаются взять баррикаду штурмом, поневоле разбив строй и рискуя увязнуть или поломать ноги в деревянных обломках… ничего подобного. Легионеры даже не остановились. Просто второй ряд вскинул вверх щиты, прикрывая строй сверху, а первые дружно уперлись щитами в баррикаду… и куча хлама сдвинулась с места.

Укрывшиеся за ней заорали еще громче. Многие тоже уперлись щитами, пытаясь остановить движение, но хотя каждый гот или герул в отдельности был наверняка здоровее отдельно взятого латинянина, противостоять напору легионеров они не смогли. Как не могли из-за собственной баррикады даже дотянуться копьями до римской шеренги. А баррикада все ползла и ползла, прижимая варваров к парапету, лишая маневра. Сверху Коршунов видел изготовившихся пращников и дротикометателей. Они не торопились. Выжидали, пока их враги собьются в плотную массу. Тогда ни один снаряд не пропадет даром…

Но римляне тоже недооценили противника. Алексей увидел, как Скулди спрыгнул на щит, который держали трое герулов… хоп! И Скулди уже в воздухе! Перелетел через баррикаду и приземлился прямо на щиты, которыми римляне прикрывали головы, сшиб посланный в него одинокий дротик и соскочил прямо в гущу врагов. А мгновением позже еще один герул совершил красивый полет. Этот не сумел удержать равновесия, опрокинулся назад, скатился под ноги первой римской шеренги и умер, проколотый сразу тремя мечами. Однако других «прыгунов» его смерть не остановила. И очень скоро в «тылу» римского строя рубилось уже не меньше полусотни варваров. И хотя в задних шеренгах легионеров было втрое больше бойцов, в условиях хаотичной рубки варвары их все равно превосходили.

А еще через пару минут все опять изменилось. Римляне отступили от баррикады, как-то очень ловко перестроились – и храбрецы-варвары снова оказались «снаружи», перед стеной щитов. Тут римский отряд снова перестроился, образовав что-то типа каре. В готов и герулов полетели дротики. Те поначалу ловко ловили их щитами, но когда в твоем щите засели две-три такие штуковины, им особо не помашешь… так что четвертый дротик втыкался уже в ногу или еще во что-нибудь уязвимое…

Коршунов больше не стрелял. Болты кончились. Смотрел в монокуляр и огорчался. За спиной его азартно сопели дружинники. Им очень хотелось в драку. Но установка, полученная Агилмундом от Одохара, была совершенно четкой: Аласейю в сечу не пускать! И быть при нем неотлучно.

Невозможность принять участие в драке особенно остро переживал Книва. Вдобавок еще и обиженный тем, что Ахвизра не взял его «брать» башню.

Но Агилмунд умоляющие взгляды младшего брата игнорировал. Он уже видел, что битва проиграна. Несмотря на то, что гревтунги и герулы все еще вертелись перед строем римлян, пытаясь атаковать… значит, надо думать, куда увести Аласейю. Ясно, что трирему в дюжину весел не сдвинуть. Надо искать корабль поменьше… Отплыть, заодно подхватив отряд Ахвизры: с башней они, скорее всего, уже покончили… об Одохаре заботиться не надо. Одохар – не Аласейа. Он выберется… корабль поменьше… Агилмунд оглянулся… и испустил радостный вопль.

В гавань входили боранские корабли!

Глава двадцать шестая, в которой Коршунов демонстрирует, как можно добыть золото исключительно с помощью мозгов

В общем, сам город они взяли. Римская тактика не смогла противостоять пятикратному численному превосходству. Крепости в городе не было. Уцелевшие легионеры и не успевшие уйти в горы питиундцы укрылись в очень красивом храме то ли Марса, то ли Юпитера – кого-то грозного и бородатого, судя по статуе, поставленной у подножия ведущей к храму лестницы. Статую не тронули. Гревтунги и герулы – не вандалы какие-нибудь. К чужим богам относились с уважением. Скалились только, что у ихних, варварских богов мужские достоинства существенно больше. Хуже было другое: храм был расположен очень удачно: на возвышенности с ограниченным подходом – только с «парадной» стороны. Вдобавок подниматься к храму пришлось бы по довольно крутой лестнице… со всеми вытекающими, вернее, под всеми вылетающими сверху «последствиями».

То есть подходы к противнику были таковы, что даже у вожака гепидов Красного мысль о штурме не вызывала энтузиазма. И боевые машины применить было сложно. Например, баллисту из портовой башни, солидную, вполне подходящего калибра, некуда было установить. А от палубных «скорпионов» триремы толку было немного. Дротиками, даже очень большими, стену не прошибешь.

Но захватить храм очень хотелось. Добычу в городе взяли не слишком большую. Все ценное-легкое жители успели уволочь в горы. То есть добра осталось навалом, но все – крупногабаритное. А везти – далеко…

Короче говоря, ко второму дню настроение победителей несколько упало. По этому поводу у них возникали разные неправильные (с точки зрения Коршунова) мысли. Перерезать пленных (коих по прямому распоряжению Коршунова оставили в живых), поджечь город или еще какое безобразие учинить…

Надо было что-то придумывать. Тем более что сидеть в Питиунде долго – нельзя. И погода может испортиться, и серьезный римский отряд может подойти своим на выручку – у римлян со связью дело обстояло лучше, чем у варваров.

Коршунов собрал большой совет (около полусотни «лучших людей» своего войска) в местном маленьком театре. Заслушал мнения. Мнения большинства сходились. Господа варвары, как и положено варварам, мыслили деструктивно. Дорезать, поджечь – и сваливать. Храм все равно не взять. Ловить по горам местных жителей… пробовали. Булдыган с горки оказалось поймать намного легче.

Некоторые высказывали недовольство руководством: мол, народу полегло много, а золото где? Надо, впрочем, отдать должное: упреки шли не в адрес Алексея. Все понимали: без него, без захваченной триремы, все было бы намного хуже. Однако ж обидно уходить со столь скромной добычей. Где это видано: ходили грабить римлян, а золота привезли – шиш! Но более бывалые, из тех, что уже ходили на римлян, помалкивали. Знали, что из римских походов можно не только золота, но и ног не унести. А ведь этот поход еще не закончился. Не стоит судьбу дразнить.

Пошумели, покричали, слегка успокоились – и вдруг все дружно обратились к Коршунову. Аласейа-то молчит. Может, он, Аласейа, уже что-то придумал? Ну же, Аласейа! Ты же – наш верховный вождь. Собрал нас тут, понимаешь… и молчишь. Может, у тебя мысли какие-нибудь есть? Как храм захватить, к примеру. В храме небось золотишка навалом!

– Значит, мало вам добычи, – усмехнулся Коршунов.