предложил другу Дима.
Илья кивнул, они вышли из ординаторской, давая мне возможность немного расслабиться. Я выдохнула и потёрла пальцем виски. Спокойно, Карина, никто ничего не поймёт, если ты и дальше будешь просто улыбаться. Дети — это радость. Илья счастлив, я должна за него радоваться. Только вот пока как-то не выходит…
Чтобы отвлечься, я поискала кружки, ведь чайник уже закипел, потом переложила продукты на стол, на котором, видимо, врачи обедают, и стала делать бутерброды.
Дверь ординаторской открылась, вошла Марина в белом халате, который красил и её. Никогда не понимала, почему эта девушка пошла в медицину? Ей бы манекенщицей работать, с такими-то данными. Нужно признать, что губа у Ильи не дура, Марина достойна внимания мужчин. Одни только зелёные глаза чего стоят, как у кошки! Она ещё так красиво их подводит! А эти шикарные густые волосы — загляденье! Взрослая, сформировавшаяся женщина, куда мне до неё? Ясное дело, что она выиграет в любом случае, мне с Мариной тягаться бессмысленно…
— Привет! — она улыбнулась и подошла к столу. — На тебя всё оставили, мерзавцы?
— Привет. Да нет, это я сама. Они курить ушли, а мне скучно одной стало, — выдавливая улыбку, ответила я. — Поздравляю, Марина!
— Спасибо, — она на секунду блаженно закрыла глаза, словно наслаждаясь мыслью о своей беременности. Хотя, это же, скорее всего, так и есть.
Я бы тоже наслаждалась. Только теперь мне это точно уже не грозит. Так, надо менять тему.
— Марин, и спасибо за вчера. Ну, что уговорила Илью не рассказывать ничего Диме…
— Да не за что, — махнула она рукой, пока я снова погружалась в мрачные мысли.
А ведь они, наверное, вчера и отмечали радостную новость, поэтому и были такие счастливые…
Разреветься мне не дали вернувшиеся с перекура врачи. Но то, как изменилось лицо Ильи, когда он увидел здесь свою жену, заставило меня броситься к окну, на ходу доставая телефон и делая вид, что мне звонят.
— Алло?
Я не могу на это смотреть! Нет, пожалуйста!
— Иди сюда, милая! — промурлыкал Илья.
В отражении окошка я увидела, как Сергеевы обнялись, потом Илья погладил ещё плоский живот Марины и нежно поцеловал её в щёчку. Я же сглотнула ком в горле.
— Поздравляю, Маришка! — с другой стороны Марину чмокнул Дима, пока меня раздирало от нахлынувших чувств.
На её месте должна быть я! Я!!!
Мне захотелось швырнуть телефон в Марину, крушить мебель, а потом убежать. Куда угодно, только бы не быть здесь, не видеть это всё.
Они втроём всё ворковали, обсуждая появление будущего ребёнка, а в моих глазах вдруг потемнело. В ушах нарастал звон, сердце заколотилось с бешеной скоростью, а из груди вырвался стон. Ноги стали ватными, подкосились, а телефон выпал из рук. Я схватилась за подоконник, чтобы не упасть.
— Карина? — первым это заметил Илья.
— Мне плохо…, — успела сказать я, прежде чем меня с головой накрыла темнота.
Очнулась я на диване. Надо мной нависали Дима и Илья, пока Марина, сидя рядом, держала мою руку и считала мой пульс.
— Всё хорошо, — успокаивающе произнесла она. — Пульс уже в норме, Дим. Давление просто резко упало.
Брат сунул мне под нос ватку, воняющую нашатырём. Я дёрнулась, пытаясь отвернуться, но Дима не позволил мне пошевелиться.
— Дыши! — рявкнул он.
— Да угомонись уже, она в сознании! — влез Илья, отбирая у Димы вонючую ватку.
— Пойдёшь у меня завтра в больницу! — пригрозил мне брат, усаживаясь рядом и заглядывая в глаза: — Что болит, мой птенчик? — от того, как поменялся его тон, я даже невольно улыбнулась.
— Ничего не болит… я не знаю, как так вышло.
Он протянул мне мой телефон:
— Тут пароль, включи.
— Зачем? — не поняла я, настораживаясь.
— Кто тебе сейчас звонил? Что сказали? Тебе же после этого плохо стало. Включи телефон, я посмотрю вызовы.
Ты гляди, какой он наблюдательный! Я замерла, судорожно придумывая, что ответить. Мне ведь никто не звонил, сознание я из-за другого потеряла. Господи, что мне ему сказать?! Там ведь последний вызов — Димин…
— Карина, тебе плохо опять? — встревожилась Марина, всё так же следя за моим пульсом.
Наверное, он ускорился, потому что сердце у меня дико колотится.
Дима тут же убрал от меня телефон, снова включил заботливого брата:
— Опять?
— Всё нормально, — соврала я. — Полежу немножко только.
— Марин, возьмёшь её к себе в отделение?
— Конечно, — улыбнулась она. — Только не завтра, а в понедельник. В субботу её никто не положит.
— Хорошо, — согласился Дима.
— Эй, вы о чём это договариваетесь?! — испугалась я.
— Полежишь немного на обследовании, — ответил Дима, поднимаясь с дивана. — Так, мне надо покурить.
— Пошли, — кивнул Илья.
Они вышли, снова оставляя меня с Мариной наедине.
— Марин, я не хочу в больницу…
— Не бойся, я тебя просто обследую, — попыталась она успокоить.
— Мне уже не плохо! — возразила я.
Нет, я не хочу ложиться к ней в отделение! Не хочу видеть её каждый день!!!
— Ничего, отдохнёшь, — она поднялась, опять принялась готовить бутерброды. — Не нормально так просто в обморок падать.
— Но я…
— Карин, это ведь не из-за звонка? Тебе было уже плохо, когда я пришла. Ты бледная была, почему никому не сказала?
Я сглотнула. Так, ещё одна внимательная нашлась. Чёрт.
— Просто голова закружилась, бывает же, — настаивала я.
— Вот и посмотрим, что там с твоей головой.
Ясно, спорить бессмысленно, за меня уже всё решили. Сейчас мне остаётся либо сломать себе нос, чтобы лежать в этом отделении, а не в неврологии, либо покорно согласиться на обследование доктора Сергеевой. Брат ведь не отстанет, а у меня есть два дня, чтобы что-нибудь придумать.
Вскоре вернулись Дима и Илья, и мы начали отмечать "радостное событие". Точнее, отмечали они, меня за стол не пустили, велев лежать и набираться сил. Рядом с моим диваном поставили табуретку с едой и чаем и включили мне телевизор, за который я была очень благодарна. Прислушиваясь к телевизору, я смогла отвлечься от счастливого разговора за столом.
А из телефона я все вызовы незаметно стёрла, чтобы Дима не смог докопаться. Так глянет, а там пусто. Ну, что же… наверное, при падении