Читать интересную книгу Темное море - Камбиас Джеймс

– Не беспокойся, – говорит Одноклешень, когда об этом заходит разговор. – Я пускаю книги на починку сетей и веревки, когда они истреплются так, что исправить их уже невозможно. И зачастую перед тем даю ученикам сделать копию на новой смотке. Когда работаешь с молодняком, веревка уходит почти так же быстро, как запасы пищи.

Жилище Одноклешня в неплохом состоянии, хотя Широкохвост предпочел бы что-то побольше. Однако построить новое с помощью одного старика ему не под силу, и он ограничивается тем, что вычищает ил и выбрасывает кое-что из скопившегося барахла. Они с Одноклешнем отчаянно спорят из-за каждой ненужной вещи, и Широкохвост с неохотой соглашается просто вынести черепки, обрывки истрепанных книг, обломки костей и раковин и прочий мусор за пределы дома, а не топить их в помойной яме.

Одноклешень тщательно сортирует свои сокровища, отбирая то, с чем не может расстаться. В куче мусора Широкохвост ловит любопытное эхо и, заинтересовавшись, подходит.

– Что это? – Кормовыми усиками он тщательно ощупывает предмет. Отчасти тот похож на обычный сифон, но на конце закреплен полый камень с несколькими просверленными отверстиями.

– Шумелка, – говорит учитель.

– Что?

Старик захватывает сифон здоровой клешней и, удерживая поршень усиками, с силой надавливает. Проходя сквозь просверленный камень, вода издает высокий пронзительный звук, заполняющий помещение спутанным эхом. На миг Широкохвост теряет ориентацию и больше ничего не слышит.

– Откуда она у тебя?

– Это мое изобретение. В работе Быстроплава 11-го с Каменной Насыпи «Об источниках и течениях» есть пассаж об устройстве, найденном среди развалин квадратных домов в Долгом Разломе. Оно производит звуки разной высоты в зависимости от силы потока. Помню, я прочел этот кусок и попытался сделать похожую штуку. Вот результат.

– Я впечатлен, – Широкохвост чувствует себя юнцом, восхищенным познаниями наставника, но одновременно немного разочарован, так как помнит смутную надежду, что странный предмет мог принадлежать загадочным четвероногим существам.

– Припоминаю, ты говорил о развалинах поселения недалеко отсюда. Ты помнишь, как исследуешь их?

– Всего раз. Хочешь порыться в разрушенном городе? Не забудь, теперь ты учитель! У нас есть работа, мы не можем тратить время на научные изыскания.

– Не беспокойся, я готов к труду. Но я также надеюсь однажды побывать на развалинах. Меня интересуют странные вещи.

* * *

На следующий день, после того как на поверхность отправилась первая партия узников, Роб убирался в мастерской. Правда, вещи не собирал: несмотря на присутствие военных, персонал станции решительно отказывался сотрудничать с шоленами. Тем не менее грязь и плесень все равно требовали внимания, так что Роб вооружился губкой, запасом нашатырного спирта и принялся отскребать стены так, будто они не планировали покидать станцию в ближайший месяц.

Вдруг раздался негромкий стук, затем вошел доктор Сен и прикрыл за собой дверь.

– Роберт, если я правильно помню, на собрании ты отдал голос в пользу пассивного сопротивления.

– Да, верно.

– Позволь мне полюбопытствовать, почему ты предпочел именно эту возможность двум другим?

– В других не было смысла. То есть, вероятно, было бы круто схватить Гишору и Тижос и сунуть в подъемник. Но что потом? Они вернулись бы с толпой вооруженных головорезов, и мы оставались бы в дураках. Конечно, в итоге примерно так и вышло. Это они – гигантская огнедышащая черепаха из фильма, а мы – мелкие япошки с электротанками. Драться бессмысленно.

– Думаю, я понял, что ты хочешь сказать. А в чем заключаются твои аргументы против выполнения их распоряжения?

– Я не слишком люблю, когда на меня наезжают. К тому же такое чувство, что во всем, что здесь происходит, кроется некий символический смысл, и не в нас дело. Складывается впечатление, что сейчас определяется будущее Земли и Шалины.

– Это очень проницательное предположение. Если ты не против, я хотел бы задать еще один вопрос. Известно ли тебе, что я в курсе вашего с доктором Грейвзом небольшого проекта?

«Блин!» – подумал Роб.

– Гм, нет. Слушайте, мне жаль. Наверное, это было не слишком умно…

– Это было исключительно неумно, если говорить точно. В любых других обстоятельствах я почти наверняка отправил бы вас обратно на Землю на ближайшем корабле снабжения. Но то, что происходит в последние дни, заставляет меня изменить свое мнение. Вы выказали готовность взять на себя определенный риск в противостоянии шоленам, и это позволяет мне предложить новый секретный проект, в котором вы, вероятно, захотите принять участие.

Роб положил губку и вытер руки.

– Что за проект?

– Тактика сатьяграха не сработает, если мы все останемся на станции. Я должен признать, что Пьер со своим предложением бежать и спрятаться оказался провидцем. И поэтому обращаю твое внимание – не предлагаю или, не дай бог, не приказываю! – на то, что ты мог бы стать одним из шести или восьми человек, которые тайно покинут «Хитоде».

– Не понимаю. Бежать и спрятаться где?

– Вы можете взять обе «ракушки». Каждая способна поддерживать жизнь экипажа из трех-четырех человек в течение довольно длительного времени. Если вы установите их в укромных местах за несколько километров отсюда, у шоленов практически не будет возможности вас обнаружить – особенно без субмарины. Опять же, я лишь указываю на такую возможность, ни в коем случае не отдаю приказ.

– Понял: шолены не смогут вывезти всех точно груз, если кто-то из нас затаится на дне океана. Клевая идея! А если они просто скажут: «Да на хрен!» – разберут станцию и уедут?

– Тогда те, кто останется в «ракушках», умрут с голоду, – тихо ответил Сен. – Я надеюсь, что не заставил тебя думать, будто этот план безопасен. Очень сложно предсказать, что сделают другие люди, и практически невозможно предвосхитить поведение инопланетян.

– Тогда зачем?

– Это позволит нам выиграть время. К настоящему моменту беспилотник-курьер должен достигнуть Солнечной системы и начать транслировать свой сигнал. Не знаю, какой ультиматум шолены направили в ООН, но МАК, одно из национальных космических агентств или космических вооруженных сил почти наверняка отправят к нам какую-то помощь или подкрепление. В самом крайнем случае пришлют беспилотник с четкими указаниями.

– Получается, вы хотите нарушить приказы, чтобы дождаться приказов?

– Возможно, в этом заключается парадокс, но его лучше обсудить в другое время. Как я уже сказал, я не могу тебе приказать, лишь предлагаю. Ты понимаешь? Можешь считать это нечестным, но мне приятнее думать, что я побуждаю моих людей проявить собственную инициативу. Однако мне нужно знать, желаешь ли ты войти в экипаж одной из «ракушек»?

– Наверное, да.

Сен вздохнул:

– Роберт, это очень важный момент! Не только для нас с тобой, но, возможно, и для истории. Может, скажешь что-нибудь чуть более возвышенное? Я не слишком многого у тебя прошу? Если я когда-нибудь решу написать мемуары, то хотелось бы иметь для работы достойный материал.

Роб улыбнулся:

– Хорошо. Гм… «Если шолены хотят выгнать меня с Ильматар, им придется тащить меня силой». Пойдет?

– Реплика, достойная героя боевика, – признал Сен, – но, пожалуй, лучшего ожидать не приходится. – Он посмотрел на Роба поверх своих маленьких очков в стиле Ганди. – Надеюсь, ты говоришь искренне. Как я уже сказал, риск велик.

– Ага, – кивнул Роб. – Я в деле.

– Хорошо. Думаю, тебе будет интересно узнать, что доктор Неогри тоже согласилась участвовать. Полагаю, вы добрые друзья?

– Почему вы не сказали сразу?

– Не хотел, чтобы ты принимал решение под влиянием гормонов. Войны за любовь выглядят красиво в легендах и эпических поэмах, а в жизни мы должны опираться на циничный прагматизм. Теперь извини, мне нужно поговорить с остальными.

* * *

Одноклешень берет Широкохвоста в дальнюю вылазку туда, где течение проходит сквозь глубоководную зону. Сам поток едва теплее окружающей воды, но этих крох достаточно, чтобы поддерживать слабый рост микроорганизмов и тины на поверхности донных скал. Они, в свою очередь, питают популяцию мелких ползунов и пловцов, а те являются пищей для более крупных хищников и стайки дикого молодняка.