Она ничего не ответила на это.
— Ты замерзла, — вымолвил Патрик, дотронувшись невероятно горячей ладонью до её щеки, не скрываемую воротником. — Пойдем в другое место, где ты можешь согреться.
36
15 ноября, 2:00 p.m, Реабилитационный центр, Бостон
Припарковав свою ауди, Гейл направился в здание центра, неся в руке пакет с индийской едой на вынос.
Сегодня был его день рождения и хотелось отпраздновать его с Энди, но он не имел возможности сводить её в какое-нибудь приличное место из-за её состояния — а точнее, из-за её нежелания посещать какие-либо людные места. И он решил принести еду в центр и отметить его скромно вдвоем.
Позавчера они опять крупно поссорились из-за идеи выйти куда-нибудь отпраздновать. Энди была категорически не готова выходить в люди после того скандала, который утих так же внезапно, как и появился, и Эрик был уверен, что мать приложила к этому руку.
Он пытался заверить её, что ей нечего бояться и все уже тысячу раз всё забыли. Тем более, что он хотел отвести её в место, где персонал заботится об уединенности клиентов, но она и слышать ничего не хотела. И Эрик, хоть и дал себе обещание сдерживаться, вышел из себя. Потому что речь шла о его дне рождении и ему хотелось провести его с любимой в шикарном ресторане с бокалом дорогого вина. Хотелось развеяться и немного отвлечься от больничной рутины и частых ссор, на что девушка обозвала его эгоистом.
— Не тебя твои знакомые и даже люди, которых ты не знаешь, обзывают прошмандовкой и профессорской подстилкой, что зарабатывает оценки своей … — крикнула она в сердцах.
Эрик был в ужасе, он впервые услышал, что она получила оскорбления и продолжала их получать от студентов MIT. Вот для кого точно скандал не улегся.
— Тебе не понять, — продолжала она, — Ты мужчина. Какое самое обидное слово может быть для мужчины? Кобель? Любитель молоденьких цыпочек? Это нам, женщинам, придумали много выражений. Это наша репутация и действия всегда на счету. Это мы, в итоге, расплачиваемся.
Ему не нашлось что ответить. Энди была права, кому как не ему знать о подобном? Этому учит вся многовековая история, и несмотря на то, что современные нравы отличаются от нравов прошлого века, несмотря на всю толерантность и открытость, человечество так и осталось довольно примитивным в своих суждениях.
Поэтому сейчас он приехал к ней в центр, привезя индийскую еду, как воспоминание о том ужине у него дома. Даже те самые подсвечники привез с собой.
Он шел по коридору в сторону её комнаты. Эрик не хотел признаваться себе в этом, но в душе он надеялся, что сегодня они не поругаются и Энди встретит его в хорошем настроении. Ведь завтра вечером он должен будет забрать её домой на её первый уикенд. Доктор, курирующий её, сказал, что она уже вполне может проводить выходные дома, при условии, что у него есть всё необходимое для этого оборудование.
Он так долго ждал этого: наконец остаться с ней наедине подальше от больничной затхлости. Спать в одной кровати. Вновь почувствовать рядом её тело.
Открыв дверь и сделав шаг за порог комнаты, на него обрушился радостный возглас: «СЮРПРИЗ!» отчего Эрик от неожиданности дернулся. В комнате были все друзья Энди, включая отца и её саму, что сидела в центре комнаты в инвалидном кресле. Она улыбнулась ему искренней улыбкой и всё внутри мужчины засияло. Вдруг раздались хлопки и на него со всех сторон посыпались конфетти.
— С днем рождения, профессор Фрилинг! — выкрикнул парень, которого вроде бы звали Стивом, протягивая ему руку.
— Спасибо большое, — он искренне улыбнулся, отряхиваясь от разноцветных мелких кружочков, — но я больше не ваш профессор, так что можете называть меня Гейлом или Эриком.
— С днем рождения, сын! — Патрик заключил его в крепкие мужские объятья, отчего ему стало неуютно.
Наконец, он добрался до Энди, которая не сводила с него блестящих глаз.
— С днем рождения, Эрик, — тихо произнесла она. При этом её голос слегка задрожал.
Он опустился на одно колено и накрыл её щеку своей ладонью.
— Спасибо за это, — также тихо произнес он.
— Я просто думала о том, что ты сказал мне позавчера.
— Шшш… — Он накрыл её губы подушечками пальцев. — Не будем об этом. Ты была права. Я эгоист.
— Нет. — Она убрала его руку со своего рта и взяла руки в свои. Аппарат Иллизарова ей сняли вчера и теперь она, наконец, могла использовать обе руки, хотя впереди ждала физиотерапия.
— Ты не эгоист. Прости, что расстроила тебя. Я… я… — она начала заикаться, а в уголках глаз уже выступили слезинки.
— Энди… — Подбородок мужчины чуть подрагивал.
— Я люблю тебя, — вымолвила она на одном дыхании, и Эрик тут же сократил расстояние между ними и поцеловал её.
***
16 ноября, 09:17 p.m, Бек Бэй, Бостон
Они сидели у него дома в обнимку на диване и смотрели телевизор. Внутри него был покой и умиротворённая радость от правильности происходящего. Еще чуть-чуть и он начал бы мурчать, если бы мог. Голова Энди мирно покоилась на его плече, а он без остановки поглаживал её руку, забинтованную в тех местах, где её кожу протыкали иглы аппарата Иллизарова.
Глянув на её ноги, что вытянутыми покоились на специальном пуфе, он тяжело выдохнул. Сколько на её теле останется шрамов, как напоминание о произошедшем ужасе? О душевных шрамах он уже молчал. Эрику вдруг сильно захотелось покрыть поцелуями каждый шрам, каждую косточку, каждый миллиметр её хрупкого тела.
Мысли тут же захватили неуместные образы её обнаженного тела и как она двигается на нём. Член в штанах мгновенно ожил от таких мыслей и он больно сжал челюсти, страшно злясь на себя и свой проклятый организм.
— Я отключаюсь, — пробубнила Энди, поднимая голову и растирая пальцами глаза. — Отвези меня в душ, прежде чем я окончательно не вырубилась, пожалуйста.
— Конечно, сладкая. — Эрик был рад какому-то делу, что позволит ему не думать о её теле.
Аккуратно он взял её на руки, неприятно отмечая про себя, что она потеряла в весе, и посадил обратно в инвалидное кресло, а затем повез в сторону ванной комнаты.
— Стой! Мне надо взять кое-какую одежду.
— Скажи мне и я тебе принесу. — Он был рад служить ей.
— Ну уж нет. — В голосе любимой слышалось раздражение. — Мы еще не так долго вместе, чтобы ты выбирал для меня трусики.
— Понял, — он повернул в сторону спальни.
— Ты уверена, — с тревогой спросил он, когда она стала пересаживаться на специальное кресло. — Что тебе не нужна помощь?
— Нет, — огрызнулась она, злобно сверкнув глазами. — Я сама могу помыться!
— Только не сердись, — он поднял кверху руки в защищающемся жесте. — Я переставил все твои вещи на пол в душевой, чтобы тебе было легче.
— Спасибо, — буркнула она, отворачиваясь.
— Я буду за дверью, если что, — сказал он и уже собрался закрыть дверь, как она вдруг попросила:
— Помоги мне раздеться.
***
После того, как Энди приняла душ, и он помог ей улечься в кровать, Эрик тоже пошел в душ. Ему необходимо было успокоиться. В голову лезли грязные мысли и он ненавидел себя за это.
Он все-таки взрослый мужчина, а не юнец, у которого ни разу в жизни не было секса. Но зов плоти очень тяжело перебороть, особенно если не дать ей ласку, о которой она просит. Он же не монах, что носит вериги, для усмирения похоти. Хотя сейчас они бы ему не помешали.
Открыв воду, он выдавил себе на ладонь её гель для душа и принялся надрачивать, представляя себе их первый раз. Но что-то пошло не так. То ли из-за напряжения последних дней, то ли еще из-за чего, но у него не получилось кончить и он, матерясь себе под нос, врубил ледяную воду, чтобы хоть как-то утихомирить стояк.
Немного успокоившись, он вышел из душа и вернулся в спальню. Энди спала на боку, свернувшись калачиком и он несколько долгих минут просто стоял в проеме двери и любовался ей спящей.
Забравшись под одеяло, Эрик помешкал, решая обнять её сзади или нет. Она ведь впервые за месяц могла спать в любой желаемой позе, после того как наконец-то сняли аппарат Иллизарова, да и физиотерапия пошла на пользу раненой ноге. Вдруг ей не хочется, чтобы он тревожил её?