Его политические позиции тогда были очень далеки от нынешних, он занимался Северной Америкой и тяготел ко взглядам республиканской партии. Со временем он как-то незаметно оказался на плаву, причем в довольно странных компаниях, и покидал их всегда разочарованным и с каким-то осадком. Не задались отношения ни со Скоковым, ни с Лебедем, где-то там всегда присутствовал и еще один политик с очень смутной биографией – Сергей Глазьев.
Организации менялись, но постепенно формировался образ, да и во всех видах деятельности обычно присутствовал дипломатический уклон. Защищая интересы русских в ближнем зарубежье, Дмитрий Олегович всегда очень корректно обозначал, что имеет в виду всех соотечественников, которые считают русский язык и культуру для себя родными, а отнюдь не только и не столько национальный аспект. Только вот компания, в которой всегда находился Рогозин, расставляла куда более жесткие акценты.
Любое появление Рогозина носило и носит несколько театральный характер, что, наверное, связано и с его пониманием политики как публичного действия, да и сам Дмитрий Олегович любит внешние эффекты. Он мне рассказывал, как во время какойто встречи с чеченскими полевыми командирами все достали оружие и положили на стол. Дмитрий сделал паузу, улыбнулся и продолжил: "Так вот, когда я достал маузер, у них потекли слюнки".
Молодец, психологически очень точный ход.
Кстати, и при личном общении он предстает совсем другим, чем его экранный образ.
Он вообще большой, высокий и все делает очень вкусно, сочно, широко. Я пригласил его на передачу "Апельсиновый сок". Сев за стол, Дмитрий с грустью констатировал, что сладкое, то есть и выпечку, ему нельзя. Но тут его взор задержался на розеточках с повидлом, и глаз государственного мужа загорелся, моментально слетела вся значительность и полемическая агрессия и проснулся на редкость обаятельный сладкоежка. "А что это у вас, варенье, варенье мне можно, сливовое, замечательно, мое любимое, а еще есть?" – и он с радостью уговорил пару розеточек.
После этого я стал относиться к нему с человеческой симпатией.
До 2003 года Рогозина носило из стороны в сторону, он как-то чуть не потерялся и нашел очень мудрый путь – застолбить свое место в Государственной думе, побеждая в одномандатном округе от Воронежа. С казаками Дмитрий нашел общий язык и пользуется там поддержкой, да и любит этим побравировать. В силу своего характера он не может быть просто депутатом, а в меру таланта и не должен, поэтому он искал сильных союзников, но только с политической перспективой.
Народная партия с руководителем на тот момент Геннадием Райковым не смогла оценить всей широты рогозинских начинаний, да еще и наметившийся, но не состоявшийся во многом из-за жесткой позиции против Лужкова альянс с "Единой Россией" выдавили Рогозина в поле оппозиции. А с ненавистным ему Чубайсом у него, как у тоже оппозиционного политика, оказались общие взгляды на самое важное в российской политике. Точнее, на самого важного – на президента, Дмитрию всегда очень нравился Путин. Нравилось быть его уполномоченным по делам Калининграда, нравилось выступать с защитой российской позиции на ассамблеях Европарламента, и делал он это действительно очень профессионально и грамотно и, конечно, надеялся, что будет замечен. Не случайно довольно долго циркулировали слухи о том, что еще немного, и Рогозин займет пост министра иностранных дел. Но слухи не обозначают указа о назначении.
Появление фракции «Родина» во многом связано с умением Рогозина и почувствовать момент, и договориться, в том числе и в Кремле, особенно в условиях цейтнота.
Идея занять такую нишу выглядела замечательно и, конечно, не могла не восприниматься аналитиками как мощное противодействие КПРФ, поскольку борьба должна была развернуться именно за коммунистический электорат. Абсолютно очевидным это стало, когда подтянули и красных генералов, и патриотически настроенных историков, и Уж отдельное место отводилось Сергею Глазьеву, пожалуй, одному из самых удивительных политиков в истории современной России. Именно с его именем коммунисты связывали большие надежды. Он по праву числился главным экономическим мозгом оппозиции. Человек, получивший докторское звание в раннем возрасте в советское время, когда его нельзя было получить на сдачу в буфетах Белого дома и Думы, как это происходит постоянно сейчас. Сергей успел поработать и в правительстве Гайдара, но расстался с ним после подписания Ельциным указа 1400 о разгоне Верховного Совета, тем самым он навсегда перевел себя в ранг оппозиционных политиков. Глазьев не похож на публичного политика, говорит всегда тихо, смотрит так внимательно и с легкой улыбкой Джоконды. Экономические выкладки, которые он приводит, и советы, которые дает, всегда находят своих сторонников.
Совершенно непонятно, каким образом при полном отсутствии ораторских данных на выборах губернатора в Красноярском крае он пришел третьим, что было сенсацией.
Не надо, правда, забывать, что его успех во многом бь определен поддержкой КПРФ. Тем не менее у Глазьева всегда чего-то не получалось. Когда он должен был оказаться первым, вдруг что-то его непускало. Он во многом пытался, как кукушонок, забрать под себя структуры, которые его приютили. Но хозяева попадались с клювами пожестче, да и обычно за ним не шло достаточное количество людей. Глазьев просто не командный человек. Многие воспринимают его задумчивую блуждающую улыбку и молчание, как проявление согласия, но она на самом деле всего лишь означает, что он вас слышит. Конечно, многие с радостью обманываются, чтобы в самый важный момент убедиться в том, что это ваше мнение, что у вас была договоренность, Глазьев же считает совсем по-другому.
Совершенно очевидно, что за Глазьевым нет никакой команды, он политический одиночка, готовый с радостью часами говорить о природной ренте, но не ответить на большинство вопросов во время интервью.
Геращенко и Глазьев, Бабурин и Нарочницкая, Кругов и Леонов… Все, кто остались невостребованными, добро пожаловать в казанок. Уж больно много разных людей собрались вместе в "Родине".
Особенную пикантность придавал рекламный ролик какого-то прохладительного напитка, в котором использовали анекдотическую историю о готовке кошек. Дмитрий и Сергей обсуждают в пивной: "Ты олигархов не любишь?" «Нет» "Просто ты не умеешь их готовить".
А по партийным спискам «Родины» в Москве под номером один шел самый настоящий олигарх – Александр Лебедев, банкир и магнат, думаю, профинансировавший некоторую часть избирательной кампании. Лебедев баллотировался не только из-за необходимости финансировать «Родину», но и в связи со своей жесткой антилужковской позицией. Здесь уже просматриваются даже некие личные мотивы Рогозина.
Не мог Дмитрий так легко забыть свою попытку войти в руководящие структуры "Единой России", что довольно громко обсуждалось в печати. Но вот выступил резко против Лужков.
Однако доверять олигархам довольно сложно. Ненадежные они. Бегут прямо с поля боя, в последний момент. Лебедев покинул Рогозина и «Родину» за несколько часов до выборов, при этом прошел в Думу, но переметнулся во фракцию "Единая Россия".
Решение было эмоциональным, и зародилось оно во время передачи "К барьеру!", так как в ней прозвучали обвинения, которые нынешний олигарх и бывший офицер, сотрудник Первого главного управления КГБ СССР, не смог вынести.
В том памятном эфире, последнем перед голосованием, Чубайс столкнулся в полемике с Рогозиным. Должен честно заметить, что Дмитрий себя плохо чувствовал, приболел. Анатолий Борисович умеет сражаться против своих политических оппонентов. Всегда приходит блестяще подготовленным и еще припасает парочку домашних заготовок.
Дмитрия с самого начала застали врасплох, ему казалось, что правота его гнева, направленного против отца всех преобразований, столь очевидна, что Чубайс расплавится на месте. Этого не произошло.
Чубайс был ироничен, точен и держал удар, поясняя как свою позицию по приватизации, так и то, что он всегда хоть что-то делал, когда остальные только критиковали. Да, он допускал очень много ошибок и корит себя за них, но все равно именно благодаря ему и его команде удалось дать России свободу и навсегда победить коммунизм.
Рогозин, имея на руках письмо от РАО ЕЭС всем потребителям, среди которых были, конечно, и умершие, жестко охарактеризовал аморальность такого рода приемов в избирательной кампании, да и все отсылы к реальным олигархическим плодам деятельности Чубайса находили поддержку в аудитории.
Раз сто Дмитрий повторил фразу: "У нас все тюрьмы забиты теми, кто украл батон хлеба, а своровавшие миллионы их по телевизору жизни учат".
Казалось, что Дмитрий оправился и уверенно добьет Анатолия Борисовича, но у того были припасены сюрпризы.
Первой заготовкой Чубайс сместил акценты с себя на личность Рогозина. Его свидетель, господин Гозман, стал утверждать, что Дмитрий лично просил у него денег за поддержку позиции РАО ЕЭС. Гозман называл точную дату и время, когда это произошло, и чуть ли не был готов предоставить запись с камер слежения, подтверждающих такого рода встречу.