— Светловолосый ублюдок фэйри, да? С ледяными глазами?
— Да, — чуть слышно пробормотала она, сжавшись в комок. — Какого черта... как ты догадался?!
— Только что видел его своими глазами. Между прочим, он утверждает, что ты сама позвала его.
Андреа сдавленно ахнула:
— Ты видел его своими глазами?! Что значит — видел?
— То и значит. Этот тип торчит у нас во дворе, за домом, на небольшой опушке среди деревьев.
Андреа открыла рот от удивления:
— Но я никого не призывала! Мне бы такое и в голову не пришло.
— Не специально. Ты сделала это во сне.
Андреа вскинула голову:
— О, Шон! О... проклятие!
— Ты не виновата. — Шон потерся щекой о ее макушку. — Ты ни в чем не виновата.
— Я хочу его увидеть.
— Не очень хорошая идея.
Андреа вырвалась из его рук.
— Мне плевать! Перестань меня защищать! Пойдем — покажешь, где ты его видел!
— Андреа.
Он забыл, какая она сильная, — молниеносно отпрянув в сторону, Андреа сорвалась с кровати и кинулась к окну. Она уже почти добежала до него, но тут Шон метнулся наперерез. К его удивлению, вместо того чтобы попытаться оттолкнуть его и выбраться в окно, Андреа трясущимися руками стащила с себя рубашку.
Шон застыл, словно пораженный громом. Глаза у него едва не вылезли из орбит. Он успел заметить черное кружево, пенившееся на ее груди. И тут Андреа, одной рукой расстегнув лифчик, быстрым движением сорвала его, а другой принялась стаскивать с себя джинсы.
Вид обнаженной груди Андреа едва не свел его с ума — высокая, упругая, словно персик, увенчанный спелой вишней. В тусклом свете мелькнула еще одна узкая полоска черного кружева, прикрывавшая ее бедра, Шон замер, пожирая ее глазами. Тонкая талия, плавно изогнувшись, переходила в полные бедра, между которыми виднелся узкий треугольник черных как смоль волос. Одно долгое мгновение Андреа с Шоном смотрели друг другу в глаза. Девушка, раздевшаяся для мужчины, который хочет ее, и он, онемевший, не в силах двинуться с места. И тут она начала превращаться.
Волколаки, волки-оборотни, гораздо крупнее обычных волков, а самки почти не уступают по размерам самцам. Конечно, Андреа была не такой огромной, как Шон в облике льва, но по части силы и скорости могла бы поспорить с ним. Гладкая черная шерсть, отливавшая синевой, была того же цвета, что и ее волосы. И глаза у нее остались такими же, дымчато-серыми, что было необычно. У большинства оборотней, когда они превращались в зверей, глаза меняли свой цвет — например, у Шона с Лайамом они из синих становились бледно-голубыми, а у Глории — серебристыми. А вот у Андреа глаза остались прежними. Серыми и изумительно красивыми.
Все это промелькнуло у него в голове за какую-то долю секунды до того, как Андреа повернулась и грациозным прыжком выскочила в окно, приземлившись на козырек над крыльцом. Опомнившись, Шон сорвал с себя одежду, обернулся и бросился догонять ее.
Андреа по-волчьи обнюхивала лужайку позади дома. Дождь наконец прекратился, порывистый ветер, словно злобный пес, рвал в клочья облака, и тогда на небе ненадолго мелькала желтоватая луна, похожая на кусок сыра. Шон, задрав голову, принюхался, но воздух был свежим. Запах Иного бесследно исчез.
Оттолкнув Андреа плечом, он одним прыжком выскочил на проплешину между деревьями, где незадолго до этого видел воина-фэйри. Потом обернулся и долго смотрел, как Андреа, кружась, обнюхивает палые листья, фыркает и разрывает их огромной лапой. Словно почувствовав его взгляд, она подняла голову и уставилась на него своими дымчато-серыми глазами. И Шон — в который уже раз — удивился, что она может без страха смотреть ему в глаза.
Доминантное поведение оборотней гораздо сильнее бросалось в глаза, когда они превращались в зверей, — возможно, потому, что тогда они были бессловесными. Конечно, вряд ли бы кому-то из них пришло в голову обсуждать теорию относительности или вести ученые споры, однако, даже приняв звериный облик, оборотни сохраняли способность обмениваться основными эмоциями. Доминантный зверь держался соответственно, а тот, кто занимал не столь высокое положение, всячески выказывал вожаку смирение и покорность.
Оборотень, не важно, волколак или бастет, занимающий подчиненное положение, держал бы голову смиренно опущенной или бежал бы, отстав на несколько шагов от доминантного самца, уступая дорогу вожаку стаи, который всегда занимал место во главе. Так диктовал закон выживания — вожак, держась впереди, мог первым увидеть врагов. Издав предупреждающий рык, он приказывал стае либо укрыться, либо приготовиться к бою. Те, кто отстал или бродил сам по себе, не могли рассчитывать на защиту и помощь стаи. Защитником был вожак, остальные члены стаи либо почтительно держались на расстоянии, либо беспрекословно повиновались его приказам — ради собственной же безопасности.
Встать прямо перед доминантным самцом, тем более смотреть на него в упор, не осмелился бы ни один из них. Точно так же, как никто из членов стаи не стал бы, демонстративно повернувшись к нему спиной, обнюхивать место, откуда пахло опасностью, посягнув тем самым на священное право вожака первым принять бой. И ни один не стал бы насмешливо вилять хвостом, когда доминантный самец рыком велит остальным держаться на безопасном расстоянии.
Шону очень не понравилось, что Андреа выбежала на то место, где еще недавно стоял Иной. Грань, отделявшая их лес от страны, где обитали фэйри, была очень тонкой. В некоторых местах она порвалась, и ты мог знать, когда дверь в другой мир откроется снова. Чем черт не шутит, вдруг этому воинственно настроенному фэйри вздумается затащить ее туда? Шон оттеснил Андреа плечом, и поляну огласил оглушительный львиный рык.
Покосившись на него, Андреа облизнулась. В ее взгляде светилось призывное «Укуси меня!».
Ну и... естественно, Шон выполнил ее просьбу.
Андреа выползла из-под него, выгнула спину и ласково потерлась о его шею, Шон снова зарычал и одним ударом широкой лапы опрокинул ее на спину. И, к ужасу своему, почувствовал, как в нем пробуждаются звериные инстинкты.
В детстве Шон частенько боролся с братьями, но как-то так получилось, что ему никогда не доводилось драться с волколаками. Перемирие, заключенное между представителями разных видов, которое мешало им разорвать друг друга в клочья, распространялось и на шутливые потасовки молодежи. Шон сразу догадался, что Андреа не только не читала договор о перемирии, но даже вряд ли слышала о нем.
Откатившись в сторону, она вскочила на лапы и огромными прыжками понеслась прочь. Шон бросился за ней. Но Андреа вдруг резко остановилась и обернулась к нему, припав на передние лапы и игриво взбрыкнув задними.