четкого разграничения нет. Но и они стараются как-то подстроить свое размножение к моменту, когда детеныши травоядных молоды и доступны: т. е. опять-таки, обеспечена кормовая база. У некоторых примитивных млекопитающих, типа мышей и других грызунов в периоды летнего достатка может происходить до 3–5 генераций. Все опять-таки определяется кормовой базой.
У стада людей не существовало каких-то четких периодов для размножения — да это и понятно, с учетом специфики его кочевно-собирательного способа существования и добычи пищи. То есть, главным фактором, определяющим приоритеты, было именно то, что племена первобытных людей, живущих собирательством и несистематической охотой, не могут точно предсказать, где и когда в своей кочевой жизни они найдут или добудут большое количество пищи. И Природа нашла изумительное по простоте решение — самка человека может плодоносить… Буквально в любое время!!!
То есть, если отбросить несколько непродуктивных дней каждого месяца, женщина могла забеременеть в любой момент! И, несомненно, женщины так и поступали — чтобы повысить шансы племени на выживание, число рожденных каждой самкой такого племени детей, должно быть максимальным! Что же, неужели Главный самец такого племени оплодотворял их всех? Возможно, на первых этапах становления человека как вида, так и было. Проверить невозможно. Но с ростом численности человеческих стад, и превращением их в племена (т. е. сообщества, объединенные не только кровным родством, чтобы не выродиться от кровосмешения), такое положение дел не могло сохраняться.
А поскольку первичное желание любой самки — чтобы её детей не убил, или относился к ним, как к обузе, очередной пробившийся к главенству самец, нуждалось в более изощрённом решении. Оно и было найдено: самки спаривались… Всегда.
И — со всеми половозрелыми мужскими особями стада.
Ведь только в этом случае каждый мужчина мог думать, что дети племени, возможно, ну, или почти все — от него! И только тогда каждый мужчина стремился сохранить живыми и здоровыми ВСЕХ детей племени, и, соответственно, всех самок.
Естественно, это перевернуло иерархию человеческого стада с точностью до наоборот: теперь самка стала главной в стаде! И так, пользуясь аргументами в виде здоровых и многочисленных детей, могла легко диктовать свою волю практически любому мужчине-охотнику: дескать, не будешь слушаться и исполнять — ничего тебе не дам! И дети нашего племени будут чьи угодно, но не твои!
А любой мужчина очень хочет, чтоб именно его гены передались дальше — подрастающему потомству!
Вот так, вероятно, и появился матриархат — то есть, устройство Социума теперь ориентировалось больше на удовлетворение нужд и потребностей именно самок. И, кстати, например, в еврейской семье именно по матери и даётся фамилия, и считается, что она является главной, кто передаёт фамильные черты и особенности потомству.
Ну а теперь естественным образом становится ясно, какие именно факторы и особенности поведения смогли бы помочь женщине занять лидирующее положение в таком стаде. А именно: стремление вызвать презрение, пренебрежение к остальным женщинам стада у всех остальных мужчин. А для этого — или победить тех в словесном поединке, т. е., переспорить, переругать, унизить этих остальных. Или уж — победить чисто физически, с применением так называемой грубой физической силы.
Женщина, достигшая таких целей, оказывалась автоматически на вершине стадной иерархии: именно с ней, «элитной» самкой, и стремились спариться все мужчины племени, как с наиболее сильной и состоятельной, и именно её боялись «трогать» все остальные женщины племени. (Кстати: примерно такая же иерархия существовала в стаях некоторых динозавров: там именно элитная, т. е. самая сильная и плодовитая самка и элитный же самец имели право производить на свет потомство, передавая ему «самые сильные» гены. Остальные же «дяди и тёти» просто помогали в воспитании подрастающего поколения и охоте.)
Именно отсюда, как представляется, и сохранилась эта тенденция в поведении женщин: подсмотреть, какие именно приёмы и обвинения позволяют выигрывать словесные дуэли, и как именно можно ударить исподтишка, чтоб «насолить» опасной конкурентке, или уж — полностью вывести её из строя.
С такими поступками от «лучшей подруги», или знакомой, или даже родной сестры, или матери, наверняка сталкивались многие наши современницы. В-принципе, понимая, что это — просто стремление отбить у жертв потенциально перспективного, престижного и богатого, самца. Который уж точно обеспечит благоденствие будущего потомства. Или даже просто — из банальной зависти.
С другой стороны есть категория женщин, скажем так — «не победительниц». То есть, таких, которых сильные духом и телом самки превосходят во всех отношениях. Таким остаётся утешаться сказками о том, как несчастную работящую и глубоко порядочную девушку из простой семьи долго и жестоко гнобят, издеваются, и унижают, а она в конце — всё равно торжествует! И её обидчики получают по заслугам, а она с «элитным» самцом основывает новую Семью, в которой её дети будут обеспечены всеми возможными жизненными Благами!
И, как нам представляется, стремление именно к самоутверждению, и обеспечению лучшего Будущего для своих детей лежит в натуре женщин на инстинктивном уровне. И, к ещё большему сожалению, сделать с этим что-либо не представляется возможным.
Да, вероятно, и не нужно. Но!
Мужчины могут использовать такое Знание — к своей пользе!
Поэтому скандал-шоу, равно как и слезливые мелодрамы-сказки, где из тихонь-идиоток, до корней мозгов правильных и порядочных, и не-мстительных и не-стервозных всё равно получаются жёны принцев, всегда будут популярны.
У женщин.
16. «Первый парень» на деревне. Пардон: в Узбекистане
Позвольте в заключение этой книги рассказать Вам о моём опыте публикаций.
Прежде всего — о концепции собственно литературного творчества как такового. Нет никакого сомнения в том, что это — такое же оружие, (Если не сильней!) как автоматы, танки и самолёты. Потому что заряжает человека — Мировоззрением! А такой человек — всегда сильнее того, у кого нет своей жизненной позиции, и который подобен флюгеру. Ведь не даром при СССР литература проходила по ведомству пропаганды, а не Министерству культуры! («Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо!» В. Маяковский.)
Литературное произведение я сравнил бы с баллистической ядерной ракетой.
Она состоит из двух основных компонентов: термоядерной боеголовки огромной разрушительной силы, и собственно ракеты — средства доставки. Если боеголовка несостоятельна, то есть — не способна причинить максимальный ущерб, (А в случае литературы — убедить человека в чём-то!) в такой ракете нет смысла. С другой стороны, если носитель (Место и средство издания.) не способен доставить эту ракету в нужное место (Максимальному числу читателей.) — грош цена такой ракете: какой бы разрушительной силой не обладала начинка, она не страшна врагам, и не полезна друзьям.
Естественно, содержание литературного произведения — начинка «ракеты». Если