- Павла Ивановича многие жалели, - рассказывал Жора. - Но говорят, что жена его. Любовь Степановна, была ограниченной, сварливой бабой. Не понимала она Павла Ивановича.
- Почему была? А где же она сейчас?
- Не знаю. Вышла замуж за какого-то боксера.
Заметив, что это известие обрадовало Нюру, - чего она по простоте душевной не сумела скрыть, - Жора вздохнул и взял ее за руку.
- Если бы вы знали, Нюрочка, как я люблю этого человека! Боюсь за него. Он и не подозревает, какие неприятности его ждут.
Нюра по-детски всхлипнула, скомканный платок поднесла к глазам, но тут же опомнилась.
- Зачем вы мне это говорите?
- А кому же? Кто его может понять? Вы знаете, Нюрочка, Павел Иванович не должен переезжать на новое строительство.
И Кучинский рассказал ей довольно ясно, к чему может привести ошибка изобретателя. Он настаивает на строительстве медного комбината, но слишком преждевременно.
- Убухают люди миллионы, а потом выяснится, что зря. За такое дело по головке не погладят. Надо бы предупредить Павла Ивановича...
- Пойду скажу. - Нюра решительно поднялась со скамейки.
Кучинский мысленно выругался - и удержал ее за платье.
- Куда вы? Все испортите.
Она покорно села, выслушала сначала нотацию, а потом подробный рассказ чуткого Жоры, почти так же, как и она, влюбленного в своего начальника. Под страшным секретом он сообщил ей, что в главке известно о старении зеркальных плит, что ему поручено их проверить - и тогда будет вынесено решение продлить еще на год испытания фотоэнергетического поля. Тут же Кучинский предложил Нюре отколоть небольшой, кусочек на каком-нибудь дальнем секторе, лучше всего на восьмом.
- Вам это удобнее, Нюрочка. Меня Павел Иванович сразу увидит. Обидится еще, что не в свои дела вмешиваюсь... А вы на поле каждый день. - Заметив ее колебания, Кучинский сказал равнодушно: - Если вам трудно, я попрошу Марусю.
Хоть бы кто подсказал Нюре, посоветовал - как тут быть? Как поступить? Ей так хотелось самой что-нибудь сделать для Павла Ивановича! При чем тут Маруся, когда она, Нюра, замирает от страха: а вдруг уедет, а вдруг навсегда? Жора так ласково говорит, он ученый, он знает, что грозит Павлу Ивановичу.
В то же время в душе ее возникало другое, противоречивое чувство. Неужели Павел Иванович знает меньше, чем этот студент? Неужели Жора может помочь такому знаменитому специалисту? Нет, что-то здесь не так. А если обман? Неверно, не может этого быть. Ведь Кучинский работает в лаборатории. там множество разных плит. Нюра сама сидела. Значит, студенту доверяют. Какое же она имеет право сомневаться в нем?
После мучительных колебаний Нюра согласилась и сказала, что достанет осколок завтра.
- Это не обязательно, девочка, не к спеху. Я на недельку уеду в Ташкент. Сделайте, когда вам удобнее.
Все предусмотрел Кучинский. Дело, конечно, пустяковое, однако на всякий случай пусть колупают без него. В случае чего, легко будет доказать свое алиби. Впрочем, о каком преступлении идет речь? Не выдумывай, Жора, ты получил секретное задание главка.
Однако в Ташкенте после телефонного разговора со своим другом Чибисовым Жора приуныл. Вначале все шло прекрасно.
- Здорово, старик! - кричал Жора в трубку. - Сушеные персики любишь? На днях высылаю. Маман позвонит, зайдешь к ней. Не стоит благодарности, старик. Свои люди, сочтемся.
Чибисов игриво предупредил, что на днях Жора встретится с аспиранткой. Скучать не придется, да и вообще знакомство полезное.
- Говорят, девица талантливая, знающая. Лентяям вроде тебя следовало бы у нее поучиться. Кстати, относительно персиков. Интересно, как их там сушат - на солнце или в печах? Из этого разговора Кучинский понял, что инженер интересуется не только персиками - курбатовскими ячейками, - но и технологией. Иначе, как он намекнул позже, в другом институте невозможны измерения. Новый метод, ничего не поделаешь!
Недаром Кучинский заканчивал институт, недаром проходил практику на заводе в цехе курбатовских плит. Кое-что он знал, а об остальном догадывался. Знал он, что технология изготовления фотоэлектрического слоя засекречена, но по требованию главка ее можно получить. Значит, Чибисова интересует не технология, а изменения в составе курбатовского слоя после долгой эксплуатации. Этими исследованиями будет, видимо, заниматься аспирантка, от которой и желательно получить некоторые материалы. Но какие?
Будто читая мысли Кучинского, инженер подсказал:
- Ты мне персики с косточками послал? Нет? Вот и хорошо. Боюсь синильной кислоты.
- Это, старик, в вишнях.
- Откуда я знаю! Тут один чудак вишневую настойку выдерживал три года. Выпил, поел вишен и заскучал. Чуть не отравился. Кислота, она и через год скажется. Неизвестно, сколько ее там процентов.
Все было ясно Кучинскому: надо узнать изменение химического состава курбатовского слоя. Вероятно, от времени в нем появляются вредные кислоты. Чибисов интересуется, каков их процент и что они собой представляют. Не легкая задача! Настроение Кучинского явно испортилось. Но когда Чибисов намекнул о расширении штатов отдела, Жора повеселел.
К сожалению, первое знакомство с аспиранткой не предвещало ничего хорошего. Жора хитрил, обращался к ней подчеркнуто подобострастно, но это еще больше ее раздражало.
- Эх, Лидия Николаевна! - сочувственно говорил Жора. - При вашем таланте надо бы атомом заниматься. По крайней мере будущее. А здесь что? Артель "Напрасный труд", Вот помянете меня, как построят у нас десяточек атомных станций, так вся эта мура, - он взглядом показал на плиты, - на пуговицы пойдет.
Багрецов сидел за своим лабораторным столом и дрожал от негодования. Какой неприкрытый цинизм!
- Опять ты за свое.
- А что я сказал? Какая бы мода ни была, а без пуговицы, старик, не обойдешься.
- Ну да, это про тебя писал Маяковский: "В моде, в каждой так положено, что нельзя без пуговицы, а без головы можно".
В эту минуту дверь открылась и на пороге показался Курбатов.
- Чем это вы развлекаетесь?
Неудачи последних дней сделали его суровым и раздражительным. Он посмотрел на Багрецова.
- Ну, что же вы молчите? Какая связь между пуговицами и целью вашей командировки?
Вадим понимал, что нельзя повторять глупые бредни Кучинского, - это обидит и оскорбит Павла Ивановича, - но в то же время нельзя и лгать. Молчанием воспользовался Жора.
- Пустяки, Павел Иванович. Обсуждалось рационализаторское предложение насчет изготовления пуговиц из испорченных плит.
Знал бы Кучинский, как эти слова острейшей болью пронзили сердце Курбатова, ранили его и застряли в груди тысячами мельчайших осколков! Держась за притолоку двери, он перевел дыхание и хрипло оказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});