Читать интересную книгу Спросите у психолога - Сергей Степанов

Слово «тест» заимствовано из английского языка, в котором оно с давних пор бытует в традиционном значении: «испытание», «проба». Для обозначения психологических методов это слово впервые было употреблено в конце ХIХ века. Примерно с этого времени и ведет свою историю психологическое тестирование. Однако ученые находят уже в далекой древности примеры испытаний, которые с некоторой долей условности могут быть расценены как первые варианты тестов.

Согласно древнему преданию, полководец Гидеон накануне сражения испытывал сомнения, все ли его воины достойно поведут себя в бою. Нестойкие, неуравновешенные и суетливые могли оказаться слабым звеном в общем строю. После изнурительного марша, предшествовавшего битве, мудрый полководец позволил воинам напиться из реки. Те, кто стремглав бросился к воде и стал жадно пить прямо из реки, не были допущены к участию в битве.

Оставив историкам обсуждать достоверность данного эпизода (даже будучи вымышленным он служит хорошей иллюстрацией), обратим внимание на некоторые особенности данного испытания, которое условно назовем тестом.

Очевидно, тест представляет собой некую модельную ситуацию, то есть модель иной, более сложной ситуации (в данном случае – сражения). Использование модели позволяет быстро и компактно оценить поведение исследуемого человека в разнообразных жизненных условиях.

С неожиданно прагматической стороны рассмотрел этот вопрос американский психолог Дж. Гилфорд в своей известной статье «Стоит ли тратить деньги на тестирование?» В годы II мировой войны психологи в США активно привлекались к разработке различных исследовательских программ, в частности в сфере обучения персонала военно-воздушных сил. В те годы обучение военного летчика стоило около 75 000 долларов. Непригодность же отдельных курсантов к обучению выявлялась, как правило, не ранее, чем они проходили треть курса. Убытки, естественно, были велики. (Можно представить себе масштаб потерь, если бездарный пилот все-таки оказывался за штурвалом боевой машины.) Разработка и использование соответствующей системы тестов позволили отсеивать непригодных к обучению на самых ранних этапах (по данным тестирования отсеивалось более половины потенциальных курсантов). Этот и подобные примеры позволили Гилфорду сделать вывод, что каждый доллар, затраченный правительством США на разработку тестов, принес экономию в 1000 долларов.

Однако вернемся к тому существенному моменту, что тест представляет собой некую модель. Возникает вопрос: насколько эта модель отражает свойства более широкого явления? Мудрый полководец полагал, что жаждущий воин у реки поведет себя так же, как и в битве. Насколько справедливо это допущение? Возможно, не поддавшийся жажде человек не слишком силен физически и не искушен в ратном искусстве, да и где гарантия того, что он не дрогнет в час более сурового испытания? А человек импульсивный, но решительный и верный долгу может в отчаянном порыве переломить ход сражения.

Что касается современных тестов, то они представляют собой ограниченный набор заданий, выполнение которых должно свидетельствовать о способности человека решать весьма широкий круг жизненных задач. Как показала практика, деятельность человека не исчерпывается тем кругом проблем, которые ставят или подразумевают тесты. Подчас успешное выполнение теста свидетельствует лишь о способности решать тестовые задачи, не более того.

Совершенно очевидно, что однократного тестирования недостаточно для принятия ответственного решения. Существуют разнообразные варианты методик, ориентированные на разные проявления способностей. Их результаты могут заметно различаться.

К тому же практика тестирования позволила выявить определенную ограниченность возможностей тестов, обусловленную рядом причин.

Являясь, по сути, механизмом измерения, тест существует вне понятия меры и без четкого определения объекта измерения. Достаточно сказать, что научного определения интеллекта не существует по сей день (вернее, определения столь многочисленны, разнообразны, а порой и противоречивы, что из них невозможно выбрать исчерпывающего и бесспорного). А если учесть, что в основе теста лежит теоретическое представление его автора о природе способностей, то понятно, насколько субъективным может быть измерение. Например, английский психолог Г. Айзенк считает основным критерием интеллекта скорость протекания мыслительных процессов. Однако практика показывает, что иной «тугодум» может решать сложные мыслительные задачи, которые не осилит человек более сообразительный, но поверхностный.

Но даже при учете этого принципиального положения следует иметь в виду, что на результаты выполнения теста оказывает влияние целый ряд косвенных факторов, начиная от общей обстановки при тестировании и кончая даже полом человека, предъявляющего задания. На результатах сказывается умственная работоспособность, да и просто самочувствие и физическое состояние. Именно поэтому тестирование рекомендуется проводить в утренние часы, ибо к вечеру испытуемый попросту устанет, а в тестовых показателях рискует «поглупеть». Важную роль играют также мотивация испытуемого, его самооценка и уровень притязаний. Тестовый балл отражает уровень подготовки, причем самой разной – сюда относится и собственно тестовая тренировка. Человек, который много раз подвергался психологическим испытаниям, находится в более выигрышном положении, чем новичок.

И, пожалуй, самое главное – как свидетельствует опыт, блестящие результаты, полученные при тестировании, не являются надежной гарантией профессиональных успехов. Жизнь оказывается гораздо сложнее любой тестовой задачи, и очень трудно предсказать наверняка, кто же добьется успеха в реальных делах.

К сожалению, многие психологи, не получившие серьезной профессиональной подготовки, склонны переоценивать результаты тестирования и делать поспешные, поверхностные выводы. На самом деле тест может служить лишь средством приблизительной оценки способностей того или иного человека. В решении кадровых вопросов результаты тестирования следует использовать очень осторожно, причем – как вспомогательный аргумент, а отнюдь не решающий. Иначе возможны огорчительные и даже трагические ошибки.

Я б в психологи пошел…

Моя дочь перешла в 11-й класс. После школы определила свой путь в психологию. Но у меня сомнения вот какого рода: совпадают ли ее желания с ее способностями? Есть ли какая-либо возможность определить, годится ли она для этой работы?

Дело в том, что подготовительные курсы очень дороги, а наша семья небогата. Не хотелось бы выбрасывать деньги на ветер. Я слышала, что существует какое-то тестирование, но не знаю, куда обращаться…

Еще недавно профессиональных психологов в нашей стране насчитывалось от силы несколько сотен, и большинство из них – выпускники нескольких крупных университетов – знали друг друга в лицо. Но в последние годы ситуация резко изменилась. Сегодня психология в нашей стране переживает подлинный расцвет. Раньше важность так называемого человеческого фактора провозглашалась со всех трибун, но реально никем не учитывалась (иного и нельзя ожидать при господстве доктрины человека-винтика). Сегодня мы вдруг осознали, что от мироощущения каждого человека, от его мыслей и чувств многое зависит и в его собственной жизни, и в жизни окружающих его людей. И специалисты в области человеческих взаимоотношений, мотивации поведения и душевного здоровья вдруг приобрели общественный вес. Их научные разработки стали внедряться в практику, к их голосу стали прислушиваться. А спрос рождает предложение. В десятках вузов по всей стране открылись психологические отделения и факультеты. В результате армия психологов за несколько лет многократно увеличилась. И продолжает расти год от года, ибо все больше молодых людей планируют связать свою жизнь с психологией. Но всегда ли они правы в своем выборе? Как помочь им не совершить ошибок в профессиональном самоопределении? На что они рассчитывают, стремясь получить психологическое образование, и насколько оправданы их ожидания? Опираясь на собственный двадцатилетний опыт работы в этой области, попробую поделиться своим мнением по этим вопросам.

Что касается профессиональной пригодности на роль психолога, то здесь не существует строгих ограничений. Опыт свидетельствует, что успешно работать в этой области могут самые разные люди, обладающие разнообразными чертами характера и качествами личности. Например, такие известные психологи, как Фрейд, Адлер и Юнг, были разительно не похожи друг на друга, более того – после нескольких лет сотрудничества жестоко рассорились. Однако каждый создал свою крупную научную школу, и все они сегодня считаются светилами мировой науки. Поэтому и специальное тестирование мало что может дать для определения потенциала будущего психолога. Некоторое значение могут иметь тесты на интеллект: понятно, что человек невысоких умственных способностей к такой работе мало пригоден. Однако люди недалекие, как правило, и не испытывают склонности к этой профессии. Ведь она требует столь непривычных для них размышлений! Ну и, разумеется, непригодны на роль психолога люди, мягко скажем, с неустойчивой психикой – по той понятной причине, по которой человеку, страдающему боязнью высоты, не следует становиться верхолазом. Ведь даже освоив необходимые навыки, он больше других рискует однажды сорваться с высоты. Так и человек, отягощенный серьезными психологическими проблемами, может их только усугубить, получив в руки профессиональный инструментарий. Кстати, люди с душевной патологией нередко стремятся получить именно психологическое образование. Компетентные приемные комиссии стараются отсеять таких абитуриентов – ради их же блага.