Психологический комфорт – не роскошь, а жизненно важное условие.
Итак, психологический комбатант делает то же, что и обычный человек, но самые простые действия – в частности, индивидуальный контакт – у него получаются хуже, чем у «мирного населения». Он боится негативных ощущений и отрицательных последствий, к которым этот контакт может привести. А потому старается не делать резких движений души, не раскрываться, не оставлять без защиты слабые места и болевые точки – в общем, он замыкается, прячет свою индивидуальность от окружения, впадает… верно, в депрессию. Или наоборот, нападает без объявления войны и провоцирует гонку вооружений – разражается (даже хочется сказать «разряжается») обвинениями по пустяковому поводу, смотрит исподлобья и поминутно демонстрирует неприязнь и недоверие. А тем временем его личностный компонент слабеет, нивелируется. Если не сказать «самоустраняется». Он становится частью своего воображаемого войска.
До такого можно дойти при конфликте поколений. Втягиваясь в эту «не нашу войну», мы поневоле пропускаем момент, когда перестаем видеть в себе и в оппоненте людей. A la guerre comme a la guerre[53], как говорят французы. Мы начинаем воображать себя символами эпохи, как ни высокопарно это звучит. Неудивительно, что мы становимся безжалостны: ведь символы не могут страдать и болеть. Они могут только умирать, потому что дальнейшее их существование представляется нецелесообразным. Кем же надо стать в ходе подобной войны символов, чтобы дальнейшее существование близких представлялось бы нецелесообразным! А ведь бывает. Потому что конфликтующие стороны иной раз и не сознают, с кем у них «ля гер» ведется – с человеком или с эпохой, которую тот олицетворяет. Причем количество выигранных битв прямо пропорционально количеству ближних, ставших дальними. А то и очень дальними. Какой из этого следует вывод? Вывод таков: индивидуальность взаимоотношений в том и состоит, чтобы с самого начала спора, дискуссии, конфликта четко представлять себе, за что каждый из спорщиков борется и чем готов рискнуть в случае поражения. Или победы.
Агрессивнее всего ведут себя психотипы, склонные к сверхконтролю, маниакальные, импульсивные, эпилептоидные. Первые три со временем все–таки сдадут свои форпосты и двинутся с обозом куда–то по Смоленской дороге – оттого, что настрой поменялся, ушла депрессия или мода новая пришла… Но уж если эпилептоид во что–нибудь уверовал, он будет биться до конца. Своего или вашего. С ним и воевать–то неинтересно: он не берет пленных, не принимает парламентеров и даже шпионов не засылает. Палит себе из тяжелых орудий и палит, пока не иссякнут боеприпасы. Тогда какой–нибудь очередной боевой орел становится манекеном с сюрпризом – антикварным болваном, брюзжащим себе под нос. А вот люди, в чьем характере много психастеноидных черт, вообще бы предпочли обойтись без конфликтов. Ну, натура такая, мягкая. Они скорее уж заключат мир на кабальных условиях, согласятся на любые аннексии и контрибуции – лишь бы без эксцессов.
Утешить обладателя подобной натуры нам, честно говоря, нечем. Надо учиться вести конфликты, надо. Отказаться от сопротивления – все равно что пригласить племя каннибалов на сытную трапезу. Вас сожрут и спасибо не скажут. Поэтому овладевайте соответствующей наукой – если не наукой побеждать, то по крайней мере наукой не капитулировать.
Главное, научитесь ставить грань между личностью – и своей, и личностью противника – и лозунгом.
Идея может измениться, развиться, процвести, отплодоносить и увянуть. А лозунг либо есть, либо нет. Вот и получается, что защищая это словосочетание, вы не на развитие и плодоношение индивидуальных отношений рассчитываете, а на уничтожение противника. Чтобы не было ни его лозунгов, ни его самого. Страшноватый подход. Поэтому спорить нужно грамотно, цивилизованно. Проще говоря, не до смерти.
Кто–то может поинтересоваться: а с чего это вы решили, будто я, любящий ребенок своих родителей, стану воевать со своей родней? Да кто меня заставит позабыть святой долг родственной любви? Не кто, а скорее, что. Причин для родственного конфликта в любом обществе – и бедном, и богатом – более чем достаточно. Потому что поводы для столкновений в изобилии присутствуют и вовне, и внутри нас, и между нами. Это разница взглядов, ценностей, ощущений и интерпретаций. Окружающая среда поставляет нам средства для разногласий, внутренняя – средства для эмоциональной разрядки. Что оказалось главнее в тот или иной момент, для того или иного человека, понять может разве что психоаналитик.
Подумайте над этом сами и попытайтесь дать понять родителям, что их и ваши представления о благополучии несколько, гм, различаются. То, что родители трактуют как пустяки и блажь, на самом деле является серьезным фактором повышения вашего социального статуса. И если, например, вам самому в принципе наплевать, по какому мобильнику звонить, на каком принтере печатать и по какому факсу посылать, то ваше окружение должно видеть, что ваша оргтехника – дорогая, крутая и новехонькая. Это для имиджа хорошо, а значит, и для бизнеса. Или приблизительно то же самое — про объем груди, пухлость губ и элегантность туалета. Значит, надо обсудить вопрос о вложениях в ту блажь, которая на современном языке именуется «имиджем». И не стоит обвинять родителей в косности, это доведет вас до гонки вооружения и эскалации конфликта. Будьте дипломатичны. Скажите лучше: во всем повинны стереотипы, которые на практике облегчают человеку жизнь и ускоряют его реакцию – до тех пор, пока не устарели. Но, устарев, они могут отрезать личность от мира Великой Китайской стеной. Предки, будьте креативны, отстегните кто сколько может.
Но и сами не перегибайте, не обрушивайтесь на родню с обвинениями, переходящими в оскорбления. В споре надо отстаивать свою точку зрения, а не уничтожать оппонента. Но это возможно лишь в том случае, если спорящие не видят в противниках «оборотней в халатах» — опасных существ, пришедших прямиком из сумрака и подменивших собой таких милых, домашних, любимых родственников. Наступление на идеи, которые нам особенно дороги, вызывает неадекватную реакцию. Чтобы понять, где вас заносит, проведите ревизию собственных «сверхценностей». Может быть, родительская любовь окажется не последней в списке того, что вам бы хотелось сохранить на всю жизнь.
Конечно, родители не ангелы. Не стоит их идеализировать. Тогда вы не будете предъявлять своим близким чрезмерных требований – таких, будто спрашиваете не с человека, а с херувима. Или с серафима. Поговорим о тех грехах, вернее, о тех проблемах, которые испытывают все родители при поиске контакта с детьми. Все, даже самые любящие.
Глава 4
Родительский терроризм пройдет! Наверное…
Травить детей – это жестоко. Но ведь что–нибудь надо же с ними делать!
Даниил Хармс
«Судите ж вы, какие розы нам заготовит…»
А розы заготавливать мастер не только Гименей, о котором в «Евгении Онегине» говорится, но и доктор Спок. И дело не только в комплексах, мешающих нам принять себя и действительность со всеми недостатками. Впрочем, комплексы необходимо учитывать: и всем известный детский комплекс Эдипа, и его женский вариант — комплекс Электры; со стороны родителей — комплекс Геракла[54], комплекс Медеи[55] или комплекс Атрея[56]; комплекс Гризельды и комплекс Федры [57], провоцирующие отца и мать на гиперконтроль по отношению к детям; а также комплекс Каина[58], вызывающий соперничество братьев. Да, тут еще комплексы не совсем родственные, но неизбежные: комплекс власти[59], комплекс силы[60], комплекс неполноценности, рождающие этаких домашних Наполеонов… Вероятно, комплексы и служат спусковыми крючками для других психологических механизмов — тоже весьма опасных. Отсюда и страшноватые методы обращения с детьми. Не настолько ужасные, чтобы влиться в ужастик, но все–таки непереносимые для чувствительной детской, подростковой, молодежной психики.
Содержание перечисленных комплексов вполне способно испугать читателя. А испугавшись, читатель непременно спросит авторов: ну, и как, по–вашему, родители вправе сливать все эти античные страсти–мордасти на голову невинную мою? Да за такое поведение! Да я! Да им! Не стоит горячиться. Во–первых, содержание комплекса всегда выглядит кошмарно. И поэтому кажется, что обладатель комплекса – прямой выходец из ада. Переродившийся Фредди Крюгер. И, во–вторых, не каждый комплекс, укоренившись в человеческой психике, доходит до патологических проявлений в поведении. Так что, прежде чем переносить все эти horror movies[61] в свою собственную жизнь, учтите: чаще всего сознание эту дикую первобытную энергию сдерживает и переадресует в более приемлемые формы.