Попытка оказалась неудачной. Планета исчезла раньше, чем союзники высадили на ней десант. Её взорвали со всеми обитавшими в недрах химерами, превратили в облако астероидов то ли сами хозяева, то ли кто-то ещё. Но один крейсер "Генезиса" сумел прорвать заслон Объединённого Звёздного Флота и уйти в гиперпрыжок. Кто был на его борту, какую информацию увозил и куда? Эти вопросы остались тогда без ответов. И каждый из вчерашних союзников заподозрил, что оказался обманутым. Хрупкое равновесие, полтораста лет державшееся на Земле, рухнуло окончательно. Человечество перестало существовать как единое целое. На счастье, планет, в той или иной мере пригодных для колонизации, в Дальнем Космосе было достаточно, потому закончилось всё не тотальной войной, а стремительным расселением, больше похожим на бегство крыс с тонущего корабля.
Неудавшейся атакой на Лабиринт закончилась история Старой Земли, но не история "Генезиса". В начале XXVI века терраформисты продолжающей расширяться Галактической Империи наткнулись-таки на следы пропавшего крейсера. В Имперском Правительстве давным-давно забыли о тех временах, когда требовалось считаться с чужим мнением, оглядываться на докучливых соседей-соперников. Да и сами эти соседи остались за многие десятки и сотни парсеков. А соперники... их не было вообще.
Прерванные когда-то эксперименты возобновились на одном из окраинных миров Империи. На Альбионе, в специально созданном для этого институте специально построенного города.
Спустя месяц исследовательский план группы Гилл был подготовлен и отправлен руководству института на Альбионе. Известное в научных кругах имя Гилл с одной стороны, застой в исследованиях других групп с другой, сделали своё дело. Ещё через два месяца Ната вошла в седьмую лабораторию полновластной хозяйкой.
Первым делом они привычно распределили обязанности. Бигли возглавила химико-физиологическую часть проекта, Мюррей - практическую евгенику, Гилл координировала и направляла работу, а также вдвоём с Холанд занималась самым неординарным на этот раз - теоретическим обоснованием будущих исследований. Персонал пришлось подбирать заново - то ли новый руководитель пришёлся не по вкусу, то ли ушлые конкуренты переманили, но из прежнего состава лаборатории продолжили контракт только трое. Два техника из обслуги, дядьки лет под пятьдесят, а третья...
Первый раз эту очень смуглую темноволосую девушку Ната увидела спустя неделю после того, как прилетела на Альбион. Она зашла проинспектировать, как отдел Ивон подготовился к работе. Ассистент-биохимик Моник Джабира скромно стояла в углу, за колонной микроскопа, и украдкой поглядывала на неё. Их взгляды встретились всего на секунду, и девушка тотчас потупилась. Но секунды оказалось достаточно. Вечером, лёжа в постели, в своих огромных - социальный статус на Альбионе чтили столь же свято, как и патриархальные предрассудки, - до жути пустых, апартаментах, Ната вдруг удивительно отчётливо представила взгляд этих тёплых тёмно-карих глаз. Что в нём было? Интерес, удивление, робость. И ещё что-то...
Она вспоминала глаза Джабиры снова и снова. А потом поняла, что начинает искать повод заглянуть в химотдел. И каждый раз Моник тушевалась, отвечала на вопросы невпопад. И лишь когда Гилл отворачивалась, решалась посмотреть на неё. Но Ната чувствовала эти взгляды затылком!
Такое не могло продолжаться долго, нужно было сделать что-нибудь решительное. Но, чёрт возьми, что?! Она поняла, что в свои тридцать с большим хвостиком представления не имеет о том, как знакомиться, что ни разу не ходила на свидание Что никогда не влюблялась! Уверена была, что ей эта "болячка" не грозит. Ошиблась...
В конце концов Ната плюнула на условности - она же взрослый человек, а не девочка-школьница! - и во время очередной "инспекции" попросила Джабиру задержаться после работы. Дождалась, когда лаборатория опустеет, набрала номер химотдела.
- Моник?
- Да, я здесь! - девушка мгновенно вскочила, подошла к экрану. - Что надо сделать?
Эх, если бы Ната сама это знала!
- Зайди ко мне, пожалуйста. Обсудим... вместе.
Сидеть она не могла, вскочила, подошла к двери. Сейчас войдёт Моник и... И что?! Сказать: "Я люблю тебя! Я хочу, чтобы ты была со мной"? Она в жизни такого никому не говорила, и не сможет сказать. Умрёт со стыда!
Трель звонка заставила вздрогнуть.
- Заходи!
Ната чувствовала, что лицо полыхает огнём. Покраснела вдобавок ко всему, стыд какой! Никогда ни перед кем не краснела... А Моник уже в кабинете... Скорее выскочить вон, убежать!
Она рванулась вперёд... и замерла, наткнувшись на слова девушки.
- Госпожа Гилл... Ната, я... я должна сказать... Я тебя... вас... Я тебя люблю!
Дальше было легко. Дальше был сладкий, волшебный сон.
Мюррей неодобрительно кривил губы, следя за тем, как стремительно развивается неординарный роман, но помалкивал. А Ивон не стерпела, заглянула в гости к давней подруге и попыталась образумить:
- Ната, ты понимаешь, что делаешь? Мы не в университете, не на Остине даже. Это пограничный, патриархальный мир. Здесь на подобные вольности глаза закрывать не будут. Неужели ты хочешь настроить против себя, против нас, против лаборатории весь город?
- Городу нечего делать в моей личной жизни! И тебе, кстати, тоже, Ивон.
- Я не стала бы лезть в твою личную жизнь, если бы ты её не выставляла на всеобщее обозрение. Джабира даже переехала в твою квартиру!
- И что? Тебе, значит, можно жить с любимым человеком, а мне нельзя?
- Сравнила. Это не одно и то же...
- Почему? Чем моя любовь хуже, ниже твоей? Тем, что мне нравится девушка, а не мужчины, как тебе?
- Мне нравятся не мужчины, а мужчина - один единственный! - Ивон обиженно поджала губы. - Я уважаю твои чувства. Но, Ната, ты понимаешь, что Джабира - ещё девчонка? Да, она увлеклась тобой, твоей неординарной личностью. К тому же запретный плод всегда сладок. Но когда-нибудь это закончится. Она встретит мужчину, своего мужчину. Что будет тогда? Кого она предпочтёт?
- Ивон, прекрати! Что любой из них способен дать Моник такого, чего не смогу дать я? Чем он будет лучше? Никогда больше не начинай этот разговор, если дорожишь нашей дружбой! Слышишь?
- Я не хочу, чтобы ты страдала...
Бигли сникла, и Ната почувствовала укор совести. Они были подругами пятнадцать лет, и ни разу Ивон не давала повода усомниться в своей преданности.
- Успокойся, всё будет хорошо, - Ната взяла её за руку, погладила, стараясь смягчить резкость сказанных фраз. - Я не позволю какому-то мужчине отобрать у меня Моник.
- Хотела бы я знать, как тебе это удастся...
Самым уголком сознания Ната понимала, что подруга права. Права в отношении любой иной пары, но не их с Моник! С ними такого не могло произойти ни при каких обстоятельствах. Не для того она всю свою жизнь ждала эту черноволосую девушку с тёплыми карими глазами...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});