Я вздрагиваю.
— Холодно?
— Нет, просто слишком много думаю. — Я встряхиваю себя. — Мы живем в странноммире.
— Это еще мягко сказано. — Он ведет меня за угол, и мы в легкой тишине проходим несколько
кварталов. И снова меня поражает, насколько комфортно здесь чувствуют себя люди. Они не пялятся на нас с Аидом, когда мы проходим мимо, чего я не осознавала, пропустила. В верхнем городе единственное, что люди любят больше, чем политиканство и амбиции, — это сплетни, и в результате сайты сплетен платят немалые деньги за фотографии и новости о Тринадцати и тех, кто находится в их соответствующих кругах. Нас с сестрами постоянно фотографируют, как знаменитостей средней величины.
Здесь я могла бы быть кем угодно. Это невероятно освежает.
Я так занята размышлениями о различиях между верхним и нижним городом, что мне требуется добрых десять минут, чтобы понять, что Аид движется гораздо медленнее, чем он мог бы сделать естественным образом. Я все время ловлю его на том, что он замедляет шаг.
— Я в порядке.
— Я ничего не говорил.
— Нет, но я почти уверена, что эта старушка только что обошла нас вокруг квартала. — Я
указываю на седовласую латиноамериканку, о которой идет речь. — Честно говоря, Аид. Мои ноги чувствуют себя намного лучше. Сегодня они почти не болят. Это даже правда, хотя я и не думаю, что он мне поверит.
Как и ожидалось, он игнорирует мою попытку быть разумной.
— Мы почти на месте.
Я борюсь с желанием закатить глаза и позволить ему отвести меня еще на один квартал в то, что кажется складским районом. У нас есть несколько таких районов в верхнем городе, большое здание за большим зданием, все в разных оттенках серого и белого. Моя мать отвечает за то, что связано с поставками продовольствия.
Аид подходит к узкой двери без таблички и открывает ее для меня.
— Сюда.
Я делаю один шаг внутрь и резко останавливаюсь.
— Вау. — Товарный склад — это одно огромное помещение, которое должно занимать большую
часть городского квартала, божественное пространство, заполненное тканями и одеждой всех мыслимых цветов и фактур.
— Вау, — снова говорю я. Мои сестры бы умерли, чтобы получить возможность осмотреть это
пространство.
Аид говорит тихо, слова, предназначенные не для того, чтобы вынести.
— Джульетта была главным дизайнером для Геры — той, что была два года назад, — но когда
она умерла, Джульетта слишком громко высказала свои подозрения в отношении Зевса, поэтому он решил уничтожить ее бизнес. Она пересекла реку в поисках убежища.
Я подхожу ближе к ближайшему манекену одежды, одетого в великолепное красное платье.
— Я видела старшую дочь Зевса, Хелен, одетую во что-то похожее две недели назад.
— Ага, — фыркает Гадес. — То, что Джульетта фактически изгнана, не означает, что она потеряла
свою клиентуру. Вот как работают Тринадцать. Они делают одно публично, а что-то другое за закрытыми дверями.
— Еще раз, просто напоминаю тебе, что ты один из Тринадцати.
— Формальность.
Женский голос доносится откуда-то из глубины склада.
— Это что Аид, я слышу?
Он испускает почти беззвучный вздох.
— Привет, Джульетта.
Чернокожая женщина, появляющаяся между стеллажами с одеждой, обладает той
вечной красотой, которая начинается на взлетно-посадочных полосах и с возрастом становится только лучше. Ее короткие черные волосы полностью открывают ее лицо, и я на самом деле слегка вздыхаю от того, насколько она великолепна. Как картина или произведение искусства. Безупречная. Она идет к нам, каждое движение грациозно… Джульетта окидывает меня одним взглядом.
— Ты принес мне подарок. Как заботливо.
Он слегка подталкивает меня в ее сторону.
— Нам нужны работы.
— Хммм. — Она кружит вокруг меня, как акула, изящными хищными движениями. — Я знаю эту
девушку. Она средняя дочь Деметры.
— Да.
Она останавливается передо мной и наклоняет голову набок. — Ты далеко забралась от дома.
Я не уверена, что мне следует на это ответить. Я не могу как следует разглядеть эту женщину. Обычно я бы смешала ее с другими красивыми, могущественными людьми, с которыми я сталкивалась, но Аид доверяет ей достаточно, чтобы привести меня сюда, и это кое-что значит. Наконец, я пожимаю плечами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Верхний город может быть чрезвычайно жестоким.
— Разве это не правда? — Она бросает взгляд на Аида. — Ты остаешься или уходишь?
— Я останусь здесь.
— Поступай как знаешь. — Она машет мне рукой вперед. — Сюда. Давайт снимем мерки и
посмотрим, на чем мы остановимся.
Следующие несколько часов проходят как в тумане. Джульетта снимает с меня мерки, а затем приносит вешалку за вешалкой с одеждой, чтобы я ее примерила. Я жду платья. Я не ожидаю, что это будет одежда для отдыха или повседневная одежда. К тому времени, как она достает нижнее белье, я уже плетусь на своих ноющих ногах.
Она, конечно, замечает.
— Почти закончили.
— Я здесь не так долго. Я не знаю, нужно ли все это. — Не говоря уже о том, что предполагаемый
счет заставляет меня съеживаться. Я очень сомневаюсь, что Джульетта работает по долговым распискам.
Она качает головой.
— Тебе лучше знать. Возможно, в нижнем городе выпиндрежество не будет таким вопиющим, но
если Аид использует тебя, чтобы сделать заявление, тогда ты должна сделать заявление.
— Кто сказал, что Аид использует меня,
чтобы сделать заявление? — Я не знаю, почему я спорю. Именно поэтому мы с Аидом заключили нашу сделку.
Она бросает на меня долгий взгляд.
— Я собираюсь притвориться, что ты просто не оскорбила мой интеллект. Я знаю Аида уже
много лет. Этот человек ничего не делает без причины, и он, конечно, не стал бы красть невесту Зевса у него из-под носа, если бы не хотел заварить кашу.
Я не спрашиваю, откуда она знает, что я обещана Зевсу. Нижний город имеет доступ к тем же сайтам сплетен, что и верхний город; то, что я не смотрела заголовки, не означает, что их не существует. Они сообщат и о моей помолвке, и о моем исчезновении. Может быть, если бы Зевс и моя мать не были так уверены во мне, до этого бы не дошло. Теперь мы оба загнаны в угол, и я твердо решила не быть тем, кто моргнет первым.
Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к последней стойке.
— Это нижнее белье.
Проходит еще час, прежде чем я пробираюсь между стеллажами и нахожу Аида, разбившего лагерь в углу склада, который, похоже, предназначен исключительно для этой цели. Там есть несколько стульев, телевизор, который в настоящее время отключен, и стопка книг на кофейном столике. Я мельком вижу ту, что в руках Аида, когда он закрывает ее и бросает поверх стопки.
— Я не думала, что ты настоящий фанат криминала.
— Не фанат. — Он встает на ноги. — Ты выглядишь комфортно.
— Я собираюсь принять это как фактическое утверждение, а не как оскорбление. — Я опускаю
взгляд на свои леггинсы и свитер на флисовой подкладке. Джульетта также дала мне невероятно теплое пальто, чтобы бороться с температурой снаружи.
— Ты обещал показать мне окрестности.
— Так и есть. — Он берет пальто из моих рук, осматривая его, как будто пытаясь определить его
способность согревать меня. Мне следовало бы рассердиться на его чрезмерную заботу, но все, что я чувствую, — это странное тепло в груди. Чувство разгорается сильнее, когда он накидывает пальто мне на плечи и смотрит на меня сверху вниз. Он гладит лацканы, и мне почти кажется, что он прикасается ко мне, а не к ткани.
— Ты хорошо выглядишь, Персефона.
Я облизываю губы. — Спасибо.
Он оглядывается через мое плечо, когда Джульетта приближается, но не отступает, не опускает руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Харон заедет за заказом позже сегодня.
— Конечно. Развлекайтесь, вы двое. потом она ушла, сдвинув несколько стеллажей вглубь
склада.
Я смотрю ей вслед, не в силах удержаться, чтобы не нахмуриться.