— Я обещал, что с тобой ничего плохого не случится?
Конечно, ведь самое плохое уже случилось. Что может быть хуже всего этого?
— Ты чувствуешь легкое опьянение, словно выпила бокал вина. Завтра утром моя кровь выветрится из твоего организма. Через три часа будь готова к приему гостей. Твой гардероб в соседней комнате. В нашей спальне. Ты можешь зайти и переодеться.
Я напряглась, а он усмехнулся:
— Меня там не будет…И поверь, даже если бы я там был — ничего нового я бы не увидел.
А вот сейчас мне захотелось его ударить, но я не посмела, стиснула руки в кулаки.
— Ты любила при мне одеваться, — сказал он, с наслаждением наблюдая, как покрываются румянцем мои щеки, — впрочем, как и раздеваться.
Он исчез, оставив после себя все тот же странный запах, который теперь преследовал меня повсюду в этом доме. Запах его кожи и дыхания.
Это просто гипноз, ведь охотник говорил мне об этом, говорил о том, что Мокану использовал свою власть надо мной, чтобы привязать к себе. Что ж я склонна в это поверить. Сама мысль о том, что теперь он будет находиться слишком близко от меня, вызывало чувство непреодолимого страха и паники, даже боли в какой-то степени. Потому что я понимала — это опасно. Словно ходить по острию лезвия и знать, что рано или поздно ты порежешь себя на куски, на жалкие ошметки, и никто не сможет собрать тебя по кусочкам обратно, ни один даже самый талантливый хирург.
Я так и не вышла из комнаты все три часа до званого ужина я провела взаперти. Я сама закрыла дверь на ключ и не испытывала облегчения. Что значат двери для такого как Николас? Он вышибет их одним ударом, с легкостью и без особых усилий. Я пребывала в отчаянии, словно в тылу врага и это относилось не только к этому дому, а вообще. С Крис я рассорилась, Габриэль так и остался для меня чужим, и я даже не поговорила с ним, отец уехал и его сотовый находился вне зоны доступа. Фэй заодно с ними со всеми и даже хуже она читает мои мысли, видит мое будущее. Мне не с кем поговорить, некому пожаловаться. Они все скрывали от меня правду. Я чужая для них. Для всех.
Я посмотрела на часы и твердо решила не идти на проклятый ужин. Мне нечего там делать. Я имею право отказаться. И плевать, что он хочет, чтобы я пришла. У меня тоже есть свое мнение.
Но, как ни странно, за мной никто не пришел, ни через час, ни через два. Я опасалась, что меня уведут насильно, но этого не произошло. Я слышала, что к дому подъехали машины, голоса и музыку. Я даже выглянула в окно, с любопытством разглядывая гостей. Шикарно одетые, в дорогих украшениях они заходили в дом. Меня одолевало любопытство. Какую жизнь я вела в этом доме? Если я была хозяйкой, как говорит Николас, чем я занималась в свободное время? Помимо того, что развлекала самого хозяина? Эти гости, они меня знают?
Я вышла из комнаты и, оглядываясь, проскользнула к лестнице ведущей наверх на веранду, я хотела рассмотреть их со стороны. Определить степень опасности. Но не увидела ничего странного. Гости собрались у бассейна, официанты разносили напитки, женщины увлеченно беседовали и разглядывали разноцветный фонтан, который хрустальными струями стекал прямо в бассейн. Мужчины играли в карты за столом и курили сигары. Мой муж был среди них. Со стороны они ничем не отличались от людей, и только я знала кто они такие на самом деле и догадывалась о том, какое содержимое в их бокалах с рубиновой жидкостью. Бокалах, которые они осушали с жадным удовольствием и им приносили еще и еще. Я вдруг подумала, что если они все настолько заняты я могу просто удрать. Ворота не заперты, охрана переместилась ближе к гостям и тоже расслабилась. Николас занят своими партнерами. В тот же момент Мокану поднял голову, и я вздрогнула он смотрел на меня. И не важно, насколько темно здесь наверху, он видел. Я в этом не сомневалась, как хищник видит свою добычу. У меня появилось паршивое чувство, что мое неповиновение мне с рук не сойдет. Я вдруг подумала о том несчастном человеке, которого наверняка держат где-то в этом доме и никто кроме меня не в силах ему помочь, глубоко вздохнула и решительно пошла в комнату, примыкающую к моей. Толкнула дверь и застыла на пороге. Взгляд тут же задержался на широкой кровати, на зеркалах вместо потолка, отражающих ложе во всей красе. Я отвернулась и прошла к гардеробной, распахнула двойную дверь и вдруг поняла, что точно знала, где она находится. Интересно, это впервые происходило со мной в этом доме. Я зажгла свет и осмотрела свои наряды. Выбирать особо не хотелось, и взяла первое попавшееся платье ярко алого цвета, достала из ящика туфли на высоком каблуке. Переодевалась я настолько быстро, что мне позавидовал бы новобранец в армии. Постоянно оглядываясь на дверь. От волнения у меня не получалось застегнуть платье и когда я наконец-то справилась с замком, то вся взмокла. Подошла к зеркалу и рука привычно потянулась к расческе в левом ящике. Снова удар током — и это я тоже знаю. Получается — я помню очень многое. Где-то в подсознании хранятся воспоминания, и всплывают только когда, я делаю, что-то, что делала слишком часто.
Я спустилась вниз, готовая в любой момент сбежать, лететь без оглядки. Особенно когда увидела, как резко Мокану обернулся и прожег меня взглядом. Смесь аристократизма, цинизма и животных инстинктов. Я остановилась, полная твердой решимости вернуться обратно, но в этот момент он улыбнулся и отсалютировал мне бокалом. Удивительно как улыбка может преобразить лицо, мне захотелось зажмуриться.
Николас пошел мне навстречу и, взяв меня под локоть, наклонился к моему уху:
— Я знал, что ты придешь. Любопытство одно из твоих самых страшных пороков. Идем, я познакомлю тебя с гостями. Не волнуйся, они не будут задавать много вопросов, кроме того я всегда могу ответить вместо тебя.
Мне кажется или его взгляд смягчился? Потому что я пришла? Или потому что я сделала так, как он хотел? Скорее всего второе. Я потешила его эго.
— Тебе идет красный цвет. Я могу надеяться, что это для меня ты такая красивая?
Взгляд на секунду вспыхнул, когда он посмотрел на глубокий вырез, на мою шею и взгляд медленно поднялся к лицу. Я вся напряглась, к страху примешивалось странное чувство триумфа, совершенно необъяснимое, но где-то в подсознании я понимала, чтобы нравиться такому мужчине как Николас Мокану нужно быть особенной и в эту секунду я еще не определила — мне льстит, что я особенная или меня это пугает.
— К этому наряду есть одна вещица. Она принадлежит тебе…