Читать интересную книгу Грешники - Илья Стогов

До тридцати лет можно пить сколько влезет. Молодая психика выносит все. Дальше алкоголь начинает становиться проблемой, но отказываться от него было все равно страшно. Мне предлагали подшиться. Это был не выход. Решать проблему нужно было самому. Я выстроил свою жизнь, и кто виноват, если в результате жизнь обернулась кошмаром? Нужно было либо все-таки умереть, либо попробовать развернуться и двинуть в противоположном направлении. Подшивание не решило бы проблемы, потому что алкоголь-то ведь был не причиной моих неприятностей, а попыткой от этих неприятностей скрыться. Причина была в самой жизни. В том, ради чего я жил. Вернее, в том, что я не знал, ради чего мне жить дальше.

У каждого в жизни рано или поздно возникает вопрос: к чему все это? Дожив до определенного возраста, ты лбом упираешься в необходимость выбора. Мне нужно было просто ответить самому себе на несколько очень важных вопросов. Всего несколько — но очень важных. И когда я смог это сделать, то просто перестал пить. И не пью уже шесть лет.

* * *

Как-то я опять возвращался домой под утро. И вдруг увидел, что по городу ходят маршрутки: маленькие коммерческие автобусы. Остановился и присмотрелся повнимательнее. Когда я перешел на ночной образ жизни, такого вида транспорта еще не существовало. Город изменился, а я этого и не заметил. Даже президент у страны, в которой я живу, — и тот другой. Было ясно, что пришла пора измениться и мне.

То, что сегодня мне больше тридцати, значит только то, что мне больше тридцати. Я не стану рыдать по этому поводу и делать вид, будто мне все еще двадцать. Тот возраст кончился навсегда. Расстраиваться из-за этого бессмысленно. Пытаться все вернуть тоже бессмысленно. Я прожил тот кусочек жизни, теперь стану жить этот.

Раньше меня вставляли только экстремальные удовольствия. Теперь я наконец научился получать удовольствие и от очень простых вещей тоже. В тридцать четыре года мне вдруг стало интересно, как выглядит дневная часть суток. Полтора десятилетия подряд я ездил по свету и тусовался. А потом понял, что жизнь для себя одного не имеет смысла. Сегодня у меня наконец-то есть постоянная девушка. Мы еще не говорили об этом, но, думаю, ничто не мешает ей родить мне детей.

Пятнадцать лет назад я впервые приехал в этот город. Он назывался Ленинградом и выглядел уебищно. На дневную сторону жизни смотреть было невыносимо. Любая мелочь, типа похода в магазин, оборачивалась проблемой. Сегодня угрюмое коммунистическое гетто превратилось в пестрый европейский мегаполис. Теперь европейцы ездят в Петербург как раз за тем, за чем когда-то петербуржцы ездили в Европу.

Люди, с которыми я общался в «Fish Fabrique» или «Тоннеле», десять лет назад были просто веселыми молодыми бездельниками. Они сидели по сквотам и слушали странную музыку. Но прошли годы, и сегодня именно эти парни определяют лицо города. У кого-то из них свой музыкальный фестиваль. У кого-то — лучший на континенте клуб. Кто-то записывает альбомы в Штатах, кто-то обедает с губернатором. Я очень доволен, что все так вышло. Десятилетие получилось просто отличным.

ГЛАВА 16

Юрий Милославский (р. 1970) — клубный промоутер

Я по-прежнему возил вещи из Америки. Это был крошечный бизнес, зато полностью свой. В жизни я вообще ни минуты не проработал как наемник. Разбогатеть на этом бизнесе было невозможно, но и с голоду я не умирал.

Вещи я покупал за доллары, ввозил их в страну и здесь продавал за рубли. Именно такие парни, как я, больше всего пострадали в дефолт 1998 года. Рубль обесценился, и расплачиваться с поставщиками стало просто нечем. Чтобы хоть как-то удержаться на плаву, я каждое утро объезжал торговые точки, индексировал цены и лично переписывал ценники.

Чем все это закончится, было непонятно. Многие люди предпочли затаиться, свернуть торговлю, пересидеть. На их фоне мои продажи даже выросли. Но дефолт все равно не прошел для меня бесследно. Становилось ясно, что тратить жизнь на ввоз одежды — глупость. Пора было заняться чем-то еще…

* * *

…но, вместо того чтобы думать о работе, я каждую ночь просто болтался по клубам.

До самого начала XXI века «гламурной тусовки» в городе не существовало. Были люди, но не было мест, куда они могли бы ходить. Взрослые дядьки со своими увешанными бриллиантами подружками ехали на какие-то дикие jungle-parties. Богатые и дорого одетые люди перепачкивались штукатуркой в сырых подвалах. Девушки-модели проводили ночи в чумазых художественных мастерских. В гей-клубе «69» натуралов было куда больше, чем геев. На протяжении целого десятилетия все было захвачено андеграундом. Молодые люди на дорогущих машинах катались по городу и не знали, куда себя деть.

Эта ситуация изменилась именно с дефолтом, хотя какие-то места стали возникать еще до него. Сперва на городской окраине открылся клуб «Candyman». Расположен он был так неудобно, что без машины до него не доберешься, а уж что у тебя за машина, сразу показывало, что за человек ты сам. Это было первое в городе заведение для дорого одетых людей.

Вторым местом стал клуб «Domenico’s». Располагался он прямо на Невском, на первом этаже Дома журналистов. Хозяином там был нигериец, который потом даже баллотировался в президенты своей страны. По субботам и воскресеньям в «Domenico’s» тусовались одни негры и проститутки. А потом у кого-то из ребят скопились излишки дорогих наркотиков, и, чтобы хоть как-то их сбывать, в Domenico’s стали проводить вечеринки по понедельникам.

Внутри играли исключительно звезды типа DJ Грува или Компаса-Врубеля. Мероприятия были очень закрытыми, но даже по припаркованным возле клуба машинам становилось ясно, что внутри творится что-то невообразимое.

* * *

С понедельника по четверг я пытался уделять внимание работе. Чем дальше, тем хуже у меня это выходило. Центр интересов давно сместился на конец недели. Каждый уикенд оборачивался крошечным приключением.

В середине десятилетия клубы работали только два дня в неделю: по пятницам и субботам. Потом какие-то места стали работать и в воскресенье. Спустя еще год для тех, кто не наклубился за уикенд, по понедельникам стали проводиться after-parties. Итого выходило четыре или даже пять бессонных ночей в неделю. О какой работе могла идти речь?

Я ехал в «Конюшенный Двор», потом ехал выпить в плавучий ресторан «Командор», потом знакомился с девушками, потом ехал куда-то еще, потом вместо первых девушек появлялись вторые, а иногда и третьи, и в себя я приходил хорошо если к середине следующей недели.

Среди моих знакомых куча писаных красавцев. К нашей компании девушки всегда были неравнодушны. Иногда это оборачивалось проблемами. Как-то я увел подругу у довольно известного бандита. Человек позиционировал себя как крайне серьезного. Узнав о том, что произошло, дальше он организовал все как боевую операцию. Они подъехали, долго били, отняли телефон, орали, что теперь я должен десять тысяч долларов… А еще через день мои знакомые РУБОПовцы так же долго били его, отобрали телефон обратно и объяснили, что если он еще раз ко мне подойдет, то никто не отыщет даже его изувеченного тела.

Какое-то время спустя я столкнулся с ним и с той девушкой в клубе «Планетарий». Я обрадовался, прижал девушку к себе, мы долго целовались, и я руками лез ей под юбку. Мужчина старался смотреть в другую сторону и скрипел недовыбитыми зубами. Эта история прибавила мне популярности. Девушки подходили, с интересом присматривались, расспрашивали, чем все кончилось, и задирали бровки: «Неужели все это правда?!»

* * *

Осень 1998 года прошла в попытках залечить последствия дефолта. Впереди был Новый год — предпоследний год уходящего тысячелетия. Каждый раз накануне Нового года ты волнуешься, хочешь чего-то этакого… Но ничего этакого клубы в том году предложить не могли. Ни денег, ни особенных идей не было. И неожиданно я понял, что проще будет устроить праздник самому.

Я тусовался уже полтора десятилетия. Механизм вечеринки худо-бедно я понимал. Я снял помещение в гостинице «Прибалтийская», составил музыкальную программу из пластинок, которые нравились лично мне, обзвонил приятелей. Гостей я планировал пригласить всего нескольких… а выяснилось, что очень многие люди хотят поучаствовать, мечтают попасть именно на мою вечеринку.

Новый год — такой праздник, что особенно готовиться и не нужно. Что бы ты ни устроил — люди придут все равно. Разумеется, моя новогодняя затея удалась, и спустя две недели я решил повторить успех. В том же помещении я провел еще и Старый Новый год. И опять пришла огромная толпа, веселье било через край, вечеринка принесла кое-какие деньги.

Потом я много думал: в чем здесь дело? Почему одни вечеринки становятся популярны и собирают кучу народу, а другие шумно проваливаются? Я чувствовал в этом какой-то большой секрет, и мне очень хотелось его разгадать.