подтвердил собеседник, — но это потом забылось, остался только Матрос.
— А еще отец рассказывал, что по нормальной цене купил у вас эту монету, серебряный рубль двадцать пятого года, хотя вы готовы были отдать ее даром. Чтобы чему-то у него научиться.
Прежде чем что-то сказать, Александр сделал большой глоток светлого пива:
— Это правда.
— Вы тогда понравились отцу. Он сказал, что из вас может получиться настоящий коллекционер.
— Очень жаль, что мы очень недолго общались. Может быть, если бы он не погиб…
— Да, тогда все могло бы пойти по-другому.
Как-то одновременно они вдруг поняли, что очень голодны, и решили поесть. Итальянская кухня, конечно, устраивала обоих, однако же настоятельно требовала еще вина, так что они опять заказали — но на этот раз традиционного кьянти, а потом граппу, и какой-то крепкий ликер, который обязательно следовало попробовать на десерт, с домашним сыром…
— Но почему же, все-таки, Швейцария?
— Швейцария хороша тем, кто ищет стабильности. Внешний вид денег в стране не меняется с середины XIX века и до сих пор. В 1851 году здесь последний раз была война — гражданская. Плюс повсюду банки с их банковской тайной и подвалами, и с самой стабильной валютой. Серебро здесь ходило до 1967 года, а последняя массовая чеканка золотых монет в 20 франков была в 1947 году — происхождение этого военного золота так и не раскрывается… Вот это была афера!
— Золото нацистов?
— Счета, в том числе и номерные, в модифицированном виде оставались в Швейцарии минимум до 2013 года. Еще лет сорок назад курс доллара был четыре швейцарских франка, а сейчас — один к одному. В мире уже давно реально самая крупная действующая банкнота — 1000 швейцарских франков. Недавно выпустили новую модификацию.
— Зачем?
— Наличные деньги — элемент свободы никому не подконтрольной личности. В Швейцарии, простите, хрен откроют счет американцу. В анкете банка прямо есть вопросы — не американец ли вы, не являетесь ли налоговым резидентом США? А еще здесь выпускают так называемые «тревелерс кэш» — безымянные карточки на сумму до 10 000 долларов, евро или франков на каждой. Такими карточками когда-то взятки в России давали. Очень удобно… Ввоз в Швейцарию золотых монет беспошлинный, продажа без налога на добавленную стоимость. А в Америке еще при Рузвельте фактически запретили частное владение золотом и обязали всех сдать его государству по фиксированной цене.
Они уже много выпили и много съели, но Мария умела слушать. Поэтому Александр продолжил:
— Наших с вами соотечественников в Швейцарии, конечно, на порядок меньше, чем в Австрии. Может быть на порядки. Когда-то перебраться в Вену из России стоило 25 000 евро с человека, а в Швейцарию — в 20 раз дороже. С другой стороны, в Швейцарии за разглашение информации о клиенте дают до пяти лет тюрьмы. Плюс сотрудничество с другими странами — в Швейцарии ты преступник, только если швейцарский суд подтвердит такое решение иностранного суда, и только тогда на конкретный запрос по конкретному банку и человеку тебе ответят, сколько у него тут денег. Говорят, что в Швейцарии всего примерно полмиллиона банковских ячеек, из них триста тысяч заполнены… и, кстати, надо бы на могилу этого Гильмана сходить, — неожиданно припомнил Александр. — Для очистки совести. Ну, и для отчета, сделать фотографию. Хотя, если по документам, то похоронен он все равно не здесь…
Мария все еще выглядела со стороны вполне трезвой, но держаться за нить разговора ей стало заметно сложнее. Когда официант в очередной раз наполнил бокалы и отошел, она задумчиво проговорила:
— Знаете, вы меня очень заинтересовали. И я хотела бы предложить вам сотрудничество. Лично вам. Понимаете?
— Продолжайте, — разрешил Александр.
— Вы поможете мне раскопать, каким образом монеты из коллекции отца попали к этому чертову австрийцу. Кто он вообще такой, черт его подери? И по какому праву он выставляет на какой-то, мать его, аукцион то, что мне принадлежит!
— Тише, тише, я все понимаю… — Александр по прозвищу Матрос аккуратно накрыл своей ладонью руку дочери легендарного Леонида Левермана. — Вас интересует только серебро?
— Почему это… нет! Меня интересует все наследство моего отца.
— Платину, в любом случае придется отдать моему доверителю.
— Ну и хрен-то с ней, — отмахнулась свободной рукой Мария, не убирая другую руку из-под ладони Матроса. — Мне уже объяснили, что этот ваш Олигарх за нее когда-то заплатил, и все такое… но! Я точно знаю, у отца, кроме платины и серебра, за границей была собрана еще и серьезная коллекция российских золотых монет. Про нее отец даже упоминать вслух всегда запрещал, но я сама видела…
Деловое предложение собеседницы удивило Александра намного меньше, чем можно было ожидать. Поэтому они, конечно, обо всем договорились, а затем, как положено, еще выпили и за это, и за успех и за светлую память покойного Левермана, так что окончание вчерашнего вечера для обоих растворилось в приятном тумане…
* * *
…Впрочем, сегодня они решили ограничиться кофе.
— Значит, договорились?
— Договорились. Мы ведь даже, некоторым образом, скрепили сделку, — напомнил с улыбкой Матрос и добавил. — Было очень хорошо. Спасибо.
— И тебе спасибо, — улыбнулась в ответ Мария. — Я старалась понравиться деловому партнеру.
— А, понятно теперь, как ты делаешь бизнес!
— Фу, как не стыдно… — Мария изобразила оскорбленную невинность, но это явно получилось не всерьез. Она послушала, как спутник по-английски делает заказ официанту и почти сразу же вернулась к разговору, начатому еще в отеле:
— Кстати, я действительно даже не подозревала, что у отца когда-то была платина…
— Мало кто вообще слышал, что Россия чеканила «белые» червонцы из уральской платины. Все знают русские золотые червонцы. Но после войны с Наполеоном финансовое положение в стране было очень непростым, традиционного золота и серебра не хватало, да к тому же в огромном количестве появились фальшивые ассигнации. А платина по тем временам считалась новинкой. В России ее обнаружили лишь в 1819 году в Сибири, а уже через шесть лет началась целенаправленная добыча. Некоторые опасались, что монеты из платины население легко могло спутать с серебром, но Империи тогда грозило разорение. Поэтому в 1828 году Россия первой в мире стала чеканить платиновые трехрублевики, или, как их еще называли «белые» червонцы. А потом появились «дуплоны» — шестирублевики, и даже «квадрупли» — двенадцатирублевики.
— Смешно звучит, — в очередной раз за утро улыбнулась Мария.
— Да, их еще называли «белыми» империалами и полуимпериалами.
— И все же, почему «червонцы»? Обычно ведь это монеты в десять рублей?
— Платиновая трехрублевая монета была гораздо тяжелее золотого империала, то есть десяти рублей, и поэтому соответствовала