Падение, перекат, перезарядка, поднять голову над землей. И – вижу спину стремительно убегающего злодея. Ага, стало быть, судьбу испытывать неохота?
Так ведь он прямо на Ларса бежит! И стрелять вдогонку из обреза – затея глупая и несерьёзная. Попросту ничего не долетит. Или не попадёт – что однохренственно. А пока я там трофейный автомат с земли подберу…
Чёрт, бандит ведь тоже с автоматом!
Впрочем, ему это не особо помогло – Ларса-то он не видел!
Выстрела я как-то даже сразу и не расслышал, но злодей отчётливо дернулся и выпустил очередь… по джипу! Здрасьте! А он-то чем ему вдруг не угодил? Ещё выстрел, ещё, ещё – и бандюка вдруг повело вправо-влево, он засеменил ногами, упал, несколько раз дернулся. И – всё.
А вот лежавшим в джипе злодеям не повезло по-серьёзному – та самая очередь, что прошила машину, достала болезных – конкретно так достала… Наглухо!
Глава 19
Сначала из темноты появилась огромная собака, а затем в круг от света костра неожиданно шагнула женщина. Илья, наверное, сильнее удивился бы, если бы за пять минут до этого он по собственной глупости не обжег бы себе руку, опрокинув котелок с кипящей водой. Впрочем, и остальные его однокашники не особо отреагировали на внезапное появление гостьи из леса – ребята были испуганы и взволнованы. Неудивительно, ведь оказаться с раненым в алтайской тайге, далеко от медицинской помощи – эта ситуация не из самых приятных. Поэтому на незнакомку если и отреагировали, то гораздо менее эмоционально, чем это могло бы произойти в спокойной обстановке.
Илья шипел, выл и кусал губы, пока Игорек, явно сильно нервничая, трясущимися руками пытался наложить ему повязку с мазью на ожог. Боль росла и усиливалась, расходясь по всему телу адскими волнами, становясь с каждой секундой сильнее. Кажется, сейчас он начнет кричать.
– Дай сюда, – проговорила таинственная девица, схватив Игоря за руку, – и отойди.
– Ты… ты кто такая? – попробовал возмутиться Игорь.
За его спиной настороженно замерли еще три человека – здоровенные мрачные мужики с заросшей щетиной лицами. Оно и неудивительно – десять дней уже ребята ходят по тайге, прокоптились и обросли, и стали похожи на татей лесных.
– Уйди, – отодвинула девушка Игоря и склонилась над пострадавшим. – Сейчас боль уйдет.
Она взяла Илью за ошпаренную руку выше места ожога, и тот сильно дернулся, уже не сдерживая крика. Друзья рванули было навстречу. Но тут между ними и незнакомкой предупредительно села огромная лохматая псина и посмотрела на мужчин заинтересованным взглядом.
– Да что ты… – начал было Игорек, но запнулся, услышав слова из уст женщины:
– Посмотри на меня, – произнесла та, – сейчас боль уйдет.
Илья замер и притих. Незнакомка держала свою руку над ожогом и смотрела в лицо раненому. Больше ничего не происходило. Так прошло минут пять.
Затем женщина выпрямилась, устало провела рукой по глазам, словно стряхивая с себя невидимую паутину. Ловким движением она скинула с плеча небольшой рюкзачок и извлекла оттуда пузырек.
– Ты, что ли, главный?
– Ну, я, – отозвался Игорь. – А ты кто?
– Будешь давать ему это по ложке, как только болеть начнет. Понял? И вот, – она протянула еще одну баночку, – наносить на рану постоянно, держать в чистоте, не дай бог намочить! Понял?
– Понял.
– Ну, раз понял, то и хорошо.
Незнакомка развернулась, накинула рюкзак на плечо, сделала рукой знак собаке и шагнула в темноту.
Мужики так и остались стоять с разинутыми ртами вокруг костра.
– Так ты кто? – последний раз, уже без всякой надежды на ответ, спросил темноту Игорек.
– Ведьма, – донесся смешок откуда-то издалека, хрустнула под ногой ветка, и опять – только треск костра.
Как будто и не было вовсе никакой женщины. Но вот только Илюха сидит и чуть ли не улыбается, да две странных склянки на пне у костра. Значит, это не было видением. Живая была. Первым отмер Пашка, он поморгал глазами несколько раз и спросил:
– Ребят, а вы видели, какой у нее на поясе меч?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})* * *
Край, как обычно, почувствовал опасность первым. Вот только что он весело вилял хвостом в ответ на комплименты продавщицы Наташи, а тут глаза резко налились кровью, и в злом рыке обнажились чудовищные зубы. Дана автоматически опустила руку на рукоять своего меча и резко развернулась к входу. В принципе, она уже догадывалась, кто бы там мог появиться.
Так и есть – муж Лидии. Подвыпивший, и порядком. Но на ногах еще стоит, хоть и шатается.
– Ты! Сука!! – заорал он и двинулся в ее сторону.
Дана еле успела схватить Края за ошейник, иначе пес уже летел бы в сторону обидчика хозяйки.
– Это ты мою жену подговорила меня травить! Змея подколодная! Я две недели в корчах провел! Ты мне за это ответишь, зараза!
Дальше он не успел сообщить о своих намерениях, потому что в дело неожиданно вступила Наташа. Женщиной она была, мягко говоря, крупной, а магазин был на ее ответственности. Из этого выходило, что никакая драка ей тут была ни к чему. Да и подопечную матери Марфы в обиду она давать не собиралась – благодаря ней в деревню постоянно приезжали паломники, и хорошо шла торговля. А работала Наташа за процент.
Не станет Даны – не станет паломников, не станет денег.
Огнетушитель стал для алкаша весьма веским аргументом убраться восвояси.
– Ты бы поосторожнее с Петром – он мужик буйный, – покосилась на Дану продавщица, пристраивая ставший ненужным огнетушитель на свое законное место. – У него еще есть тут пара приятелей, они оба из тюрьмы недавно. Злые все, отчаянные мужики.
– Спасибо, что предупредила, – поблагодарила Дана. – Буду иметь в виду.
– Зря ты ей помогала с этими… с Петром – бесполезно это все. Он ее лупит, а она только чуть очухается – обратно возвращается. Только себе неприятности заполучила.
– А где она сейчас? Ей, наверное, опять помощь нужна?
– Да уж, наверно. Не может быть, чтобы ее Петро за такие штучки не отлупил. У родителей она, наверняка. Пойдем на крыльцо – покажу их дом.
Увидев Дану, Лидия покраснела, затем пошла пятнами и ужасно смутилась. Прикрыла единственный глаз, которым она видела – второй полностью заплыл синяком, опухшими губами начала бормотать невнятно что-то.
Дана молча скрестила руки и посмотрела на Лидию. Та смолкла и начала хлюпать разбитым носом.
– Ты прости меня. Жалко мне его стало, уж так он измучился от этих капель, сил не было на его страдания смотреть… Я и призналась.
– А он?
– А он… он… – Лидия всхлипнула и замолчала.
– Понятно. Ну, я пошла, – Дана развернулась, собираясь выйти на улицу.
– Подожди! – вскрикнула женщина, и вся скривилась от боли – из разбитой губы вновь пошла кровь. – Даша, подожди! Ты прости меня! Я такая дура! Он в этот раз меня чуть не убил.
– И что?
– Нет ли у тебя… другого лекарства? Я больше ему не скажу, а то он ведь убьет меня теперь, если напьется.
– Есть, но не дам.
– Почему?!
– Потому что глупость лечится только кнутом и топором. Прощай.
* * *
Жизнь понемногу устраивалась, и Дана постепенно привыкала к ее размеренному течению. Зима окончательно вступила в свои права – установился постоянный снежный покров, но высота снега пока не была настолько высокой, чтобы это стало помехой в передвижении. До деревни из монастыря обитатели ездили на санях, и по снегу это получалось значительно быстрее, чем на телеге. Дана с удовольствием отправлялась в этот путь, и всю дорогу глазела по сторонам, укрывшись тяжелым шерстяным одеялом до самого носа. Снег ей нравился, но монахини между собой говорили, что настоящая зима еще не началась – впереди грядут большие морозы и снега станет столько, что целыми днями придется откапываться, чтобы хотя бы выйти во двор.
В целом, дела у Даны шли неплохо. Отец Александр сдержал все свои обещания и оформил бумаги на монастырь, а ей составил трудовой договор на имя Дарьи Семеновой. Работы было много, даже не просто много, а – завались. Монастырские травы с удовольствием покупали, появились даже оптовики, готовые выкупать сразу большое количество сборов и мазей. С настойками и вытяжками дело обстояло сложнее – без соответствующих лицензий массово продавать их было нельзя. И тут отношения строились только на доверии пациента к целительнице. Если человек обращался за помощью лично к Дане и при этом был готов использовать ее снадобья – она их предлагала. Опасности для нее здесь не было. Кто она? Ведьма! Знал, к кому шел, мил человек. С ведьмы – какой спрос? Никакого. Тем более тут, в глухом лесу.