Тарас оглянулся на загораживающего выход атлета, хладнокровно приблизился к столу. Учитель советовал в таких случаях подыгрывать противнику, пока имелся шанс обойтись без боя.
– Почему бы и нет? Однако хотелось бы узнать, с кем я имею честь играть.
– Полковник Ельшин Генрих Герхардович, Управление «Т» Федеральной безопасности, – небрежно сказал красавец. – А это мой друг и защитник Дима. С ним вы уже знакомы.
Дмитрий усмехнулся, не сводя с Тараса оценивающе-пренебрежительного взгляда, и поднял бутылку.
– Хочешь глотнуть? Настоящая марихуана. Правда, концентрация слабенькая, но легкий приятный кайф обеспечивает.
– Спасибо, не балуюсь.
Тарас уже знал, что в Москве появилось австралийское пиво с экстрактом конопли [4], но пива он не употреблял вообще, и уж тем более не желал испытывать кайф от легкой дозы «травки».
– И правильно, – кивнул Дмитрий. – Как говорится, в здоровом теле здоровый дух. Хотя я бы посоветовал испытать все, пока есть возможность и время. Кто знает, сколько нам жить осталось.
– Итак, начнем? – Ельшин выбрал кий, взвесил в руке, посмотрел вдоль него, прищуря глаз. – «Горку», «класс» или что попроще?
– Что попроще.
– Тогда погоняем номерную «шестеркой». Не возражаете?
– Ни в коем разе.
– Прошу, ваш первый ход.
Тарас взял кий, тоже взвесил в руке, оценивая балансировку гладкой конусовидной палки, и обошел стол, прикидывая все его плюсы и минусы. Включилась интуиция, высвечивая «глухие» лузы и «ватные» борта. Заиграли разными цветами шары в треугольнике, отличаясь массой – в доли грамма – и резонансно-упругими возможностями. Тарас прицелился и аккуратно выбил из стартового треугольника крайний шар, откатив его к борту таким образом, чтобы его нельзя было забить. При этом и основной – лобовой шар, «шестерка», по спирали обошел треугольник шаров и остановился у другого борта.
– Хороший расчет, – хмыкнул Ельшин, оценивая позицию. – Даже мой учитель не щелкнул бы лучше. Что ж, будем рисковать.
Он крученым ударом послал шар в обход не тронутого каре остальных шаров, задел крайний шар, получился двойной рикошет, и куча шаров рассыпалась.
– Н-да, какая незадача, – сказал Дмитрий, скептически разглядывая новую расстановку шаров. – Риск явно себя не оправдал.
– На что играем? – Тарас поднял глаза на Ельшина.
Тот задумчиво потянул себя за ухо, покосился на своего телохранителя.
– Вопрос не лишен смысла. Могу предложить один красивый вариант. Выигрываете вы, мы вас отпускаем. Выигрываю я, вы начнете играть на моей стороне и в моей команде. Идет?
Вместо ответа Тарас кинул взгляд на стол и стремительно начал забивать шары. За полминуты он забил семь шаров, обходя «глухие» лузы, и лишь с восьмым возился дольше всего, прицеливаясь с особым расчетом, зная, что, во-первых, ему будут мешать энергетически, и, во-вторых, что, если он не забьет этот шар, Ельшин не даст ему шансов выиграть.
Удар действительно был сложен – от двух бортов в угол, но расчет Тараса оправдался.
Он ударил.
Дмитрий «выстрелил» направленным звуковым пакетом (нечто среднее между выдохом проклятия «сдохни!» и возгласом «оум!»), сбивая шар с траектории.
Тарас в ответ, одновременно с Дмитрием, щелкнул языком, посылая узкий звуковой импульс «ттак!», и шар, не попав в рассчитанную цель, крутанулся волчком, задел шар у лузы и с треском влетел в центральную «глухую» лузу, пропускавшую шары впритирку.
Зрители команды Ельшина зароптали, шевельнулись и застыли. В комнате стало тихо.
Тарас опустил кий, выпрямился.
Ельшин несколько мгновений смотрел на стол, раздувая ноздри, потом бросил на смущенного Дмитрия злобно вспыхнувший взгляд и повернулся к победителю.
– Поздравляю, эксперт. Хорошая работа. Я тебя недооценил. На сегодня ты свободен. Но прими добрый совет: не лезь в наши разборки! Долго не проживешь.
Он отвернулся, махнул рукой, созывая своих спецназовцев, и быстро вышел из бильярдной. В комнате остались Тарас и задержавшийся Дмитрий.
– Если бы не приказ шефа, я бы тебя с удовольствием убрал, – проговорил он с приятной улыбкой. – Без суда и следствия. И без следа. Уж больно ты прыток, ученичок. Но запомни и мой совет: не нарывайся! Тебе со мной не совладать, даже если ты получишь гримуар «навного» боя. В древние системы, которые пытается воскресить твой учитель, я не верю. Перволюди не умели драться.
Дмитрий неуловимым движением выхватил из кармашка на куртке звездочку сякэна, метнул мимо недрогнувшего Тараса в стол. Сякэн щелкнул по шару, подкатывая его к угловой лузе, срикошетировал, и Тарас успел его перехватить. Тотчас же метнул обратно, добивая шар.
Дмитрий скривил губы.
– Любите добивать подставки, Граф. Хотя впечатляет. А вот так ты умеешь?
Он оперся ладонью о стол, выхватил метательную иглу и воткнул в руку, пробивая ее насквозь, буквально прибивая к столу… и тут же медленно поднял ладонь, оставляя иглу торчащей в столешнице. Затем поднял руку к глазам, лизнул небольшую дырочку с розовыми краями, оставшуюся от иглы, подождал, пока она затянется, полюбовался ладонью с двух сторон и свысока посмотрел на неподвижного Тараса.
– Так-то, ученичок. Эта ступень «наваждения» называется Сатариал. Тебе до нее никогда не подняться. Живи… и думай. Пока есть чем.
Дмитрий исчез за дверью.
Тарас задумчиво приблизился к столу, разглядывая торчащую из него иглу длиной в десять сантиметров и толщиной в четыре миллиметра в самой толстой части. Проговорил хладнокровно:
– Хвастовство погубило многих, болван, погубит и тебя.
Учитель как-то признался, что напрасно начал тренировать Дмитрия по системе «наваждения», основной задачей которой было пресечение боя в любой стадии. Однако Дмитрий зря демонстрировал свое умение бескровного рассечения тканей. Это был действительно уровень Сатариал, дающий возможность понимать жизнь собственного тела, но только лишь – второй уровень. Всего же уровней было пять, и учитель знал их все. Сам Тарас подошел к реализации третьей ступени «нави», имеющей название Гамчикот – Дьявольское Милосердие. На очереди были остальные ступени: Голаб – Дьявольская Жестокость, и Тогарини – Дьявольская Красота. Знание всех пяти уровней давало мастеру возможность овладеть первой стороной «живы», которая называлась «мертвой водой». Адепт «нави» мог заживлять любую рану и лечить любую болезнь. Не мог он только оживлять умерших. Для этого надо было овладеть второй стороной «живы», имеющей название «живая вода».
Тарас над этими проблемами особенно не задумывался, просто шел вперед по избранному пути. Теперь же, после второй встречи с Дмитрием, дал себе зарок, что непременно дойдет до высшей ступени «живы», изучив собственное прошлое и узнав тайны метабоя, разработанного предками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});