Жанна внимательно следила за Келсом. Ни одного слова не сорвалось с его уст, в то время как все остальные бандиты с хриплыми криками окружили Бликки. Крепко сжав губы, Келс расхаживал взад и вперед, со слегка приоткрытым ртом, обнажившим крепкие, как у бульдога, зубы. Он выглядел жадным, страстным, хитрым и твердым как сталь. Постепенно странный огонек в его глазах перешел в мрачную тяжелую угрозу. Внезапно он круто повернулся, и все галдевшие бандиты замолкли.
– Где Пирс и Гульден? Они знают все? – спросил он.
– Не думаю, чтобы еще кто-нибудь здесь знал об этом, – ответил Бликки.
– Рыжий и Гуль никак не могут очнуться от своего вчерашнего счастья, – сказал Бейд Вуд.
– Видел кто-нибудь из вас молодого Клэва? – продолжал Келс. Его голос звучал торопливо и резко.
Никто не отвечал. Вдруг Келс сильно ударил себя кулаком по ладони.
– Вперед! Созывайте всю банду в хижину Бэда… Ребята, игра начинается. Джесси Смит видел 49-й и 51-й годы и не послал бы такой вести, если бы… если бы не разыгралась настоящая дьявольщина!.. Вперед!
Он начал спускаться с холма, окруженный своими товарищами. По пути к ним подходили все новые и новые; отчаянно жестикулируя, шли все вместе.
Жанна осталась одна. Услышав вопрос Келса о Клэве, она испугалась, как бы этот бандит не уговорил ее Джима примкнуть к своей шайке. Вся компания напоминала Жанне стаю волков, и Келс был их проницательным и жестоким вожаком.
В это утро Жанна отказалась от своей утренней прогулки. Со страхом и любопытством ожидала возвращения Келса, но он не приходил. К заходу солнца она истомилась от ожидания. Вернувшись в хижину, сама приготовила себе еду. С наступлением темноты Келс наконец вернулся. Жанне достаточно было одного беглого взгляда, чтобы убедиться, что события развертываются не по его плану. Он внутренне весь кипел и, увидев Жанну, так поразился, будто в лихорадочном волнении этого дня совершенно забыл о своей пленнице. Он извинился за то, что ей не приготовили ужина. Все сегодня точно с ума сошли, их трудно заставить…
Он говорил мягко и нежно. Внезапно на его лице появилось выражение задумчивости. Жанна знала, что у него это всегда было признаком внутренней нерешительности.
– Ах, зачем я только затащил вас сюда, – сказал он, беря ее за руки. – А теперь уже поздно. Я не могу потерять вас… Но для другого… выхода еще не поздно.
– Для какого выхода? Что вы хотите сказать?
– Любовь моя, хочешь уехать со мной сегодня ночью? – страстно прошептал он. – Клянусь, я женюсь на тебе и начну честную жизнь. Завтра будет уже поздно… Хочешь?
Жанна покачала головой. Ей было жаль его. Когда он так говорил, он переставал быть Келсом-бандитом. Видя его глубокую страсть, девушка не могла отделаться от странного волнения. Один момент, переступая порог этой хижины, он был предводителем банды, с кровавыми планами в голове; в следующую же секунду, когда его взгляд упал на нее, он начал сдавать – разбитый, измученный, охваченный безнадежной любовью.
– Отвечай, Жанна! – сказал он; его руки сжались, лоб нахмурился.
– Нет, Келс! – ответила она.
– Почему? Почему же? Потому что я бандит и мои руки запачканы кровью?
– Нет. Потому… потому, что я не могу любить вас.
– Неужели тебе не хочется быть моей женой? Сделать из меня честного человека… вместо того, чтобы жить здесь подобно рабе, каждую минуту могущей попасть к Гульдену в его пещеру, под его веревку?
– Нет… Я знаю, что вы не допустите этого, не выдадите меня Гульдену.
– Почем вы знаете это? – воскликнул он, и виски его налились кровью.
– Потому что вы побороли в себе зверя… И вы… вы любите меня.
Келс с такой силой оттолкнул Жанну от себя, что она едва не упала.
– Я справлюсь с этим… И тогда берегись! – сказал он с горечью.
Быстрым движением он приказал ей уйти и повернулся к двери, откуда доносился гул мужских голосов. Спотыкаясь в темноте, Жанна взошла по ступенькам в свою комнату и, тихонько забаррикадировав дверь балками, принялась слушать. Сильное напряжение нервов, граничащее почти с физической болью, подсказывало ей, что эта ночь будет знаменательной не только для Келса, но и для нее.
Келс вышел из блокгауза.
Спустя несколько секунд Келс один возвратился в хижину и принялся зажигать фонари. Два фонаря он повесил на стену, а два поставил на стол. Из своего узла достал маленькую записную книжку и карандаш. Все это положил на стол, рядом с тяжелым, тисненным золотом револьвером. Когда все было готово, он принялся расхаживать, заложив руки за спину, с опущенной головой, в глубокой и тяжкой задумчивости.
Внезапно Келс поднял голову и прислушался. И весь облик его разом переменился. Тяжесть, давившая его, исчезла. Подобно генералу, осматривающему своих солдат, уставился он с властным видом на дверь. Тяжелые шаги, звон шпор, тихие, приглушенные голоса свидетельствовали о приближении банды. Будет ли Джим Клэв среди них?
Молчаливые и напряженные, бандиты входили один за другим через порог хижины. Жанна насчитала двадцать семь человек. Они разделились на две группы. Большая группа выстроилась рядом с Келсом, а меньшая встала за Гульденом. Последний снял повязку с головы, отмеченной красным шрамом на месте отстреленного уха. Какая-то особенная сила исходила от него, но она не походила на ту, что так живо и властно действовала в Келсе. То была звериная жестокость, проявлявшая свое господство только в одной физической силе. В любом столкновении между Келсом и Гульденом, не требующем никакого мускульного напряжения, последний неминуемо проиграл бы. Мужчины, стоявшие позади Гульдена, были все бородачами, тяжело вооружены, в ярко заштопанных рубахах, – наиболее опасные экземпляры этой банды. Все же молодые, более отшлифованные, как, например, Рыжий Пирс, Французик, Бидки Джонс, Вильямс и новоприбывший Бликки, – все они стояли на противоположной стороне. К великой радости Жанны, Джима среди них не оказалось.
– А где Бэд, где Вуд? – допытывался Келс.
– Заняты больной кобылой Бирда, – ответил Пирс. – Они скоро будут здесь и согласны со всем, что ни скажешь. Ты ведь и сам знаешь это.
– А нашли вы молодого Клэва?
– Нет, болтается где-то в лесу. Думаю, что и он не заставит долго себя ждать.
Келс присел на край стола, взял в руки свою маленькую книжечку и, играя ею, принялся разглядывать собравшихся перед ним мужчин.
– Там, у Бирда, мы хорошо обсудили все дело, – сказал он. – Теперь же я организую мой «Пограничный легион». Я требую неограниченной власти, будь тут десять человек или сто. Ну-с, чье имя идет первым в мою книжку?
Рыжий Пирс выступил вперед и принялся пыхтеть над своей подписью. Бликки, Джонс, Вильямс и другие последовали его примеру. Они не проронили ни слова, но каждый из них пожал руку своему вожаку. Было очевидно, что и без клятв Келс предоставлял каждому свободу выбора, доверяя только его честному слову. Этот бандит обладал особенным, присущим только ему одному умением придать такой простой процедуре характер священной присяги. В своем легионе он не желал иметь людей, в которых не был бы уверен.