Читать интересную книгу Cинтез йоги - Шри Ауробиндо

Имеется и другое основное осознание, самое последнее из всех, которое, тем не менее, приходит иногда в виде первого, решающего откровения, или же раннего поворотного пункта в Йоге. Оно представляет собой пробуждение к невыразимо высокому трансцендентному Непознаваемому, пребывающему выше меня и выше всего этого мира, в котором я, казалось бы, совершаю свое движение, к безвременному и беспространственному состоянию или сущности, некоторым образом убеждающей и принуждающей к подчинению пребывающему во мне сущностному сознанию — единственной вещи, которая по отношению к нему переполняюще реальна. Этот опыт обычно сопровождается в такой же мере подчиняющим себе ощущением призрачной или туманной иллюзорности всех здешних вещей, или ощущением их временного, производного и лишь отчасти реального характера. По крайней мере, в течение некоторого времени все вокруг меня может казаться перемещением кинематографических теней или обладающих лишь поверхностью фигур, а моя собственная деятельность может казаться текучей формой, исходящей из некоего Источника, пока неосознанного и, возможно, недоступного пониманию, который выше или вне меня. Оставаться в этом сознании, доводить до полноты это явление или следовать этому начальному указанию на сущностный характер вещей, значит двигаться к цели растворения себя и мира в Непознаваемом, — к Мокше, Нирване. Но это не единственная линия следования; я могу, напротив, ждать до тех пор, пока посредством безмолвия безвременной незаполненной пустоты освобождения я не начну вступать в определенные отношения с этим еще не осознанным мною Источником самого меня и моей деятельности; затем пустота начинает заполняться, из нее появляется, или в нее устремляется вся многообразная Истина Божественного, все аспекты, проявления и многочисленные уровни динамического Бесконечного. Вначале это переживание навязывает уму и затем всему существу абсолютный, неизмеримый, почти ужасающий покой и безмолвие. Подавленный, покоренный и утихомиренный, освобожденный от самого себя, ум воспринимает само это Безмолвие в качестве Всевышнего. Но впоследствии идущий обнаруживает, что все содержится или заново делается для него в этом безмолвии, или через это безмолвие нисходит на него от более великого, скрытого трансцендентного Существования. Ибо это Трансцендентное, это Абсолютное — не просто покой, свойственный лишенной признаков пустоте; оно обладает своим собственным бесконечным содержанием и богатствами, по отношению к которым те [богатства], что принадлежат нам, представляют собой уменьшенные и ухудшенные значения. Если бы не существовало этого Источника всех вещей, то не могла бы существовать вселенная; все энергии, всякая деятельность и любая активность были бы иллюзией, всякое созидание и проявление было бы невозможным.

Это три основные осознания, настолько существенные, что Йогину, идущему по пути Знания, они представляются высшими и достаточными, предназначенными превысить и заменить собою все остальные. И, однако, для интегрально ищущего, даруются ли ему остальные постижения на ранней стадии внезапно и легко, благодаря чудотворной милости, или достигаются с трудом, после длительного развития и стараний, — они не представляют собой ни единственной истины, ни достаточных и единственных ключей к интегральной истине Вечного, скорее, это лишенная содержания отправная точка, широкое основание более великого божественного Знания. Существуют другие постижения, которые абсолютно необходимы и должны быть исчерпаны до высшего предела своих возможностей; и если некоторые из этих постижений кажутся на первый взгляд имеющими отношение лишь к Аспектам Божества, которые служат инструментами активности существования и не составляют его существа, все же, когда их доводят до конца, посредством этой активности достигая вечного Источника последней, выясняется, что они приводят к обнаружению Божественного, без которого наше Знание Истины, скрытой за вещами, осталось бы бедным и неполным. Эти, казалось бы, Инструменты, представляют собой ключ, без которого сами Основы не откроют все свои тайны. Все раскрывающиеся аспекты Божественного должны быть пойманы в широкую сеть интегральной Йоги.

* * *

Если уход от мира и его деятельности, максимальное освобождение и покой были бы единственной целью идущего, то трех основных великих постижений было бы достаточно для исполнения его духовной жизни: сосредоточившись лишь на них, он мог бы позволить всему остальному божественному или земному знанию покинуть его, а сам, необремененный, мог бы уйти в вечное Безмолвие. Однако он должен понять значение мира и его деятельности, узнать, какая божественная Истина может быть скрыта за ними и устранить внешнее противоречие между Божественной Истиной и проявленным творением, являющееся отправной точкой наибольших духовных переживаний. При этом, на любом пути приближения, какой только он может выбрать, он будет натыкаться на неизменную Двойственность, на разделение между двумя видами существования, которое кажется противоречием, а их противоречие представляется самым корнем загадки вселенной. Позже он может обнаружить и обнаруживает, что это два полюса Единого Бытия, связанные между собой двумя одновременными потоками энергии, отрицательной и положительной по отношению друг к другу, и их взаимодействие есть само условие проявления того, что пребывает внутри Бытия, а их воссоединение — средство, предназначенное для примирения несоответствий жизни и для обнаружения интегральной истины, которую он ищет.

Ибо, с одной стороны, он знает об этом Я, пребывающем всюду, об этой вечной Субстанции Духа — Брахмане, Вечном — одном и том же самосуществовании, здесь, во времени, стоящем за каждым феноменом, который он видит или ощущает, а также пребывающем вне времени за пределами вселенной. Он имеет сильное и всепревышающее переживание Я, которое не есть ни наше ограниченное эго, ни наш ум, жизнь или тело, равновеликого вселенной, но не принадлежащего к внешним феноменам, более конкретного для некоего его духовного чувства, нежели любая форма или феномен, вселенского, и все же не зависимого от чего-либо в мире или от всей вселенной в целом; если бы весь мир должен был исчезнуть, то его исчезновение не привело бы к возникновению какого-либо изменения в этом Вечном в отношении его постоянного сокровенного переживания. Он непоколебим в невыразимом Самосуществовании, которое представляет собой сущность его самого и всех вещей; он сокровенно обладает сущностным Сознанием, по отношению к которому мыслящий ум, жизненные чувства и телесные ощущения суть лишь частичные и ослабленные подобия, Сознанием, обладающим беспредельной Силой, по отношению к которой все энергии являются ее проявлениями, но которую, тем не менее, нельзя объяснить или считать суммой, силой или природой всех этих энергий вместе взятых; он чувствует, он живет в неотчуждаемом самосуществующем Блаженстве, которое не есть наша слабая мимолетная радость, счастье или удовольствие. Неизменная непреходящая бесконечность, вневременная вечность, самоосознание, которое не есть наше воспринимающее, реагирующее и ощупывающее ментальное сознание, но скрытое за ним, пребывающее над ним, а также присутствующее в областях, находящихся ниже его, даже в том, что мы зовем Бессознательностью, единство, в котором нет возможности какого-либо другого существования, — вот четырехсторонний характер этого установившегося переживания. Кроме того, это вечное Существование Я ощущается им также, как сознательный Дух Времени, несущий поток событий, самопростирающееся духовное Пространство, содержащее в себе все вещи и существа, Духовная Субстанция, которая есть сама форма и материал всего, что кажется недуховным, временным и конечным. Ибо все временное, преходящее, имеющее протяженность, ограниченное ощущается им в своей субстанции, энергии и силе ничем иным, как Единым, Вечным и Бесконечным.

И кроме того, не только в нем или над ним существует это вечное самоосознающее Существование, это духовное Сознание, эта беспредельность самоозаренной Силы, это безвременное и бесконечное Блаженство. Существует также, столь же постоянная в его переживании, вселенная в измеримых Времени и Пространстве, некий род безграничного конечного, и в них все преходяще, ограниченно, фрагментарно, множественно, невежественно, подвержено отсутствию гармонии и страданиям, смутно ищет некую нереализованную и все же присущую ему гармонию единства, бессознательно или полусознательно, или, когда даже в высшей степени сознательно, то все равно связанно с первоначальным Неведением или Бессознательностью. Он не всегда находится в трансе покоя или блаженства, и даже если бы это было так, то все равно не имело бы место решение проблемы, ибо он знает, что несовершенство по-прежнему продолжало бы существовать вне его, и в то же время внутри его некоего более широкого я так, как если бы это несовершенство было вечным. Временами эти два состояния его духа кажутся ему существующими попеременно, в соответствии с состоянием его сознания; временами они существуют для него как две части его бытия, — в корне различные и подлежащие примирению, две половины — высшая и низшая, или внутренняя и внешняя части его существования. Вскоре он обнаруживает, что это разделение в его сознании обладает огромной освободительной силой, ибо благодаря ему он более не ограничен неведением и бессознательностью; неведение более не кажется ему истинной природой вещей и его самого, но всего лишь иллюзией, которая может быть преодолена, или же по крайней мере временным ошибочным самопереживанием — Майей. Соблазнительно рассматривать последнюю лишь как противоположность Божественного, как непостижимое мистериальное действие, театр масок или искажение Бесконечного, а именно так это временами неотразимо представляется его переживанию — с одной стороны светозарная истина Брахмана, с другой — темная иллюзия Майи. Однако нечто в нем самом не позволяет ему постоянно разрезать существование надвое и, при более внимательном рассмотрении, он обнаруживает, что в этом полусвете или темноте также пребывает Вечное — это Брахман, присутствующий здесь с лицом Майи.